В третьем классе к нам пришел новый ученик Ваня Егоров. На его груди, рядом с октябрятской звездочкой красовался самопальный значок, изображавший мужика со светящимся мечом и надписью Star Wars. Так я впервые узнал и даже захотел стать джедаем, но всего лишь получил на всю оставшуюся жизнь прозвище ЭрДваДэДва. Годами позже я с жадностью просматривал передачу "Зебра" по Ленинградскому каналу, в конце которой крутили не связанные с предыдущими частями кусочки из героической саги Джорджа Лукаса, и понял, что я - это робот. И не простой, а который общается только свистом.

На следующий Новый Год меня, как хорошиста и подающего надежды вместе с другим хорошистом, подающим надежды, Ваней Егоровым отправили на елку в Кремль. Так в первый раз я стал мелким мошенником. Ибо мы выменяли у наивных первоклашек два дополнительных подарка на четыре пластмассовых самоделки с булавкой и картинкой шлема Дарта Вейдера. Справедливости ради стоит отметить, что дополнительные подарки были принесены в наши семьи под видом одного большого. Ваню еще пол года не пороли по пустякам, вспоминая сладкие трюфеля, суфле, мишек косолапых и белочек. В то время, когда в других подарках были только вафли "Ягодные" и батончики диетические.

В пятом классе учительница по литературе задала мне вопрос, на который я так и не смог ответить до сих пор.
- Клюев, - многозначительная пауза и вонзающийся в меня взгляд. - Ты что, дурак?
Стоит сказать, что этого Джона Локка в юбке постиг крах в ее педагогической карьере. Будучи картавой до такой степени, что говорить получалось только сглатывая или заменяя эр на эль и элементарное слово "ребята" давалось ей с трудом, она уволилась после сорванного урока. В общем-то, и сама виновата, зная свой дефект речи, не надо было говорить нам, юным пионерам, что "Ева была создана из ребра Адама". Остановить истерику в классе не смогли ни завуч, ни директор школы.

В этом же пятом классе впервые вызвали моих и Ваниных родителей в школу за то, что сидя на моих плечах и изображая кавалериста Первой конной, Ваня изрек: "Я люблю урок труда, потому что он - ПИЗДА!!!" и мы понеслись в атаку. Все бы ничего, но была репетиция утренника, посвященного Дню рождению теперь уже забытого всеми детьми бывшего СССР В.И.Ульянова-Ленина. И завуч вошла в актовый зал совершенно незаметно.

Второй раз родителей вызывали на следующий год за то, что на урок физкультуры мы с Ваней подделали справки об освобождении. Как вскрылся обман, мы тогда так и не поняли, хотя Ваня красиво написал обе справки левой рукой на бланках с печатью женской консультации нашего района. Когда нас отчитывали классная и физкультурник, в качестве самозащиты приходилось повторять про себя "маленький толстый пингвин идет по Антарктиде и несет свое яйцо домой". Первым не выдержал Ваня. Он, брызгая слюной, засмеялся в лицо физкультурнику. Следом, сначала похмыкивая и растягивая лицо в дебильной ухмылке, взорвался я. С тех пор мой неуд по поведению никак не мог от меня отклеиться.

Когда мы были учениками седьмого класса в школе пошло поветрие на самодельное оружие. И в специальном шкафчике в учительской скопилась коллекция из проволочных рогаток, которые отнимали у мальчишек по всей нашей альма-матер. По скольку хорошая медная проволока и резинка-"венгерка" были страшнейшим дефицитом, надо было что-то придумывать. Иначе бы рогатки пришлось бы делать старинным дедовским способом, то есть вырезая их из дерева и снабжая толстенной резиной от эспандера. Ваня подобрал ключ к шкафчику, и каждый раз, когда он на уроке ходил за классным журналом в пустую учительскую, потихонечку подворовывал по одной-две рогатке. Кончилось это все плачевно. Когда Ваню за этим занятием застала, ставшая уже роковой для него женщиной, завуч. Зато с тех пор мы узнали, что наша достопочтенная Анна Николаевна во время уроков пьет Рижский бальзам маленькими, но очень частыми порциями. Так как, по каким-то своим причинам, она хранила початые большие и пустые поменьше бутылочки этого редкого в то время в Москве напитка, не где-нибудь, а в "рогаточном" шкафчике.

