10
Никогда раньше, ни с одним мужиком Света Комарова не испытывала подобного… С того дня она стала необычайно ласкова с Катериной, под тем или иным предлогом норовила на ночь пристроится к ней в постель, когда Катя не была занята с Сорокиным, напрашивалась потереть спинку, когда Катя принимала душ. Дико ревновала Катю ко всем подругам, к Сорокину. И каждый день ждала. Ждала, когда же Катя наконец опять предложит заняться любовью (пусть, …пусть и втроем с Вовцом). Можно было бы рассказать, что Света Комарова, окончив институт, два раза неудачно побывав замужем, в конце концов забила хуй на общественное мнение, и стала встречаться исключительно с особами женского пола. Но это совсем другая история.

Вовец Сорокин наконец выяснил, что его химия имеет власть исключительно и только над Катей. Окончательно он понял об этом тогда, со Светкой. Что ж, он не стал сильно расстраиваться по этому поводу. Катя – лучшая. Самая лучшая, а это, черт возьми, очень немалого стоит. Наплевать, что она не ходит гулять с ним по городу под ручку, что они не ходят в кино, в кафе. В постели она была его рабыней, а он её царем и богом. Изредка, для «изюминки», он теперь повелевал Кате приглашать для их утех и Светку, чему последняя была несказанно рада. В его голове нет-нет да мелькали непотребные мысли об участии в подобных оргиях Сереги. Катя бы согласилась, никуда бы не делась, и Светку бы уговорила, всяко. А Серега бы просто охуел. Он и так в последнее время дрочил исключительно на Сорокинские рассказы про них с Катей. Можно было бы с Сереги и денюшки за это брать…Пожалуй…Думал Сорокин, но все-таки ходу мыслям пока не давал. Жаба его душила. Катя была только его. Его девушкой. Его рабой.

Незаметно подошел к концу семестр. Стояли горячие дни перед сессией. В один из них, в конец одуревшая от учебы Катя, озабоченно бредя с кипой книг из библиотеки, столкнулась лицом к лицу с Коляном Тимофеевым…
- О! привет, красавица! Как дела?!
- Привет, все нормуль, сам как? – чисто из вежливости поинтересовалась.
- У меня вообще все зашибись. Кстати, сегодня в легкоатлетическом манеже соревнования будут по культуризму. Я – главный претендент на первое место. Приходи поболеть за меня, а? Если буду первым – будет грандиозная гулянка, море пива...
- Спасибо, Тимыч, не смогу я, готовиться надо, материала много…
- Да брось ты, у всех учеба… ты посмотри на себя – вся какая-то затраханная… книжки, книжки. Расслабляться ведь тоже надо изредка, а? – и, пригнувшись совсем близко к её уху, очень тихо произнес – Или ты предпочитаешь со своим задохликом кувыркаться?!!
Катерине вдруг стало очень стыдно. Стыдно за себя, за свою позорную связь с Вовцом, которая, оказывается, далеко не секрет для окружающих….

…Весь вчерашний день они не виделись с Сорокиным по причине того, что оба были заняты подготовкой к сессии. И сегодня с утра она только мельком видела Сорокина. Он забежал, когда она еще спала, чтобы договориться на вечер. Чего-то прокричал с порога, типа, сегодня в семь (восемь?) у меня…И был таков. Проходить – подходить – целоваться не стал. Видать очень спешил. Благодаря сложившимся обстоятельствам, Катерина, почти целых два дня была свободна от воздействия Сорокинских афродизиаков. Вот поэтому сейчас, когда Тимыч подъебнул её самым бессовестным образом, она не послала его нахуй незамедлительно, а задумалась и устыдилась. На неё опять накатил редкий теперь припадок благоразумия. Она не показала своего смущения Тимычу. Дерзко посмотрела ему прямо в глаза. Молодой, сильный, здоровый, самоуверенный Тимыч ждал её ответной реакции, нагло усмехаясь….От него пахло очень приятным и очень мужским одеколоном…
- ОК. Мы со Светкой придем, можно? Во сколько начало?
Тимыч засуетился обрадованно:
- В пять начало. Только вы дома сидите, мы за вами зайдем. То есть заедем, у меня кореш на «девятке» будет. Без пятнадцати за вами заедем. Успеем. А потом, после, отпразднуем…
- Хорошо, Тимыч, пока. До вечера.
Катя уверенной походкой пошла прочь от него, Тимыч все не успокаивался и кричал ей вслед:
- Так без пятнадцати?! Точно договорились?!
Катя не отвечала, в душе посмеиваясь над его волнениями.

