Началось все с того, как одна сволочь посоветовала (и, что характерно, дала) почитать книгу Кастанеды Мишке Конюхову по кличке «Карлсон». Вообще, Мишка чтением не увлекался (он увлекался коноплей), а тут вдруг зачитался. Затянули его все эти травки, глюки, почувствовал, видать, что-то близкое, родное. И настолько понравилось ему это чтиво, что «Разговоры с Доном Хуаном» он прочитал почти до самого конца. Структурный анализ и прочую фигню Мишка, разумеется, читать не стал.
Больше всего Карлсону в книге понравилось описание «травы дьявола». Точнее, не самой травы, а ее действия. «Ни фига себе», - думал Карлсон, «вот это я понимаю, вставило!!!». Понятно, что с той поры появилась у Мишки мечта - попробовать травки заморской.
А тут, на беду, та сволочь, что дала Карлсону Кастанеду почитать, пронюхала о Мишкиной мечте и тут же пообещалась достать все в натуральном виде за умеренную плату. И, вот ведь сволочь, достала!
Автор сего рассказа не знает, что она там конкретно достала, так как в травах он совершенно не разбирается, но известно, что это были три корешка, напоминающих хрен, два из них были прямые, и один - раздвоенный.
Мишка, разливая водку, немного стесняясь спросил: «Слушай, Шмон (да, забыл сказать, ту сволочь Шмоном звали), а, это, ее там как-то готовить вроде надо?»
Шмон ответил: «Да ты че, Карсон, они эти обряды для понту выделывают. Бери в зубы и грызи, как морковку». Карлсон озадаченно выпил. Шмон тоже выпил и принялся объяснять:
- Секи сюда: на самом деле, для достижения состояния просветления, человеку никакие травки не нужны. Свои мозгарики, в натуре, мы тока на десять процентов используем. А все почему?
- Почему? - спросил Карлсон и закашлялся: водка попала не в то горло.
- Все от воспитания. Нам с детства втирают, что ниче на свете делать нельзя - летать нельзя, мысли читать нельзя, элементарно предметы на расстоянии двигать - и то нельзя. Даже не так, не нельзя. - Шмон задумался и в целях концентрации выпил.
- Просто никто не подразумевает, что можно! То есть раньше, видимо, подозревали, иначе никаких сказок на эту тему просто бы не было, а потом и совсем забыли. - Тут он снова задумался, на этот раз надолго. - Ну, ладно, - наконец грустно сказал Шмон (грустно, потому что бутылка закончилась), - пойду я, пожалуй, - и пошел домой, а Мишка, немного погодя, сгрыз один из корешков. Потом для верности выкурил косяк, съел пару таблеток и принялся ждать. Самое интересное, что даже через полчаса никакого эффекта он не почувствовал. По идее, хотя бы косяк, ну, или в крайнем случае таблетки по мозгам должны были вдарить, а тут - ноль. За такую подлянку Шмон, естественно, должен был получить, и Мишка побежал к нему домой, благо, тот жил неподалеку.
Дверь в квартиру Шмона была открыта - еще с первого этажа оттуда были слышны крики. Мишка вошел в квартиру. Шмон, судя по всему, как раз ругался со своей матерью - она пробежала мимо Карлсона и хлопнула дверью.
- Шмон, ты, это, гони бабки, трава твоя - фуфло, - сказал Мишка. Шмон на это никак не прореагировал.
- Шмон, ну ты че, не понял? Я говорю, бабки гони! - та же реакция. Тогда Мишка размахнулся и врезал Шмону по уху. Тот при этом ничуть не пострадал, а вот Мишка пролетел и ударился в стену. Следующие попытки нанести телесные повреждения ни к какому результату не привели - Шмон по-прежнему занимался своими делами, на Карлсона не обращая внимания. А потом оделся и вышел из квартиры. Дверь у Шмона вообще никогда не запиралась, поэтому Карлсон, немного постояв в недоумении, пошел домой и завалился спать.
Когда он проснулся, то первым делом пошел опять к Шмону. Тот, как его увидел, сразу заорал:
-Ты …, где был? Я третий день тебя найти пытаюсь …, телефон … не отвечает, дверь ты не открываешь…
Мишка удивился:
- То есть как третий день, ты ж мне только вчера дурь эту импортную притащил?