Из восьмого мы сразу пошли в десятый, миновав девятый. Это была реформа образования в стране. Так нам объявили, что выпускники теперь не десятиклассники, а одиннадцатиклассники. Некурящие, мы с Ваней променяли все отцовские табачные талоны на винные. Меня благосклонно пожурил такой же не курящий отец, Ваня же собрался уходить из дома, когда его родитель, за такой поступок чуть было не отрубил разделочным топором уши своего дитяти. Так, на нервенной почве здоровый и жизнерадостный юнец Ваня Егоров закурил. И закурил именно с трудом добываемую отцом Яву. Конфликт отцов и детей продолжался вплоть до той поры, пока мы с Ваней не поступили в пединститут. Где Ване дали место в общежитии, так как прописан он был в славном городе Дубна у бабушки.

Сидя в комнате коменданта общежития Александра Семеновича Ножушкина и приговаривая с ним вторую бутылку марки года, только-только завезенного в теперь уже независимую Россию польского спирта "Рояль", Ваня на практике доказал, что высказывание К. Маркса "Деньги - это базис" верно. Так Ваня и его сосед по общаге наш однокурсник Трык (в миру Игорь Трыков) получили трехместную комнату на двоих в одном блоке с девицами с коррекционной педагогики. Вместо третьей кровати в комнате стояла раскладушка для меня. Которой я пользовался практически постоянно, так как мне тоже очень хотелось вольной и разудалой жизни студенчества.

Достать водку в общаге можно было только у глухонемых, которые жили на четвертом этаже. Глухонемые, как им было и положено, не слышали ничего, кроме условленного стука в дверь. Проводя правильную маркетинговую политику, ребята нещадно разбавляли канистры со спиртом водой и продавали по таким низким ценам, что на стипендию пить "глухонемой" водки мы могли целую неделю не приходя в сознание. Но однажды вышел перебой в поставках, и мы с Ваней и Трыком решили провести первый, но не последний эксперимент по расширению сознания. Эксперимент носил название - операция "Чефирь". Закупившись доступным тогда турецким чаем мы из четырех пачек на литр приготовили божественный напиток "Чаёк". Минут через сорок после распития, Ваня ходил пешком по лестнице с первого по пятый этаж общаги. Трык стоял в коридоре со стеклянными глазами совершенно недвижимо. А я просто заперся в туалете нашего блока, чем вызвал беспокойство девиц-логопедов. Им было невдомек, что в туалете мне гораздо спокойнее, чем в открытом пространстве коридора.

Трык был личностью незаурядной хотя бы потому, что он обладал своеобразным чувством юмора, которое выражалось в вечной серьезности лица. Он мог рассказывать уморительные анекдоты и истории, когда слушатели падали просто с ног. Но сам при этом оставался строг и серьезен. Еще большей серьезности ему придавали толстенные очки. Без них Трык был просто слеп. Помимо всего прочего Трык изящно грассировал, и сколько мы не умоляли соседок по блоку заняться Трыком в качестве практики, они все время отказывали. И мотивировали отказ тем, что наш друг уж очень сексуально говорит. Ну а какое еще объяснение вы хотели от этих гарпий от педагогики? В дополнение к Трыковому сексуальному выговору у него имелся синтезатор, подаренный родителями. Трык ласково называл его оргАном, и очень даже сносно на нем играл. Вечерами, стоя в переходе под Новым Арбатом он заводил по кругу мелодию из "Профессионала", а мы с Ваней стояли рядом с доброжелательными лицами и собирали деньги. Второй нашей задачей было отбиться или помочь Трыку быстро сняться с места, если подходили такие же молодые ребята, которым очень нравились и наши деньги, и наш синтезатор.

На фоне политического бардака осени-93 и соответственно отмены занятий у меня и Вани случился запой. После огнестрельного ранения Трыка в руку (хорошо хоть очки не прострелили нашему Рэмбо), которое он получил, будучи зацепленным идеей соседок съездить посмотреть, что творится в центре, мы с Ваней решили пить за мир во всем мире. И весьма преуспели. И совершенно никак не реагировали на зазывания, только что приехавшей с места событий, нашей однокурсницы. Зазывания и рассказы были сумбурными и охарактеризовать их можно хотя бы одной такой фразой: "Мальчики, там такие менты бегают, в таких шлемах, ну прям Робокопы. А танки стреляют по-настоящему". Раненый же Трык после выписки из больницы, где он провел два дня, отправился восстанавливать свое здоровье к родителям в Курскую область. И видно процесс санаторного лечения затянулся на столько, что вернулся он только к зимней сессии.

