По-моему, это был шестой день. Да, вроде бы, шестой. Пять дней были позади - пять дней движения на запад. Не знаю, почему я решил идти именно на запад - это решение пришло сразу же после того, как я осознал всю безнадёжность ситуации, в которой оказался.
Первый день пути начался далеко отсюда от маленького кривого кустика с угрожающе-крепкими бурыми колючками, вокруг которого на несколько десятков метров были разбросаны обломки. Этот куст я помню до сих пор в мельчайших деталях. Тогда, сразу же после аварии, я пролежал около него несколько часов, пока не нашёл в себе сил подняться. Мне до сих пор не понятно, как я остался жив и отделался только сломанной левой рукой и несколькими сильными ушибами. Видимо, мне помог песок. Меня протащило по нему около тридцати метров без особого вреда здоровью. Сейчас кажется, что раздосадованная тогда моей живучестью Смерть захотела хоть как-то отыграться на мне и напоследок швырнула меня на этот куст с пятисантиметровыми колючками. Но песок опять помог мне, и позволил телу остановиться раньше, чем моя кожа была бы прошита этими длинными иглами. За те секунды перед глазами пронеслась, наверное, вся моя жизнь - с бешеной скоростью замелькали тысячи кусочков самого реального фильма, сотни предметов, десятки знакомых лиц, миллионы казавшихся забытыми мелочей. Я помню, была и мама - ещё молодое улыбающееся лицо самого лучшего человека в мире. Я тоже мог погибнуть и уйти к ней, но кто-то всё-таки считал иначе и оставил мне жизнь.

