- белочка - пиздохуелочка! Белочка - мудоприпевочка! Небольшая группа зайцев тёрлась возле вековой сосны, звонко горланя, подняв свои ебльца вверх. Из небольшого дуплишка, почти посередине дерева, выглядывала испуганная мордашка белочки. Она что то лепетала, иногда скидывая вниз пустые орешки, что вызывало буйный смех внизу. - Пизда, ты промазала, но за то, что у тебя возникла мысль кинуть в нас орех, ты будешь чётко выебана, дай только добраться!!! И зайцы вновь разражались буйным мегалахчем. Белочка же пряталась в самую глубину своего незатейливого, зато более менее безопасного убежища. Покричав и пообзываясь ещё с пол часа, зайцы убежали, напоследок обозвав белку - курвопадлой. И только когда всё утихло, она села на шершавый пол и заплакала, судорожно сглатывая белёсые сопельки. Её маленький сын, бельчонок, серьёзными и грустными глазами смотрел на свою маму и думал свои думы.

Вообще, в ту пору, лес переживал не лучшие времена - зайцы объеденились в мощнейшую группировку, хотя предпочитали ходить небольшими группками. Зато если кто то случайно задевал косого за душу, собирались чуть ли не все еденицы заечьего племени и начинался пиздец. Случалось такое редко, но даже медведь после такого месяц из берлоги не вылазил. Бывало и такое, что приходили родственники избитого и начиналось махалово. Дикое такое, неистовое. Побеждало большинство - меньшинство в это время позорно порыгивая кровью и гноем расшатывалось по домам. Волки в ту пору были слабые, о трёх ногах. Почему так? Да потому что несколько поколений назад, когда ещё и волки были мощным движение, и зайцы не выёбывались, случилось одно проишествие. Два пьяных зайца шли домой после просмотра Blade и случайно наткнулись на усталого молодого волка - вожака стаи. Они набросились на него, шагая на задних лапах и вцепились зубами ему в ногу. Волк был в таком шоке от ходящих на двух ногах зайцев, что даже не сразу понял, что они грызут его ногу. Пытаясь сбросить двух прилипал, волк отчаянно дёргал лапой и дико выл. Потом он схатился за одного из псевдовампиров зубами и откусил зайцу пол зайца.

К большому удивлению дикой собаки, та часть зайца, что имела зубы, так и продолжала вгрызаться в её волосатую плоть. Второй же, целый заяц, тоже был отполовинен. И только когда волк понял, что такими методами он ничего не добьётся, он ринулся к своим. Бежать было тяжело и он постепенно терял силы, а вскоре потерял и сознание. Проснулся - ноги нет, а только наглые мухи труцца на культяпке и круто тусуюцца. Грустно поднявшись, волк похромал домой, где с горя, да и за неимением других работоспособных шняг, выебал всех плодоносных самок(коих было 15), чем и получил погоняло - 15. Пятнадцать прожил ещё 20 лет, а потом умер, сражаясь в неравной схватке с обнаглевшими в ту пору зайцами. Всё мужское волчье население леса было слабым, а точнее сказать - ослабевшим, поэтому постоянно проигрывали.
Прошло время.

Вскоре, зайцы подчинили себе определённый вид животных, таких как - кроты, ежи, лисы. Над кротами они издевались - делали им пластические операции на глазах и выносили на яркий свет, пинали их ногами, выпускали на огороды к людям, делали из них мишени. Ежей они целый день катали в боулинг, подкладывали их медведям в норы, а накурившись, играли ими в экстремальный волейбол. Никому не нравился такой порядок, но не было сил, не было отваги, и зайцы всё только набирали обороты своей позорной деятельности.

И вот однажды, по лесу прошёл слух, что зайцы стали пропадать. В связи с этим, сами зайцы стали ещё злее и стали шмонать каждого, кто мог быть причастен к пропаже сородичей. Никто не сознавался, да никто ничего и не знал. Сколько погибло бобров, это же просто пиздец. Сколько лис было переёбано, скольким медведям набили ебала. Всего хватало и был беспредел.

Долго продолжаться это не могло, и посему зайцы собрали совет - с отцом, всё как положено. Было принято решение - шмонать каждую бабочку на предмет информации, запугивать жуков мёртвыми птицами, в общем - пришло время собирать камни. Но как зайцы не старались, их стало пропадать ещё больше. Зайцы стали бояться этого невидимого ужаса, который сами прозвали Зайцекилл. Кроме того, они перестали издеваться над кротами и лисами, и сами стали всех побаиваться. Радовались все - и бобры, и белки, и медведи, и волки, и куницы, и даже грибы.

Вскоре наступил критический момент - зайцев стало настолько мало, что даже собираясь всей толпой, они обсирались, делая новый шаг. Ходили по лесу только днём, с палками и факелами. У каждого было по 'розочке', лица напряжённые. Наконец их осталось 100. И тут они перестали пропадать. Перестали пропадать и стали размножаться, каждую минуту ожидая смерти. Они стали трусливыми и косыми, потому что они вечно оборачивались и щёлками глазами. Новое поколение имело нелепые ноги, длинные уши и косые глаза. Всё это превратило зайца перед лесным обществом предметом насмешек и пищи.

И ещё долгое время звери гадали - как, почему и за каким хуем разрешилась эта проблема? Кто убивал зайцев, зачем? Почему никто ничего не знал?

И только взрослый уже бельчонок, тот самый, что в начале рассказа, складывая свой костюм Белкомена в надёжное место, хитро ухмылялся и говорил - вот так то, вот так то!