Первым важным интересным эпизодом в нашей с Ваней жизни во время Трыкова отдыха была вторая попытка по расширению сознания. Поехали мы с ним как-то к разрекламированной Первой Аптеке на Лубянку. Ведь именно там в подворотнях и закоулках можно было у сердобольных бабушек с волчьими глазами все, что нужно для приготовления винта или выпаривания кетамина. Нас интересовал именно второй вариант, так как колоть винт мы с Ваней опасались. Я стоял у метро, а Ваня пошел в подворотни. Вернулся минут через пятнадцать и сказал, что нас обманули. Нет тут никого. Я, для проверки его слов тоже решил посмотреть что там, но ради безопасности тоже отправился один. Каково же было мое удивление, когда я, не затратив и пары минут на поиски, увидел нужную мне бабку. И тут вся ситуация прояснилась. "Сынок, только будь аккуратен, тут только что мент шарился."-сказала мне бабка, быстро передавая сокровенный пакетик и шелестя бумажками моих денег. Каким же надо было быть идиотом Ване, чтоб одеться в синюю рубашку и черную кожаную куртку для похода к Первой Аптеке. Добавим к этому высматривающие взгляды и серьезность, сверкающую в глазах.
Технологию выпаривания кетамина что я, что Ваня знали только понаслышке. Однако это не останавливало нас. Мы дождались, когда на кухне общаги никого не стало. Включили конфорку, взяли по столовой ложке и начали водить ими над огнем. В следующее мгновение дверь кухни приоткрылась и в нее заглянула голова в серой фуражке с красным околышем. Мы с Ваней, как по команде выронили ложки из рук и издали грудное "хо".
- Ребята, вы из 206-ой? Вы мне как раз и нужны.
Ваня моментом покрылся красными пятнами, я же по его признанию стал серовато-зеленого цвета.
-Давайте оставьте обед на потом, пойдем поговорим в вашу комнату.
Оказалось, что ночью к нашим соседкам приходили какие-то бравые парни и воспользовавшись пьяным состоянием хозяек вынесли у них старенький телевизор "Юность" и магнитофон известной китайской фирмы "Павасоник". От нас же требовались хоть узнать, что мы слышали, что видели. Ваня сказал, что мы слышали только истерический хохот этих лярв, а видели, как они у нас из комнаты умыкнули два оставшихся стула, которые до сих пор не вернули. И эти два стула мы просили внести в протокол. После этого случая мы с Ваней завязали с попытками расширить сознание(редкое покуривание анаши, которая стоила все равно дороже водки, не в счет). И этот вечер закончился походом к глухонемым за водкой "Зверь" польского завода Флорин.

Вторым же событием, которое потом круто изменило наш уклад жизни, было знакомство с 25-тилетней продавщицей палатки - Ниной. Сначала с Ниной познакомился Ваня, который каждое утро покупал у нее LM. Нина была свежая рыжая деваха, которая обитала в Реутове и сутки через двое моталась на работу к нам на Юго-Запад. С ее лица невозможно было убрать улыбку и мелкие оспинки. Ваня влюбился в Нинку без памяти. Чем она его обворожила, я сначала понять не мог. Вроде мы с ним не страдали от внимания женского пола в своем институте. Откровение ко мне пришло гораздо позже, когда я сам стал от Нинки без ума. Наша барышня подкупала всех своей непосредственностью и живостью, пусть она не такая уж и красавица, зато с ней было очень уютно. Так случилось, что и Нинке понравился я тоже, хотя видела она меня по началу крайне редко. Только когда, Ваня покрытый пунцовыми пятнами возле рта провожал ее до дома. И с каждым днем провожаний становилось все меньше и меньше. Кровать Трыка заменила Нина. Если быть откровенным, то она первая полезла ко мне. Полезла, естественно в Ванино отсутствие. Потом мы с Ваней пили водку "Распутин", запивали ее сангрией и вели разговор на тему, кто такие друзья, бабы и как жить дальше. Я каялся, ну а что мне было еще делать? Взаимное мордобитие нам не пошло бы на пользу. Но все разрешилось само собой, а точнее Нинкой. В тот момент, когда мы с Ваней собирались ее посылать откровенно говоря туда, откуда она появилась на этот свет, она предложила нам жить втроем. Анекдот "Объявление: снимет квартиру молодая семья из трех человек без детей" стал реальностью. И вот так, до самого Нового года мы наслаждались семейным уютом, который нам дарила Нинка. У нас теперь всегда было чисто, сыто и красиво в комнате. И самое главное, у нас с Ваней больше не было сексуальных голоданий. Нинка работала на износ.

