Любимый руководитель с отвращением посмотрел на себя в зеркало и почесал свою распухшую ось зла. В последнее время она докучала ему особенно сильно. Ким Чен Ир обречённо вздохнул, подошел к окну и стал задумчиво фтыкать на предвесенний пейзаж. За его спиной два видных генеральских чина сокрушённо переглянулись и синхронно облокотились на лежавшую на огромном столе карту мира. Генералов звали По Кэ Мон и Пи Ка Чу. Оба были прославленными воинами, одинаково бесстрашно пиздивших зазевавшихся японских граждан на их же приморской территории и заказы в генсековской столовой.

У По Кэ Мона было мужественное лицо, напоминающее небритого колобка, на полном ходу въебавшегося в жёлтую кирпичную стену. Там, где у европейцев обычно находится грудь, у мужественного генерала висела блестящая медалька, которая каждый раз изящно и музыкально звенела, когда тот чихал. Поскольку товарищ По был тонким музыкальным ценителем, свой насморк он лечить избегал, а медальку носил ближе к уху. Сейчас генерал напустил на себя озабоченный вид, наморщив лоб до самой пимпочки носа. Глаза его приобрели вид двух мячиков, скачущих по волнам. По Кэ Мон откашлялся, и заметив вопросительный взгляд товарища Пи, решил откашляться ещё раз. Пи раздражённо отвёл глаза в сторону распухшей оси зла Любимого Руководителя.

Спереди генерал Пи выглядел как старший брат Шалтай-болтая с трудной корейской судьбой, а сзади как Петя после встречи с Волком. Лицо у генерала было также мужественным и замечательным. Год назад по решению Политбюро он отпустил мексиканскую бородку-очко, но то, что отросло вместо неё, испугало бы и Блэк-Джэка. Бородёнка произросла не везде, жиденькая, тоненькая и устрашающе омерзительная. Одним своим видом товарищ Пи Ка Чу наводил морскую болезнь на высшие чины Пентагона и ФСБ. В Южной Корее и Японии его именем пугали нерадивых клерков и капризных пенсионеров. Не боялись его только мыши в лаборатории по производству химоружия да слепая бабка Ни Ху Я, личная уборщица товарища Кима. Сам товарищ Ким постоянно носил тёмные очки, чтоб не попасть в политический просак, испугавшись на людях собственного генерала. В отличии от музыкально озабоченного товарища По, бравый генерал Пи Ка Чу имел другую слабость. Он любил сочинять Чучхе. Написал уже целую книжку, но боялся, что на политбюро его все засмеют, поэтому и не спешил их постить. Втайне он страшно завидовал и преклонялся перед креативным гением Любимого Руководителя и его Папы. У тех Чучхе выходили как из стариков газы. Вот и сейчас, когда Пи Ка Чу подбирал нужные корейские слова, Любимый Руководитель выдал очередной шедевр:
- На каждую агрессию по отношению к нам мы ответим тысячекратным эхо!

Умилению товарища Пи не было предела.

(Продолжение следует)