Тут настала очередь удивиться Шмону:
- Карсон, ты че, я те ее в понедельник принес, а седня воскресенье. Мне в четверг Танька звонит: «Ты не знаешь, Мишка где?», я говорю: «Не знаю, а что?», а она и сказала, что ты хрен знает где…
Шмон, глядя на недоуменно хлопающего глазами Карлсона, вдруг смягчился и, понимающе похлопав его по плечу, сказал:
- Ладно, Карсон, хрен с ним, давай лучше выпьем.
Когда они выпили по первой, Шмон спросил:
- Ты расскажи, как она тебе, ну, трава-то эта?
Мишка только зло посмотрел на Шмона и ничего не ответил.
- Ладо, - сказал Шмон, - не хочешь, не говори, - и начал разливать дальше. В этот вечер они практически не говорили, и только под конец первой бутылки Мишка спросил:
- Шмон, а ты в понедельник с мамкой своей ругался?
- Ну да, она из-за бабок совсем взбесилась. А что?
- Да нет, ничего.
Вскоре пришла Танька, с которой Карлсону пришлось объясняться. Объяснение началось с бурных Танькиных слез, а закончилось тем, что Мишка, тоже со слезами на глазах, пообещал никогда впредь не употреблять никакой дури и даже навсегда отрекся от водки. Впрочем, об этом обещании он забыл в ту же секунду, как Танька ушла, потому что Шмон распечатал новую бутылку и предложил выпить за… а хрен его теперь разберет, за что.
На следующий эксперимент Карлсон решился только через неделю. Вечером заперся в квартире, зашторил все окна, зажег свечу. Потом достал прямой корешок и то ли задел за какой-то из довольно твердых выростов на нем, то ли еще что, но ощущение было такое, будто руку дернуло током, отчего корешок выпал на стол. Мишка долго смотрел на него, боясь снова взять в руки. Наконец, решившись, поднял и быстро сжевал. На этот раз эффект проявился сразу и в полной мере. Выразилось это в том, что детородный орган Карлсона налился силой и он ощутил острое желание Таньки.
Танька вдруг отчетливо ему представилась - в белом, накинутом на голое тело халате, с распущенными волосами и почему-то со скалкой в руках. Причем, она тут же направилась на кухню. Недоумевая, Карлсон последовал за ней. На кухне Танька, ни слова не говоря, открыла холодильник и вынула из него две бутылки водки, припасенной Карлсоном на утро. Скалку она предварительно засунула под мышку.
- Тань, ты, это, чего? - удивленно спросил Карлсон.
- Так вот значит, как ты обещания выполняешь! - сказала Танька, деловито рассовывая водку в карманы халата.
- К-какие обещания? - еще больше удивился Карлсон.
- А вот какие! - рявкнула Танька и, размахнувшись, треснула Карлсона скалкой по лбу. Ускользающим сознанием он успел заметить, как она взмыла к потолку, где тут же растаяла, впрочем, равно как и вся кухня.
Утром Карлсон очнулся на кухне, рядом со столом, на углу которого было бордовое пятнышко. Лоб сильно болел - на нем явно была огромная шишка. Как только мысли выстроились в нечто, наподобие порядка, он тут же ринулся к холодильнику и, едва открыв дверцу, понял: случилось то, чего он так боялся - водки не было. Не теряя ни секунды он побежал к телефону и набрал Танькин номер.
- Танька! Где моя водка?
- Водка? - сперва удивилась было Танька, но тут же пришла в себя, - ах, ты снова водку покупал! Это значит так ты выполняешь свои обещания?! Это значит…
Дальнейший диалог, а вернее, монолог я приводить не буду, поскольку прдолжался он не менее часа, и никакого смыслового содержания, полезного для нашего рассказа, в нем не было.
Следующая неделя прошла для Мишки под знаком любви к Таньке. Любовь эта питалась острым чувством вины, которое, в свою очередь, ежедневно подкреплялось грозными взглядами Таньки, всякий раз, как они вдвоем проходили мимо магазинов, торгующих водкой.
Наконец, однажды вечером, когда Танька уже ушла домой (перед уходом проверив холодильник), Карлсон не выдержал, и решил попробовать «траву дьявола» еще раз. Сжевав последний раздвоенный корешок, Мишка почувствовал легкое головокружение, после чего все предметы вокруг него вдруг стали полупрозрачными. Он подошел к стене и дотронулся до нее рукой - рука не встретила никакого сопротивления. Карлсон посмотрел вниз и увидел, что пол тоже стал прозрачным; прямо под ним потный сосед в грязной майке судорожно дергался, очевидно, на какой-то девчонке - Мишке были видны только ее ноги.
