Она пришла в нашу школу, когда я учился в девятом классе. Я когда её увидел, первая мысль была - вот бы выебать. И надо же такое счастье. Математику и геометрию она должна была преподавать в нашем классе. Почему это счастье? Вам это долго надо обьяснять и боюсь, вы не поймёте меня совершенно. Но попробую. Чем чёрт не шутит, а вдруг и поймёте…

Была она, маленькая такая, с отличной фигуркой, приятной внешностью, бархатным голоском, пушистыми глазами и молодая. И всё в ней выдавало женщину. Не просто как противоположный нашему, биологический подвид, а женщину в полном смысле этого слова. Из-за которой можно и на смерть пойти, и казённые деньги в одночасье спустить, даже не задумываясь о последствиях. Но у меня не было казённых денег. Какие казённые деньги могут быть у парня в девятом классе? Только свои, и было их совсем немного. На одно посещение ресторана. Ну, посетили бы мы с ней ресторан (один раз), а дальше что? Мне же тратить на неё хочется эти гадские деньги, а где их взять... Не воровать же идти. А заниматься урокам когда? Не мог я допустить, чтобы снизилась моя успеваемость. Какими бы глазами я на неё посмотрел, не выучив урок? Знаете, я даже пожалел, что я не Эйлер. Вот бы тогда у меня уж точно все тузы в колоде были бы. И поговорить было бы о чём. О математике, конечно…

Да, хуй с ним, с Эйлером, подумал я тогда. Я Стёпа! Я мыслю, а значит, что-нибудь придумаю. И началось. Налёг я основательно на алгебру, тригонометрию, попутно физику подтянул. Самым лучшим учеником класса сделался по предметам, в которых надо втыкать, а не механически, как зубрилки-отличницы заучивать слова. Скоро девки наши (ну, отличницы), в жопе были. Родители, ихние (члены родительского комитета), негодовали больно, намекали, что не чисто дело, усматривали даже нашу с учительницей половую связь. Придурки! Не было у меня с ней ещё ничего тогда. Это она им самим нравилась до уссыкания, вот и приревновали меня к ней. Но видно у влюблённых на лице всё написано и истинную причину окружающие видели. Не скрыть этого, как доктор, как психолог вам говорю. В её глазах тоже искорки бегали, когда на меня смотрела восхищённо, а я, соловьём заливаясь (стоя у доски), решал, решал уравнения. Любые. Да нестандартно, не по книжному. Я же не зубрил, я втыкал. Решаю, а сам на неё смотрю. Взгляда не оторвать. Красивая… Вот бы выебать…

Футболки и рубашки на выпуск носить приходилось. Ничего джинсы скрыть не могли, ни мою любовь к математике, ни моё отношение к учительнице. До летних каникул мы в гляделки играли. Уже вся школа шушукается. Меня к директрисе несколько раз вызывали, ей (учительнице моей), на педсоветах об аморальности поведения рассказывали, только когда у человека совесть чиста, он возмущаться будет, а искреннее возмущение оно красноречивей любых отпирательств и оправданий. Вот и мы, смело глядели в глаза упрекающим, ну, и оставили нас в покое - раз не было ничего…

Но на самой глубине души (о себе так сказать не могу, у меня на поверхности это было, чуть ниже пояса), у учительнице любимой моей, скреблись кошечки, ой, скреблись. Мне, так очень хорошо это видно было. Наплюёт, наплюёт она и на педагогику и на аморальность… Ситуация только нужна. На каникулах, взял я пару учебников, тетрадку, ручку и пошёл к мечте моей, вроде, как на дополнительные занятия...

Открывает, обожаемая, глазки вспыхнули, щёчки порозовели, входи Стёпушка, говорит. Ну, туда, сюда, прелюдия кончилась, и я ей в лоб леплю: "Хочу вас, хоть убейте, но хочу, против природы не попрёшь, да вижу, что и вы не хотите идти против неё"… Выстрелил и жду. Ещё пуще покраснела хорошая моя, пальчиками нервно странички учебника по алгебре перелистывает, и с ответной речью выступает: "Ты пойми Степаша, не может моя педагогическая совесть и преподавательская мораль пойти на сделку с совестью, не могу через учительский долг преступить, хочу, больше жизни тебя хочу, но я же учительница твоя, как потом в глаза я буду смотреть всему педагогическому коллективу и ученикам, нет, решительное нет, до окончания тобой школы - нет. А там посмотрим"… Выдохнула этот монолог, так долг ей учительский велел, вот чувствую, сейчас на шею мне бросится и разрыдается. Женщины они всегда так, им только к мужской груди прижаться, а как прижалась - тогда бери её голыми руками. Ну, как есть мелодрама. Мучалась, мучалась - но сдержалась, не кинулась, не прижалась (волевая женщина, первый раз такую встретил). Понимаю, что дожимать надо. А нечем. Зачем дурацкие книжки притащил, вина бы сейчас бутылочку, но… Как ни дожимал (насухую) - устояла. Вот воля!...