Тимыч зашел за ними аж в полпятого, они еще и готовы не были. Выставив его за дверь, девченки навели марафет и спустились к выходу. Сели в ожидавшую «девятку» (крутизна!!!) и поехали на соревнования. Как и предполагалось, Тимыч легко занял первое место. Победу праздновали большой компанией, весело и широко, в близлежащей кафешке. Весь вечер Тимыч не отходил от Кати ни на шаг, был галантен, внимателен и очень-очень мил. Пьяная от вина, от почти летнего вечера Катерина заливалась звонким счастливым смехом на каждую шутку своего кавалера. Давно ей не было так легко и свободно. В общагу возвращались за полночь. С песнями, со смехом, с запасом вина. Катя и думать забыла об оговоренной встрече с Вовцом. Только когда они компанией проходили по этажу мимо его комнаты, что-то чуть шевельнулось в душе, но она откинула от себя это чувство в пьяном кураже. Сели гудеть «еще немножко» прямо у Тимыча в комнате. Через какое-то время Катя вышла в коридор, на балкон. Покурить. Тут как тут нарисовался Тимыч. Самоуверенный, он без лишних промедлений крепко обнял Катю, полез с поцелуями, она, хихикая, уворачивалась. Он задышал ей пьяными губами прямо в ухо:
- Сегодня я тебя никуда не отпущу, ты останешься со мной.
Катя притихла в его объятиях, и молча курила.
- Да?.. Да?!!!! – задыхался от страсти Тимыч.
«Господи, какой большой, а такой дурак», думала Катя.
- Да, дурачок….
Гости Тимыча явно не хотели расходиться, вино еще не выпито, но одуревший от того, что ухватил перо синей птицы, Тимыч их разогнал в один миг. И из соседних комнат всех повыгонял. Чтобы не мешали. Нехуй! Даже тех повыгонял, которые уже давно мирно спали и видели седьмые сны. А тоже нехуй! А хули! Он с Катей сегодня будет спать! Пошли все на хуй! И тихо мне, бля!

Эту ночь Тимыч провел с Катей. Сбылась его мечта. Все было просто чудесно, если не считать того, что пока он доставлял Катерине «неземное удовольствие», та слегка заснула… Обескураженный, он осторожно слез с неё, заботливо укрыл одеялом и, обняв, устроился рядом.

Наступило утро. Утро, принесшее трезвость и чувство вины, подчеркнутое лежащим рядом в постели таким отвратительным, таким чужим Тимычем. Катя наспех привела себя в порядок и теперь виновато стояла перед комнатой Сорокина. Открывший дверь Вовец был невыспавшийся и хмурый….

Вчера он не дождался Кати. Ни в семь, ни в восемь, ни потом. Каждые 15 минут он как сайгак скакал к её комнате, стучался и, затаив дыхание, ждал шагов по ту сторону. Все напрасно. Где-то уже за полночь, вдруг послышались многочисленные пьяные голоса внизу, на первом этаже. Вовец весь обратился в слух. Пьяная компания веселилась, орала песни. Их голоса все приближались. Вот они проходят совсем рядом. Вовец пауком распластался на двери, прижавшись ухом: он узнал Катин смех. Тут же в компании Тимыч, его голос он тоже узнал. Ну ладно… Она вернулась, она здесь… Максимум через 10 минут она приползет к нему, к Сорокину. Надо бы построже ей сегодня выговорить, а то позволяет себе, понимаешь... Но нет, не пришла Катя ни через 10 минут, ни через час. Он сам пошел к ней. И опять ни кого. Ни её, ни Светки…Да что за блять же!!! Еще через час дверь ему открыла заспанная Светка.
- Где?!!!!!
- Не ори.. Они у Тимофеева оставались бухать, я ушла…
Светка посмотрела на растерянного, всклокоченного Сорокина и не смогла не съязвить:
- Щас поди трахаются уже…Что ты стоишь? Беги же скорее, набей морду Тимычу….

