Арчибальд Невмазонтыч Эйнштейнов не понимал что такое секс. Он отлично играл в шахматы и дошел до юношеского разряда, но если девушка показывала ему пизду, то он обижался. Была ли в этом какая природная патология или же это был душевный случай - об этом история умалчивает. Главное было то, что Арчибальд Невмазонтыч давно уже подозревал, что его мочеточный канал имеет странное свойство набухать время от времени, и это весьма мешало передвижению, допустим, в тесных штанах.

Он проводил здоровые сеансы сексуальной связи с одной половозрелой особой женского рода для сброса семени, но он с мучением всякий раз ожидал это тяжелое и навязчивое чувство оргазма.

-Ты можешь как-нибудь делать так, чтобы сперма отходила без вот этого гнетущего сопровождающего чувства? - спросил он свою напарницу.

-Какого еще к черту сопровождающего чувства? Арчи, у тебя здоровый член и с тобой классно трахаться, но мне всегда не понятно о чем ты думаешь. И как, по-твоему, мне делать, выдавливать тебе сперму прямо из яиц?

Оставшись один, Арчибальд Невмазонтыч попробовал было выдавливать прямо из мошонки, но был очень удивлен, что это гораздо неприятнее "сопровождающего чувства". Он ругал себя за дурацкую попытку эксперимента оттягивания жидкости пылесосом и, прилепив орган к ноге лейкопластырем, молча страдал во время случайных эрекций.

Кстати, внутренне Арчибальд Невмазонтыч понимал, что акт семясброса с, допустим, животными или лицами одного пола - это нечто не предусмотренное законами природы, поскольку он точно определил сопоставимости мужских и женских половых органов человека и по анатомическим книгам узнал, что это естественный детородный путь. Но серьезно о потомстве он еще не думал.

Когда сожительница предложила ему анал, Арчибальд Невмазонтыч очень расстроился и с ним приключился скандал. Когда он, наконец, успокоился, то принялся рассказывать ошеломленной даме о вреде подобных мероприятий для здоровья в целом. На услугу минета он отвечал уклончиво и не стремился к злоупотребленью этим своеобразным половым трюком.

Чем более всего была недовольна его вторая, так сказать, половина, так это тем, что Арчибальд Невмазонтыч подмывался достаточно редко. Было ли это какое его личное предубежденье или может быть, то была длань судьбы, об этом история так же не распространяется. Как и все счастливцы, он не чувствовал своего запаха и не придирался к чужим. Зато он любил подолгу интересоваться гениталиями подруги, погружаясь пальцами в ее трепещущее лоно и чего-то там себе нащупывал.

-Арчибальд, - возмущалась дама, - у меня такое ощущение, что я на приеме у гинеколога.

-Он тоже так тебе делает? - спросил, удивленный событием Арчибальд Невмазонтыч.

-Это не обязательно мужчина.

-А если мужчина? Он тоже там у тебя пальцами интересуется?

-А что тут такого? - особа женского рода сделала себе глаза побольше.

-А то! - Арчибальд Невмазонтыч снова терял над собой контроль, - он там пальцами, а потом я пальцами. Этими пальцами я потом хлеб беру. Видишь, этими вот пальцами! А тебя там черт знает что такое. Это же элементарная гигиена, родная! Надо такие интимные вещи понимать!

-Так ты что - ревнуешь? - она проявила в выражении лица нечто, отдаленно напоминающее гордость за себя.

Потом она привела ему подругу, потому что сама уже устала от гинекологических игрищ и ревности к чужим пальцам.

-Он неформал, - объясняла она своей подруге, - у него член полметра, он пальцами там такое вытворяет, просто обалдеешь. Он какой-то там физик-шизик, ему платят кучу бабок.

-Так чего ты его мне сплавляешь, - подруга не верила в открытое чувство солидарной благотворительности.

-Он ревнивый!

-О, - обрадовалась подруга, - я не дам ему повода для ревности!

"Дура, - подумала она о подруге, - ты еще попробуй догадайся к чему он тебя приревнует".

Подруга попросила Арчибальда Невмазонтыча, чтоб тот звал ее игриво Микой, хотя по паспорту она была Марья Корнеевна Лабудастова. Мика, то есть Лабудастова, включила Арчибальду Невмазонтычу порно, в ожидании сладкой развязки. Однако порно так жестоко и пагубно повлияло на Арчибальда Невмазонтыча, что тот на протяжении трех-четырех часов пытался сравнить на ощупь внутренние поверхности анала и вагинала, чтобы наконец-то убедиться в их явной несопоставимости. Мика сперва стонала от напускного удовольствия, но постепенно нотки ее стона все больше стали напоминать ворчание человека, которого будят.

Вечером он привел в дом полутрезвого дворника и они вместе пообедали. Мика, недоумевая, пошла к себе, но скоро дверь в спальню открылась и на пороге ее предстали Арчибальд Невмазонтыч и дворник в совершенно обнаженном виде и двинулись в направлении обнаженной Лабудастовой.

Когда Мика прекратила истерику, Арчибальд Невмазонтыч объяснил ей:

-Я хотел сделать так, как было в учебном фильме, который ты мне вчера показывала. И я был уверен, что ты нарочно мне все это продемонстрировала на экране, чтоб не объяснять на словах.

-Скотина! Нахрена ты показал меня голую этому пьяному идиоту? И что ты хотел, чтобы он меня трахал? Ты, сволочь, хотел подложить меня под него?!!

-Почему я сволочь? - Арчибальд Невмазонтыч был крайне удивлен, - в твоем учебном фильме все так и было.

-Да пошел ты в пизду, вонючий мудак! - Мики Лабудастова покинула растерявшегося Арчибальда Невмазонтыча, который вдруг решил с этого момента тщательно подмываться.

Конечно же, наш герой был очень расстроен расставанием с сексуально близким ему существом. Но рано или поздно все нехорошее заканчивается. Арчибальд Невмазонтыч взял да и пошел к доктору, а тот рассказал ему, что оргазм - это очень даже ничего, мол, бывают ощущения и похуже. Он порекомендовал клиенту побольше проводить семясбрасывательных процедур. Он даже подсказал ему, что есть такие услуги, которые специально с этой целью оказывают некие дамы. Этих дам можно, как правило, разыскать ночью расставленных вдоль проезжей части дорог.

Поэтому сейчас Арчибальд Невмазонтыч приобрел личный автомобиль, ездит ночью по городским дорогам и вежливым голосом просит этих самых дам заняться с ним привыканием к оргазму. В его доме теперь полно книг и кинофильмов на эту тематику, вокруг него вьется немало интересных особ женского рода, с которыми у него уже кое-что стало получаться.