Уж как я до сентября месяца дотянул - одному Богу известно. Засела заноза в сердце, не выковырнуть. Школьный курс по алгебре и тригонометрии к сентябрю одолел. С сентября решил за интегральные и дифференциальные счисления взяться, за институтский курс высшей математики. Докажу ей, как любовь человека преобразует, каких вершин он достичь может. Любовь, она крылья вырастать заставляет и летать. А у меня полёт, уже выше птичек забрался, дальше только реактивные самолёты летают, но я и на орбиту, околоземную выйду! От такой любви, как не выйти? Первая космическая у меня…

Освоил, чё её не освоить эту высшую математику. Олимпиады разные, награды, к президенту меня возили даже. Он языком цокал, обещал к ордену представить, сокрушался, что молодой я больно, но в двадцать лет обещал золотую звезду. Нахрена мне эта золотая звезда! У меня звезда почище бриллиантовой будет. Как овладею - так и будет. Только мне ещё не суждено…

Наступил выпускной вечер. Директриса долго мне руку трясла, поздравляла, уж и не думала, что я школу закончу, я только математикой и занимался, а с других предметов уходил домой и дрочил. Во, как я любил её, учительницу мою!

Торжественная часть закончилась, в столовую пригласили. Там столы уже накрыты. После того, как все шампанского хлебнули, закусили, начался и собственно праздник. Во дворе школьном ансамбель играет, все вальсируют, а я глазами по нарядным и торжественным учителям шарю. Где же моя любовь? Всё, рухнула крепостная стена, нет больше преград, пора ей по векселям платить. Закончил я школу! Отыскал таки, вот же она стоит! Глазки опустила. Чувствует, что сейчас расчёт потребую, и с решительностью моей ей не справится. А хули тут справляться? Тем более что она и сама не против, вон как глазки потупила…

И пошли мы с ней по улице, о математике беседуя. В этот вечер много выпускников по улицам металось (напившись и ощутив свободу), и все они шеи воротили на высокого статного парня и маленькую, аккуратненькую женщину с ним рядом, но на маму она не похожа - вот и завидовали. Один засмотревшись даже, на дерево носом наскочил…

Брат мой, старший (он геолог у меня), уехал на лето в экспедицию, а ключи от своей квартиры мне оставил. Он хоть и старший, но понимал, что в таком возрасте (моём, конечно, ключики очень даже нужны). И повёл я её, обожаемую, к нему в квартиру...

Наверное, сейчас многие читатели затаились, подвоха ждут, думаю, что брат не уехал, нихуя, или неожиданно вернется, и мы втроём любовью заниматься будем. Один в жопу, а другой в рот. А вот вам хуй! Самим вам в рот! Нормальная концовка, без неожиданностей. Далеко он был. Очень далеко. В Читинской области. Молоточком своим, по минералам постукивал, от гнуса отмахиваясь, месторождения новых полезных ископаемых открывал. Для страны!

Мы же (с учительницей, моей), в квартире уже. Руки на плечи ей кладу, сам дрожу от нетерпения, да и она меленько вздрагивает, и тут, представляете, начинает лепетать, типа, что у неё мужчина есть, и вроде, как они любят друг друга, и что поступает она непорядочно по отношению к нему. Но только я чувствую, что это волнение в ней говорит, кокетство женское, волнение и желание, не меньше моего желание. И надо скорей целовать её. Как поцеловал я её - сопротивляться она перестала. Пали ревнивые одежды на цареградские ковры… Так метко один классик заметил. И враз про мужчину своего забыла, и про порядочность по отношению к нему (вечно они эти женщины притворяются)…

Короче, случилось у нас, то к чему я шёл два долгих года. Почему у меня? У нас! Она ведь тоже шла. Подробности? А чё о них писать, о подробностях? Как всегда, как у всех. Вы что, не ебались никогда? О ебле не читать надо, и дрочить на прочитанное. А ебаться! Натурально! Это как в спорте. Есть спортсмены, а есть болельщики, но это уже другая история…

Ребята, спортом надо заниматься, а не смотреть передачи о нём!

2003 год

Степан Ублюдков спортсмен, мастер спорта, олимпийский чемпион