Раненый Трык приехал к самому началу зимней сессии. Он заметно раздобрел. Конечно, осенняя жизнь у родителей пошла ему на пользу. Ранее он питался только тем, что мы с Ваней приносили из московских квартир наших предков. А тут выпала вольница пожить у своих. Летом у Трыка не получалось ездить на историческую родину больше, чем на одну неделю, так как на лето его брали сторожем на мелкооптовый склад в Строгино. Прелесть работы заключалась в том, что Трык мог безнаказанно подкрадывать пакетики с арахисом, которые очень удобно было выносить. Нина продолжала жить у нас, вызывая дикую зависть у Трыка. Но летом все закончилось. После экзамена по методике преподавания физики Трык и Нинка объявили, что они любят друг друга и собираются пожениться, а в ближайших их планах родить хотя бы одного мелкого очкастого Трыка. Заявление было обескураживающим. Хотя бы потому, что до этого момента Нинка была мила со мной и Ваней. Да что там мила, ночи-то она проводила с нами, а не с нашим разлюбезным другом. В слезах, точнее уже в слезах Нинка рассказывала нам, какой Трык романтик и герой, что он очень хорошо понимает мятущуюся девичью душу и готов ей простить постыдное сожительство с нами двумя. От себя хочу добавить, что с тех пор я не верю в шведские семьи. Нет ничего крепче здоровой советской семьи

Трык с Ниной действительно поженились в середине четвертого курса. Трык пошел к коменданту Ножушкину с просьбой выделить молодой семье отдельную комнату. И опять подтвердился тезис Маркса, что деньги - это базис. Правда денег понадобилось очень много, что нам с Ваней пришлось постыдно занимать у родителей, а Трыку отдать внушительную часть семейного бюджета. Зато Ножушкин отжалел комнату Трыку, а к Ване никого не подселил. Мы с Ваней решили отметить эту немаловажную победу и запили. Отрезвила нас только летняя сессия, после которой надо было устраиваться в школу на постоянную практику. Наступала логическая развязка нашего обучения. Практика на пятом курсе, диплом и…выход в жизнь.

Этим летом Ваня оформил себе автобусную поездку в Европу. Я провожал его от площади Белорусского вокзала. Какие-то нелепые пожелания, улыбки, шутки и просьбы. Мы не знали тогда, что можем больше и не увидеться. Через пять дней, мне домой (один я не хотел жить в общаге) позвонила Ванина мать и сказала, что звонили из Германии. Ваня там пропал. А еще через пару дней мне позвонил сам Ваня. Он говорил быстро, сбивчиво, и понимал я его с трудом, но главное для себя я все равно уяснил. Он действительно сейчас в Германии, с ним все в порядке и он с группой таких же оторванных ребят решил двинуть в Аргентину. Благо есть у них там какие-то выходы. Родителям привет, он им не звонил еще, Нинку целую, Трыка обнимай, все будет хорошо. Я был в растерянности. Я не знал, то ли мне радоваться за друга и его приключения, то ли просто плакать оттого, что рядом со мной больше нет близкого мне человека.

На новый 1995 год мне пришла открытка с видом Буэнос-Айреса от Вани. На ней было написано лишь "Я в тепле и счастии, чего и тебе желаю. Джедаи победили!". К этому моменту я уже почти совсем не появлялся в общаге. Нинка ходила беременной. И мои визиты были посвящены только тому, чтоб принести ей из дома какой-нибудь мало-мальски пригодной жратвы. Весной у них с Трыком родился мальчик. А летом мы стали дипломированными учителями физики. Началась нервотрепка с отмазой от армии, проблемы с трудоустройством. Моя бесшабашная юность заканчивалась. Она покрывалась муаром, исчезала в воспоминаниях.

Сейчас я сижу за монитором и читаю сообщение, присланное по почте "Прилетаю 26-го августа в 23-с-минутами рейсом таким-то компанией такой-то в Шереметьево-за-номером-таким-то. Встречай, дружище R2D2! Ванька." Я так и не слышал за семь лет о нем почти ничего. Его родители тоже так ничего и не знали о судьбе сына. Один раз мне показалось, что я увидел Ванино лицо, когда показывали толпу аргентинцев во время их многодневных забастовок. Найти мое мыло в сети проблем не было для него, я думаю. Поисковики выдают полную информацию по моим ФИО. И все у меня, как по хорошему плану. Хорошая работа, милая жена, двое детей и отсутствие друзей. Зачем мне повторять слова, которые бы объясняли, чем отличаются друзья от товарищей, от коллег, от знакомых? Но завтра я увижу своего единственного друга. Отвечать на его письмо уже нет смысла, он не успеет его прочитать. А я все смотрю в бледный экран монитора и медленно погружаюсь в свое детство и юность, где я - свистящий ЭрДваДэДва рядом с джедаем Ваней Егоровым.