Вовец осторожно подкрался к двери Тимофеева. Тишина. Никакой пьянки-гулянки в помине нет. Он осторожно приложил ухо к двери, стал прислушиваться. Ему почудился едва слышный ритмичный скрип кровати, остальные звуки ему дорисовало возбужденное воображение. И Катины стоны, и глухой рык Коляна, и даже его шлепки пудовыми ладонями по Катиным ягодицам… «Трахаются!!!…….», он чуть не задохнулся от внезапно нахлынувшей злости. Пулей улетел к себе в комнату и там завертелся как ужаленый, не находя места: «Сука, сука, сука!!!!! Какая сука!!!!!! Ах же ты блять….. Сука!!!!...Ты бля у меня попляшешь завтра… Я тебе задам нахуй!!!!!….На коленях будешь ползать!..» Моментально в голове его созрел план мести. Собрав необходимые атрибуты, он заперся в душе.

Сначала он тщательно выбрил себе всю растительность под мышками. Потом в паху, на яйцах. Потом, раскорячившись на полу, используя небольшое зеркало, стал орудовать бритвенным станком вокруг срального отверстия. Пару раз порезался, дергаясь, но выбрил все начисто. Немножко подумал, и сбрил с груди четыре рыжих волоска. После он собрал в комнате все свое грязное бельище и постирал. Потом постирал всю остальную одежду. После всего этого он принялся яростно мыть себя. Он намыливался и терся мочалкой раз пять. Ему все казалось недостаточно, и он стал драить себя стиральным порошком. Остановился лишь тогда, когда на груди, на бедрах и на руках образовались кровяные подтеки, как после засосов. Усевшись в комнате перед зеркалом, он повыдавливал все прыщи, куда только могла дотянуться рука. Было безумно больно, но он не замечал боли. Потом он взял Серегин одеколон «Флер а Флёр», СССР-Франция, 12 руб. и вылил добрую половину остававшегося во флаконе на себя, растер по лицу, по всему телу. Развешал сушить мокрую постиранную одежду и уселся, голый, в угол кровати, все повторяя про себя: «Ты у меня попрыгаешь, сука…. Сука, сука!!!!». Он стал ждать утра.

Она пришла очень рано. Робко постучалась. Успокоившийся и уставший после бессонной ночи Вовец, напустил на себя хмури и неспешно пошел открывать дверь. Катя виновато стояла на пороге:
- Вовчик, я вчера не смогла…

11
Он стоял перед ней гордый, хмурый, почему-то во влажных трусах и футболке.
Кате даже пришла на ум алегория, что это он мокрый наверно от слез.
-Вовчик, прости, я в загуле была….Как и ты в прошлый раз… Ну прости, я же тебя простила тогда, помнишь?.....
Вовец молча прошел в глубь комнаты, безмолвно приглашая и её зайти, думая про себя «То ли еще будет, милая…сейчас, сейчас…». Катя последовала за ним, закрыв за собой дверь на замок.
Оправдываясь, чувствуя себя виноватой, она не заметила, что не ощущает знакомого запаха. Подошла к Сорокину вплотную, обняла его, прижалась лицом к груди… и только тут заметила что-то необычное. Он не отстранил её, наоборот, помог её рукам, стаскивающим с него мокрую футболку. Оставшись голым по пояс, с пафосом задрал обе руки вверх, демонстрируя благоухающие, гладко выбритые подмышки. Катины глаза округлились «Как?!!!!»….Еще не понимая всего трагизма ситуации, она поспешно присела, сдернула с него трусы. Ни единого волоса!!!!! И этот запах от Сорокина… Этот не естественный запах свежего морозного утра….И спереди и сзади….Он смотрел на неё сверху вниз, весь из себя довольный произведенным эффектом. Катя медленно поднялась с колен, посмотрела ему прямо в глаза. У неё в глазах дрожали слезы:
- Как ты мог?!!! Гад! Гад! Гад!!!!!! – она стала молотить по его впалой груди своими кулачками, потом разрыдалась в голос, упав головой ему на грудь.

