Суко, ну наконецто футболки на удаффкоме продавацо начали. Лето ж бля почти, иногда жарко бывает, а хадить не в чем. Жалко толка размера эм нет, для Валюхи моей. Она у меня маленькая и груть до эль не доросла исчё. Да и пох собственно, в свитере походит, не запарица.

Хуячу в метро и на Ленинский нах, недолгий поиск и вот я в магазине. Нимного удивило, что магазин продуктовый, но какая хер разница. Пошарил по прилавкам - нет нихуя футболак. Оно и понятно бля, кто в продуктовом футболки повесит.

К продавщице подваливаю, а она сука знойная такая что песдец. Но тож вниманием обделенная, патаму как на ее груть налезет разве что XXXL. Я при виде вымени такого замер в стойке стримающегося суслика и фтыкаю нах. Она сосками выпирающими мне улыбаецо и томно так: "Чего вы хотите?". "Дрочить! Дрочить на твою охуенную грудь сука!", - хотел было выкрикнуть я, но вовримя понил што ето подстава шоб выципить из миня лишних восимисят рублей нах. С трудом оторвав взглят от груди я посмотрел в её сцуко хитрожопые глазки и гордо произнес пароль: "ХУЙ!".

Она нимного покраснела и тихо прошептала: "Да чтож это такое сегодня". Хе, ета песда видать была уверена што разведет меня так дешево на восимисят рубликов. Я достал ис кармана тристадвацать рваных, пратянул ей и шоб она ни сомневалась что больше нихуя не получит твердо повторил: "ХУЙ!".

"Николай Федорович, я не могу больше, ещё один!", плаксиво взвизгнула мая еротическая мечта. Из подсобки вылез невзрачного вида мужичок и направился ко мне. "Чего вы хотели молодой человек?". "Песдец люди за восимисят рублей удавяцо", подумал я, но уже принципиально повторил: "ХУЙ!". "Гы, ну так хуй ты и получишь. На, фтыкай бля", - он протянул мне распечатанную с удафкома колонку хуятора, - "В Питере, в Питере бля футболки ваши йобанные, ну что ж за долбоёбы бля!".

Ради приличия покрутившись немного в магазине и купив на все съеканомленные, типерь ужо читыриста, водки с калбасой я направился к выходу. Уже подойдя к двери я услышал за спиной: "Чево вы хотите?" - какой сцука у ниё фсетаки еротичный голас. Я обернулся. У прилавка стоял тосчий пацан и фтыкал на её груть черес толстые линзы ачкоф. Он палес в карман, пратянул продавсчице бабло и гордо вскинуф голову произнес: "ХУЙ!", и тише дабавил,- "мне эль, серуюнах".

Я вышел на улицу, Москва встретила меня холодным ветром. В пакете, согревая душу, приятно булькала водка. И нахуя мне футболка?