Карлсон задумался, почему же тогда он не проваливается вниз, но уже через несколько секунд этот вопрос вылетел у него из головы - его ноги оторвались от пола. Осознав, что может летать, Карлсон облетел комнату, потом подлетел к люстре и схватился за нее. Люстра тут же сорвалась и упала на пол, не замедлив разбиться. Мишка видел, как от грохота сосед еще резче вздрогнул, но не остановился.
Немного полетав по комнате, Карлсон решил отправиться к Таньке. Она жила в соседнем доме в двухкомнатной квартире на третьем этаже вместе с мамой Марьей Сергеевной. Пролетая по улице Карлсон заметил, что прохожие на него никакого внимания не обращают. «Значит я невидим», - подумал Мишка, - «или просто на самом деле валяюсь сейчас дома».
Таньки дома не оказалось. Марья Сергеевна смотрела телевизор. Мишка ее не любил, поэтому постарался не обращать на нее внимания. В задумчивости он пошел (а не полетел) домой, пройдя сквозь дверь Танькиной квартиры. Его сильно волновал вопрос, где же может быть Танька, ведь она сказала, что пошла домой.
Когда Карлсон зашел к себе в подъезд, ему пришла в голову мысль, что неплохо бы посмотреть, что за девчонку привел к себе сосед снизу. Просто так, из интереса. Пройдя сквозь дверь квартиры соседа Мишка замер как вкопанный - на кровати рядом с соседом лежала голая Танька. Секунд пять Мишка не шевелился - в нем закипал гнев, потом он взмыл к потолку и у него в руке вдруг сам собой оказался огромный тесак. С диким криком Карлсон ринулся вниз и начал рубить все подряд. Затем он перестал что-либо соображать - кровь застелила его глаза, и он потерял сознание.
Очнулся Карлсон у себя дома и сразу же, практически не раздумывая и не обращая внимания на осколки люстры на полу, побежал к Таньке. Этажом ниже дверь в квартиру соседа была открыта, и краем глаза Мишка заметил, что внутри ходит милиционер. С похолодевшим сердцем Мишка осторожно спустился вниз и перед подъездом увидел соседок - бабулек, оживленно обсуждавших ночное происшествие. Из их разговора он понял, что ночью кто-то убил соседа. Причем, из этих разговоров явственно следовало, что сосед был один, поскольку в любом другом случае предметом обсуждений бабулек являлась бы личность гостя (или гостьи). У Карлсона от сердца немного отлегло и он пошел дальше.
Дверь в квартиру Таньки открыла Марья Сергеевна. Лицо у нее было необычайно бледное и у Мишки сердце снова похолодело.
- А Таня дома? - тихо спросил он.
- Таня… - так же тихо сказала Марья Сергеевна, и вдруг расплакалась. Мишка вбежал в квартиру, оттолкнув Марью Сергеевну и пробежал в большую комнату. Танька с белым как снег лицом лежала на диване. «Не-е-е-т!», - дико закричал Карлсон и… проснулся.
Сидя на простыне, насквозь промокшей от пота, Мишка счастливо улыбался оттого, что с облегчением понял - не было никакой травы дьявола, Танька жива здорова и даже Кастанеду он никогда не читал, а только слышал это название от Шмона. Задумавшись, Карлсон вдруг понял, что не может даже вспомнить, что такое Кастанеда - название книжки или автор, отчего он радостно рассмеялся и пошел на кухню за водкой. В холодильнике, призывно застыв навытяжку, стояли две прохладные бутылочки, одну из которых Карлсон тут же и откупорил. Вдруг он услышал звонок в дверь, доносившийся как будто издалека. Кухня с водкой застыла как будто на экране телевизора, звонок звенел все отчетливей и каким-то уголком сознания Карлсон понял, что лежит на кровати, и для того, чтобы открыть дверь, ему придется проснуться. Он решил сначала выпить, а потом уже просыпаться, но звонок не отставал. В итоге ему пришлось открыть глаза, набросить халат и идти открывать. За дверью стоял радостный Шмон, который тут же с порога заорал: «Здорово, Карсон, слыш, чё я те принес - вторую книгу Кастанеды, называется "Отделенная реальность", на, держи!».