Я сидел у окна и курил. Тихо гудел огонь в печке, изредка выстреливая отскочившим от дров угольком. В окне, выходившем на запад, медленно умирало слабое зимнее солнце. Оно уже полностью скрылось за тёмной полосой леса, но его лучи ещё подкрашивали облака красно-жёлтыми тонами. В течение следующего часа неумолимо надвигающаяся ночь плавно сотрёт эти последние краски, оставив взамен только чёрное и тёмно-синее…

Прошлой ночью я не смог выспаться - в деревянных перегородках между комнатами и в потолочном перекрытии опять бегали крысы. Короткая перебежка из угла в угол, шорох протискивающегося в щель гибкого тельца, ещё одна перебежка в нижний угол, а затем пауза. Затихшая в углу перегородки крыса внимательно прислушивается к происходящему в комнате. В это время мой мозг судорожно пытается переключиться на сон, но тут же возвращается в реальность - крыса, не заметив ничего подозрительного, начинает грызть дерево. Скрежет зубов разносится по всей комнате и отдаётся в голове громким эхом. Через несколько минут такой пытки начинает казаться, что крыса грызёт не деревянный брус, а мою черепную коробку, проделывая всё большее отверстие на пути к беззащитному мозгу. Не выдержав, вскакиваю с кровати, хватаю кочергу и с размаху бью по стене, стараясь попасть именно в то место, откуда идёт этот отвратительный звук.
Тишина. Какое облегчение испытываешь, укладываясь обратно в тёплую постель в тишине! Медленно проваливаешься в сон…
Сквозь сон чувствуешь, как нарастает знакомый звук.
Хр-хр-хр-хр. Пауза. Хр-хр-хр-хр.
Блядь!!! Взбешённый, резко просыпаюсь, опять спрыгиваю с кровати и хватаю кочергу. Удар по стене. И снова блаженство тишины…
А через полчаса всё повторяется.
Я менял кочергу на швабру, я орал на эту тварь, которая мешала мне спать, потом пытался разговаривать с ней ласково, просил её дать мне хоть пару часов на сон, прыгал с кровати на пол, пытаясь её спугнуть - ничего не помогало. Только с рассветом стало тихо, и я, всё ещё не веря в возможность сполна насладиться этой долгожданной тишиной, заснул с кочергой в руках…
Проснувшись, я обнаружил, что дырка внизу стены всё-таки появилась…