Тут Вовец не на шутку перепугался. Он не ждал такого всплеска эмоций. Он просто думал припугнуть Катю, поставить на место, показать, кто вообще хозяин положения в их отношениях. Он рассчитывал, что она просто прихуеет и притихнет, видя, как он может поступать со своим телом, если захочет. И станет смиренно ждать возвращения обычного его состояния, кляня себя за неосторожный проступок, кусая локти, и преданно глядя в глаза своему господину…. Но ему вдруг передалась вся отчаянность Катиных чувств, в которых сквозила горькая обида от…. Некогда было думать чего «от»…Одно понятно – перебор!!!! .Переборщил с гигиеной. Что называется - перегнул палку. Надо было срочно что-то предпринять…Вывести Катю из этого чем-то смутно опасного состояния…Он обнял Катю за плечи, отвел к кровати, усадил, все также обнимая. Стал поглаживать суетливо её плечи.

Катя постепенно затихала в его объятиях.. Вслипывала все реже... В душе её действительно клокотала горчайшая обида.. Обида от неожиданного предательства, от внезапного осознания своего унижения перед Сорокиным…Она все принюхивалась… Этот благоухающий одеколоном, чисто вымытый Сорокин явно был Кате неприятен, органически противен….Дурман спадал с неё…

Сорокин, видя что она перестала плакать, понял это по-своему и, ободренный, он успокаивающе произнес:
- Катюш, не плачь, радость моя, счастье моё…..Ну сглупил я, сглупил. Ну да бог с ним, волосы не главное, отрастут….Можно ведь пока и без них трахаться… Правда ведь? Давай прямо сейчас, хочешь?

Вот не следовало ему говорить этого….Не фтыкнул вовремя…

Его слова капля за каплей долбили Катю прямо в измученный мозг, проделывая, расширяя маленькую щелочку в глухой стене: «Моя, …. моё….сглупил?..... волосы…какие нахуй волосы?!!! .да сожри ты свои волосы, урод…..….ТРАХАТЬСЯ??!!!!?......Блядь…..ТВААААААРЬЬЬЬ!!!!!!!!»…..
Светлые силы её благоразумия, томившиеся долгие дни в темнице глубин души, подавляемые странной непонятной животной похотью….Эти светлые силы, почувствовав за последние два дня свежий ветер свободы, сейчас, не душимые никакой посторонней химией, вдруг, проделав сначала маленькую брешь в глухой плотине идиотского наваждения, вдруг взломали к ебеням ту плотину. Выплеснулись, хлынули безудержным потоком наружу.…. Слезы моментально высохли. Катя вскочила на ноги, залепила Сорокину звонкую оплеуху так, что тот даже повалился на кровать:
- С кем ты собрался ТРАХАТЬСЯ??!!! Чмо, недоносок!!!!! Сколько ж ты моей крови попортил, ублюдок… и как я могла тебя терпеть рядом с собой? Потрахаться тебе?! На!!!!
И с левой ему заехала по щеке хлесткой ладонью, и с правой, и с левой…Потом еще уебала каблуком прямо по яйцам. Сорокин перегнулся пополам…..

Катя отошла к окну, нервно закурила, сделала несколько глубоких затяжек.
- Ок. Все нормально… Это должно было кончиться рано или поздно…По любому это надо было прекращать - она разговаривала сама с собой.
Она с трезвой ясностью вспоминала последние недели, напичканные, обезображенные животной похотью, грязью, мерзостью. И все это вот из-за этого уебища, корчившегося от боли на своей продавленной койке. Как могла она, Катя, делить с ним это гнусное ложе многие-многие ночи?!!!! Все, пелена наваждения скинута. У окна стояла прежняя, гордая недоступная, очень самолюбивая и чертовски красивая Екатерина.
- Все, я почти спокойна…Я с этим справлюсь, стопудово. Все, Вовец, баста, будем считать, что мы с тобой незнакомы. Не приходи ко мне больше. Если будешь искать встреч со мной – будешь иметь дело с Тимычем, он тебе яйца поотрывает, понял, урод?!
Резким щелчком она выбросила недокуренную сигарету в окно, встряхнула хвостом густющих каштановых волос и грациозно – энергичной походкой застучала каблучками к выходу из комнаты. Даже не взглянув в его сторону, с силой захлопнула за собой дверь…..

Свет померк, звук пропал, мир перевернулся…

«УУУуууууыыыыыыыыыыиииииии…..» - подвывал Сорокин, корчась от боли на своей койке. От боли в яйцах.. И от душераздирающей безысходности положения, в которое сам себя загнал. Как будто чья-то невидимая всемогущая рука где-то там, за пределом, в один миг перехуячила тумблер Вовцовской судьбы в положение «Щастье Офф» ….