* * *

Солнце ушло за дюну, и вслед за ним медленно уходила дневная жара. Вчера, уже на закате, я заметил этого маленького зверька. Это был то ли сурок, то ли суслик. Сейчас мне было всё равно, как он называется, главным для меня было другое - его можно было съесть. Но сначала нужно было поймать его. Наверное, мне не сильно помогла бы эта небольшая порция сырого мяса, но я решил, что сегодня не пойду дальше, пока не получу её. Животное было очень осторожным - вчера он метнулся в нору только от того, что я повернул голову, хотя я был метрах в ста от норы, а моя одежда практически сливалась с песком.
Нора была вырыта под небольшим бугром, покрытым клочками какой-то желтоватой травы. Я лежал на этом бугорке, зажав в правой руке небольшой камень, уже около часа. Хотя, может быть и больше - мои часы остались в песке в нескольких днях пути отсюда.
Однообразный ландшафт, окружавший меня на десятки километров, снова будил засевшее глубоко в мозгу ощущение безысходности. На горизонте плавно покачивались слегка размытые в жарком воздухе силуэты башен и стен какого-то городка. Этот мираж был неотделимой частью пейзажа, не изменяя своего положения изо дня в день. Три башни, одна из которых была чуть выше других, и стена вполовину их высоты наверняка были каменными; скорее всего, они были сложены из желтовато-серых плит известняка, обветренных временем и обшарпанных жителями на высоту человеческого роста. За стеной посередине небольшой площади наверняка был вырыт колодец, к которому время от времени подходил один из жителей, откидывал толстый кусок ткани, закрывавший отверстие колодца, и опускал туда кожаный мешок, заменявший ведро. Затем он наклонялся и вытягивал обратно потяжелевший сосуд, с которого стекала струйка прохладной воды, превращаясь в полёте в сотни крупных прозрачных капель, звонко разбивавшихся о поверхность воды в глубине колодца… Я не должен был лежать здесь. Я должен был быть в этом небольшом городке… у этого колодца… у воды…
Я устал ждать. Я чувствовал, что сил осталось немного, и меня надолго не хватит. Ещё недавно крепкий и уверенный в себе на сто процентов человек превратился в оборванное иссыхающее чучело, судорожно пытающееся остаться в живых. Организм тратил последние запасы калорий на поддержание жизни в моём истощённом теле. Мне нужна была вода, мне нужна была еда, мне нужно было дойти до людей. Я старался не думать о том, что ничего из этого минимального набора желаний может не сбыться, и в один прекрасный для каких-нибудь местных жуков-трупоедов день я просто упаду без сил в песок и сдохну.
У меня не хватало терпения. За то время, которое я здесь пролежал, я рассмотрел каждую травинку и даже попробовал одну - она оказалась настолько горькой, что даже сейчас, спустя столько времени, всё во рту было сковано этим ужасным вкусом. От этого захотелось пить.
Последний раз я пил сегодня утром ещё до восхода солнца - как обычно, это были три небольших глотка желтоватой воды с металлическим привкусом, после которой жажда взрывалась внутри с ещё большей силой и обжигающей волной драла горло ещё долгое время, пока медленно и мучительно не затихала с восходом. Но после этого ухмыляющееся утреннее солнце приносило с собой другую проблему - стремительно нарастающую жару, раскаляющую всё вокруг добела, превращая только что обнимавшую меня приятную недолгую прохладу в невыносимое пекло, от которого не в силах больше прятаться и бежать. В такие минуты я готов был умереть. Не было желания жить, и казалось, что нет и возможности. Но упрямые инстинкты всё равно брали верх и заставляли продолжать бороться.
Я лежал и старался не дышать - сердце глухо колотилось, и, наверное, зверёк слышал этот звук. Я чувствовал, как он сидит недалеко от входа в нору, чуть приподняв мордочку, часто втягивает носом воздух, пытаясь определить, ушёл я или нет, и вслушивается в этот новый и непонятно откуда взявшийся глухой стук. Он наверняка был способен просидеть так долгое время… которого не было у меня. Я ненавидел эту маленькую сволочь за его острый слух и хорошее обоняние. В голове ещё ярче вспыхнула картина, на которой я с жадностью пожирал его мясо, пачкая лицо и руки в ещё тёплой крови и сплёвывая попадающиеся кусочки шерсти. И тут произошло то, чего я никак не ожидал - из-под бугорка, на котором я лежал, метнулось гибкое коричневое тельце со светлой полосой вдоль спины. И тут же время замедлилось настолько, что всё вокруг меня потеряло чёткие формы - я видел вытянутое размазанное коричневое пятно со светлой полосой посередине, плавно меняющее свою форму - от меня убегала моя добыча. Я не успевал. Нога слишком медленно сгибалась, чтобы приподнять моё вяленое тело. Правая рука с зажатым камнем слишком медленно поднималась в замахе, а камень, в который я вложил все оставшиеся силы, полетел немного левее, не набирая той скорости, которая была нужна. Но тут коричневое пятно немного изменило направление движения, чуть свернув влево. Напрягшись всем телом, я видел, что траектории камня и зверька должны вот-вот пересечься. В следующее мгновение животное чуть вскинуло голову вверх, затем несколько раз медленно и плавно кувыркнулось и ещё через мгновение упало, зарывшись на полголовы в песок. Я попал в него. Я попал! Я не мог поверить, что у меня всё-таки получилось. Да, действительно, метрах в сорока от меня лежал небольшой коричневый зверёк, вскидывая задними лапами струйки песка. Время вернуло себе нормальную скорость. Последние несколько секунд остались в моей голове получасовым фильмом. На дрожащих ногах я поднялся с бугра и побежал вперёд. Тут же оступившись, я упал, но снова поднялся, не замечая набившегося в рот песка. Мне оставалось добежать всего метров десять, когда животное высунуло голову из песка и, заметив меня, метнулось в сторону. Сделав несколько прыжков, оно остановилось, секунду не двигалось, но тут же вновь сорвалось с места. Оно делало короткие перебежки, слегка запрокинув голову, часто спотыкалось и, кувыркнувшись в очередной раз, оставляло на песке небольшой тёмный шарик из крови и песчинок - я хорошо попал ему камнем, но ему всё равно не хотелось попадаться мне в руки. Через несколько минут такой погони я с ужасом понял, что не догоню его - с каждым его прыжком расстояние между нами увеличивалось, а мои ноги всё меньше подчинялись мне. И вот после очередного падения я не смог встать. Я лежал на песке, беззвучно материл себя и всё окружающее и не мог подняться. Последние силы были истрачены на бег. Зачем я побежал? Куда бы он делся? Надо было просто подождать, а чуть позже спокойно пойти по следам…
Я вновь попытался хотя бы сесть, но сделал себе только хуже - из-за полного бардака, творившегося в моей голове, я забыл о переломе и опёрся на сломанную левую руку, отчего в мозг мгновенно вонзилась раскалённая игла боли. Хрипло взвыв, я уронил голову на песок и потерял сознание.

* * *

Прохладный воздух приятно скользнул по лицу. Я открыл глаза от того, что кто-то коснулся моего лица. Надо мной стояла женщина, которую я видел последний раз, когда мне было двенадцать лет. Я огляделся, пытаясь понять, где я нахожусь. Оказалось, что я лежал у той самой стены, которую совсем недавно видел на протяжении нескольких дней на горизонте. Она действительно была сложена из желтовато-серых плит. Метрах в тридцати от меня находился колодец, сделанный из тех же плит, что и стена. Сверху он был накрыт большим куском тёмной ткани. Я посмотрел дальше вправо и немного вверх, и кровь внутри меня побежала ещё быстрее - сзади возвышались три башни, причём средняя была раза в полтора выше остальных.
- Ну что? Поднимайся, - с улыбкой сказала женщина.
Приятный голос матери и её улыбающееся лицо тут же успокоили меня. Я встал с земли, оглядывая себя - одежда висела на мне теми же разодранными лохмотьями, но ничего не болело - ни сломанная левая рука, ни места многочисленных ушибов. Я только собирался спросить, что происходит, но мать протянула мне ладонь и не дала сказать ни слова:
- Пойдём, по дороге поговорим. У нас ещё много времени.

(с) Мужик. 03.06.2003.