Деревенский пейзаж за окном уже погрузился в темноту, и только желтоватый свет от двух фонарей у дороги не давал совсем заскучать взгляду.
Дрова в печке уже прогорели, и я пошёл закрывать заслонки. Закрыв последнюю, я вздрогнул от звонкого перестукивания маленьких коготков по деревянному потолку. Видимо, предстояло ещё одну ночь провести в боях с небольшим серым грызуном. Крыса, как и до этого, перебежала из верхнего угла в нижний и затихла. Я застыл в ожидании. Медленно, стараясь не произвести ни звука, я взял стоявший рядом совок и приготовился к появлению моего врага.
Через пару минут послышался шорох, а затем внутри перегородки снова застучали коготки. Крыса перебежала в противоположный угол - к деревянному ящику, в котором лежали дрова. Значит, за ящиком у неё тоже сделан выход. Зашуршали когда-то завалившиеся за ящик кусочки бересты и бумаги - значит, тварь вылезла из дырки. Бросившись вперёд, я резко отодвинул левой рукой ящик и занёс для удара правую руку с совком…
Совок так и не опустился на надоевшего мне грызуна - за ящиком не было крысы. Забившись в угол между стеной и печкой, на меня смотрело существо, которого я никогда в жизни не видел. Оно было небольшого размера - вполовину меньше кошки, но тело его казалось шире и было покрыто довольно длинной тёмно-серой шерстью. Зверёк стоял на задних лапках, сжимая в передней согнутый гвоздь, и, глядя на меня крупными, как у совы, глазами, негромко шипел. Я опустил руку, но совок не выпустил, так как не знал, чего можно ожидать от этого "малыша". Он перестал шипеть, бросил взгляд на дырку в стене, из которой вышел, и резко метнулся к ней. Совок пресёк его попытку к бегству, и зверёк, стукнувшись об него, прижался к стене спиной, обречённо глядя мне в глаза.
- Ну и что мне с тобой делать? - спросил я несчастное существо, жалкий вид которого вызвал у меня улыбку.
Зверёк открыл свой небольшой рот, слегка обнажив желтоватые остренькие зубки, и прошипел:
- Отпушти.
То, что испытал я в этот момент, описать очень трудно. Открыв рот, я несколько секунд смотрел на говорящего зверька, отказываясь верить в происходящее.
- Что?! - немного оправившись от шока, выдавил я. - Ты… говоришь?
- Да, - ответил он.
- А ты… кто? - осторожно спросил я.
- Швой.
- Швой… - повторил я за ним, раздумывая, что делать дальше.
- Отпушти меня, - опять сказал он, суетливо топчась на месте.
Одна половина меня уже сжалилась над несчастным и готова была отпустить его, но другая половина хотела как можно больше узнать о нём.
- Так ты зверь или кто? - всё-таки взяла верх вторая половина.
- Я не жвель, я - швой, - немного обиженно повторил зверёк.
Стало понятно, что он говорит совершенно осознанно, а не просто повторяет как попугай выученные где-то слова. Значит, с ним можно было действительно поговорить и выяснить о нём всё, что меня интересовало.
- Что значит "швой"? И как ты тут оказался-то?
- А ты отпуштиш меня?
- Отпущу, но сначала скажи, что ты за зверь и что ты тут делаешь, - я всё лучше начинал понимать его шепелявый, но всё же русский язык. - Договорились?
- Холошо, - ответил он.
- Вот и отлично, - я не смог сдержать улыбку. - Ну, как ты тут оказался?
- Я не жнаю, - он слегка пожал мохнатыми плечами. - Я ждесь вшегда жил.
- А ты не домовой? - спросил я, вспомнив, кого он мне напоминает.
- Нет. Домового не видно, а меня видно, - пытаясь чётко выговаривать каждое слово, ответил Швой. Он сказал это с явной гордостью, выпрямившись на своих маленьких ножках и немного выпятив вперёд грудь.
- Даже так?! А похож! - я чуть не засмеялся, увидев, как он старается быть серьёзным. - Кстати, это ты тут мне спать мешал ночью?
- Нет, это клышы шклебутся, - опустив глаза, ответил Швой.
- А ты не врёшь? - я заметил, что он опустил глаза.
- Ну, иногда - я, а обышно - клышы, - поправился он.
- А гвоздь тебе зачем?
- Клышы дылки маленькие делают, - пряча за спину зажатый в лапке гвоздь, тихо ответил он.
Я не выдержал и засмеялся.
- Не шмешно. Ощень тлудно ковылять, - Швой обиженно насупился.
- Так ты бы взял что-нибудь получше, чем обычный гвоздь.
- Не нашёл. А у хожяина блать нельжя.
- И кто ж твой хозяин?
- Тепель - ты, - сказал он несколько расстроенным голоском.
- Теперь? А кто был до этого?
- Он умел.
- Умер… и я теперь твой хозяин… - размышлял я вслух. - А что ты так расстроился-то сразу?
- Не хошю, штобы ты меня мущил.
- А почему я тебя должен мучить?
- Ты жлой, - с грустью ответил он.
- Почему это я злой?
- Клышы шкажали.
Эти слова снова вызвали у меня улыбку, хотя в голове у меня была полная суета. Мысли до сих пор не могли прийти в порядок. Не покидало ощущение полной нереальности происходящего. Это должен быть сон или… или меня слишком рано навестила "белка". Это ж надо! Какое-то маленькое мохнатое чучело с гвоздём в руке говорит! И говорит мне, что я злой! И это ему сказали крысы!
- Можно, я пойду? Я шпать хощу, - сделав ещё более несчастную мордочку, сказал Швой.
- Нет, погоди уж… - возразил я. - Так это что получается? Если я твой хозяин, то я могу тобой командовать?
- Да. Но только ешли для меня што-то делать будешь.
- А что ты можешь-то? - с сомнением спросил я.
- Я много могу, - громко ответил он, стараясь сразу убить мои сомнения в его возможностях.
- Да ладно, не нервничай, верю, - увидел я его старания. - А что я могу для тебя сделать?
- Шам думай, - ответил Швой.
- Я могу тебе найти хороший большой гвоздь, - тут же нашёлся я.
Глаза зверька заблестели от радости.
- Шпащибо! - сказал он, и мне показалось, что с улыбкой.
- Только ты должен пообещать, что не убежишь и будешь ждать меня здесь.
- Холошо, - ответил он. - Не убегу никуда. И буду ждать.
Я пошёл в кладовку, и после нескольких минут поисков нашёл новенький гвоздь-"двухсотку". Ещё минута ушла на то, чтобы согнуть его примерно так, как был согнут ржавый гвоздь Швоя.
Вернувшись на кухню, я обнаружил, что он не сдержал обещания - у печки никого не было.
- Бля! Вот, сволочь! - не сдержал я разочарования и швырнул гвоздь в ящик.
- Я не шволощь… - послышался сверху обиженный шепелявый голосок. Швой сидел на верхней полке печки и смотрел на меня. Я был не прав - маленький мохнатый Швой, конечно, не заслужил оскорблений в свою сторону.
- Извини, - сказал я, увидев его. Мне стало действительно стыдно за себя.
- Я гвождь шам потом жабелу, - всё ещё с обидой в голосе ответил он, оставив без внимания мои извинения.
- Ну, прости. Серьёзно. Я просто думал, что ты убежал, - я совсем не хотел портить отношения с новым знакомым, тем более с таким интересным, как он.
- Я же шкажал, што не убегу.
Некоторое время спустя я сидел за кухонным столом с кружкой чая в руке, а напротив меня на столе сидел Швой, перед которым я поставил блюдце с молоком. Он всё ещё осторожничал и не подпускал меня ближе, чем на метр, поэтому сидел у самого края стола.
- Ну что, я тебе гвоздь принёс, теперь ты для меня что-нибудь сделай, - сказал я ему после глотка чая.
- Холоший гвождь, - ответил зверёк с перепачканной молоком мордочкой, глядя на лежащую рядом "двухсотку". - А што ты хощешь?
Я на пару секунд задумался, чего же я хочу.
- А ты можешь крыс извести как-нибудь?
- А жачем? - ответил Швой вопросом на вопрос.
- Ну, как "зачем"? Они мне спать мешают. Да и вообще жить мешают - половину картошки в погребе сожрали.
- Это твоя площьба? - зверёк неожиданно сделался серьёзным.
- Да, - ответил я, решив, что для проверки его способностей такого желания достаточно.
- Холошо, - сказал он, ещё раз лизнул молока из блюдца, взял гвоздь и спрыгнул со стола.
- Ты куда это? - мне не хотелось с ним расставаться.
- Шпать надо, - ответил Швой и с лёгкостью прыгнул за ящик с дровами. - Шпокойной нощи!
- Ну ладно. А как мне тебя найти-то?
- Я шам плиду, - ответил он уже из дырки в стене.
Эту ночь я спал спокойно. Швой выполнил мою просьбу, и крысы меня больше не беспокоили.

В следующий раз я встретил его только весной. Похоже, что он в это время линял - длинная тёмно-серая шерсть висела на нём клочками, а под ней виднелась новая, более короткая, светлая шёрстка, красиво переливавшаяся в свете лампы. В этот раз в обмен на новую блестящую вилку я получил обещание убрать всех кротов из огорода, которые из года в год наносили ощутимый урон урожаю.
Через пару месяцев я перестал видеть в доме следы бурной деятельности мышей, за исчезновение которых отдал Швою старый кожаный чехол от фотоаппарата. Я не мог смотреть на него без улыбки, когда он с самой серьёзной мордочкой спрашивал "Это твоя площьба?". Видимо, без моего подтверждения ему нельзя было начинать действовать.
Приятно было чувствовать себя хозяином почти сказочного существа. Хорошо было и то, что он всегда безропотно принимал те вещи, которыми я оплачивал его работу. Плохо было только то, что появлялся он довольно редко.
Из разговоров с ним я узнал, что он не может уйти из дома без моего разрешения и не может брать вещей хозяина. Откуда появились такие правила, он не знал. Также я не смог выпытать, кем же он является на самом деле.

Всё закончилось внезапно.
Сквозь сон я почувствовал, как что-то мягкое и тёплое прижалось к моей щеке. Ощущение было приятным, но через секунду я вскочил от резкой боли в шее. Какой-то серый комок отлетел в угол и зашипел. Я обхватил свою шею ладонью, по которой тут же потекла тёплая густая струя. Кровь! Указательный палец провалился в рваную рану, я закричал от нового выстрела боли, но вместо крика я услышал собственный хрип вперемешку с булькающим звуком вырывающейся из горла крови. Через несколько секунд мне резко стало холодно, но тут же по телу разлилась такая слабость, какой я не испытывал никогда. Ноги подкосились, и я свалился на пол, прижавшись спиной к ножке кровати. Я очень хотел спать. Закрывавшиеся от неожиданно навалившейся усталости глаза различили размытое серое пятно, приблизившееся ко мне из угла комнаты.
- Ты жаштавил меня убить вшех моих длужей, - сказало пятно. - Ты плохой хожяин. Я не шмог больше телпеть. Тепель я не твой, я опять швой.
Медленно утихавший мир, вместе с которым плавно исчезало серое пятно, оставил мне на память последнее слово, произнесённое знакомым мягким шепелявым голоском:
- Ижвини.

(с) Мужик. 05-06.02.2003