За окном творилось непотребство — мелкий дождь в январе. Виктор Семёнович задумчиво закрыл жалюзи и вернулся за рабочий стол. С минуту посидел, таращась в обои на мониторе. Потом открыл офисный чат, и быстро настучал: «Игнатьев, зайди ко мне. Сейчас». Через минуту в дверь бодро постучали.

— Виктор Семёнович, можно?

— Можно за хуй подержаться, — поморщился тот. Вот уже семь лет, как он сменил погоны полковника на визитку директора, но гражданские словечки его до сих пор раздражали. Своих подчинённых, как мог, пытался отучить.

— Ой... Разрешите?

— Разрешаю, подержись. В смысле, заходи, садись.

Игнатьев встал по стойке смирно, и промаршировал, как на плацу, к предложенному стулу. Сел по сидке смирно.

«Жополиз тупой, — вяло подумал Виктор, — но компанейский».

— Тебя вот зачем позвал. Надо по-го-во-рить. Серьёзно поговорить. На предмет новогоднего корпоратива. Ты хоть помнишь, что там на-чу-дил? Нет?

Он пристально посмотрел на обвиняемого. Тот сидел с каменным лицом. Лишь бегающие глаза выдавали в нём хаотичное шуршание мыслей.

— Не помнишь, — кивнул директор,- так я напомню. Ты нажрался. Просто в гов-но.

Игнатьев облегчённо выдохнул:

— Ну, не так уж и в говно. До дома сам доехал, без приключений. И чего я там...

— Приключений? — перебил его начальник, — тебе мало приключений в кабаке? Кто на бильярде наблевал? М?

— Н-не знаю...

— Многого ты о себе ещё не знаешь, да. Тебе что, мало кадки с пальмой? Знаешь, сколько сукно перетянуть стоит? Узнаешь. До копеечки, блядь, узнаешь! Молись, если ототрут твои харчи, а не на перетяжку... Далее... Я понимаю, это личное дело... Кто трогал обслуживающий персонал за задницы? Всех причём, не делая поправки на сексуальный пол и степень ебомости? Официантки-то ладно, третий сорт не брак, но Снегурочка откровенная страшила. Да и с Дедом Морозом — уже совсем лишнее. Хотя он, кажется, был только рад. Ну что, взял у него телефончик, месяц Январь?

— Я... я, — такое ощущение, что Игнатьева душили, — ...конкурс такой.

— Конкурс? Ха, ну конечно, конкурс — кто лучше погладит мужика по жопе, тот получит ириску. Ты помнишь, что стишок рассказывал?

— Н-не... Какой?

— Новогодний, разумеется. Я даже запомнил: «Много желаний имеет поэт, только признаться настала пора — чище и лучше желания нет, чем наебениться прямо с утра»*. Раз семь рассказывал, пока микрофон не сломался. Вернее, в унитазе не утонул. Сегодня с утра пил?

— Никак нет!

— Значит, ты ещё и пиз-да-бол. А претендуешь на должность начальника отдела... Вот как мне тебе доверять, если ты в простых вещах заднего врубаешь? А? Мочишь?

— Богом клянусь, не подведу! — среагировал Игнатьев на «начальник отдела».

— Для того, чтобы чем-то клясться, надо это что-то иметь. А ты без-бож-ник. Так?

— Верующий! — выдохнул сотрудник.

— А зачем мне поповский прихвостень в руководителях отдела? — вкрадчиво спросил Виктор Семёнович.

— То есть атеист! — немедленно отрапортовал соискатель должности.

Директор посмотрел на того внимательно:

— Гибкость, я, конечно, ценю. Но не во всех аспектах жизнедеятельности. Сорочка должна быть всегда светлая, галстук — тёмный, и никак иначе! Понял?

— Так точно!

— Иди. Подумай над своим поведением. И позови мне Орлова Николая.



В дверь робко поскреблись.

— Вызывали?

— А, Орлов, проходи, садись.

Посетитель как-то пресмыкающе проследовал к месту, вместо прямохождения используя прямоползанье.

«Какой он Орлов? Скорее Полозов. Ну, или Гадюкин. Но старательный».

— Как успехи, Коль?

Секунд пять визитёр смотрел на боса немигающим взглядом, потом плавно кивнул:

— Нормально.

— Эт-то хорошо. Поговорить надо. По поводу Нового года. Ты как себя вёл на корпоративе, а?

Орлов молча смотрел.

— Сколько ты выпил? Один бокал шам-панс-ко-го?

— Один бокал шампанского, одну рюмку водки. Больше нельзя.

— Это почему? — удивился шеф.

— Можно опьянеть.

Виктор Семёнович откинулся в кресле:

— Вот как? А я думал, что алкоголь для того и употребляют, нет?

— Считаю, что употребление алкоголя — дань традиции. Ничего хорошего в затуманенном сознании не вижу.

— Ага. Ход мыслей понятен. Не скажу, что я с ним согласен, но понятен.

Директор встал из-за стола, подошёл к окну. Оттянул пластину жалюзи, посмотрел на улицу. Сплюнул в душе — какая же погань. Если так будет продолжаться, не видать ему в этом году крепкого льда и лунки с удочкой.

— Знаешь что? — повернулся он к Орлову, — всё-таки это как-то не по-людски. Не по-человечески. Люди празднуют, веселятся, один ты бирюком сидишь. Даже наш главбух, Элеонора, на столе танцевала. Думаешь, ей легко в шестьдесят мандой трясти? Да, ей шестьдесят! А ты этого не ценишь! У меня такое ощущение, что даже твоя зона комфорта — и та строгого режима...** Почему ты не трахнул Свистунову? Там в туалете шесть кабинок, не считая под-соб-ки.

— Не понимаю вопроса.

— Не понимает он... Свистунова, бедная девочка, весь вечер на тебя так смотрела. Рассчитывала, что напьёшься и уедини... утуалетишься с ней. Даже намекала тебе.

— Каким образом?

— Ну как же? А конкурс помнишь? Когда шарик от пинг-понга из одной брючины в другую надо перетащить? Кстати, вот тебе яркая иллюстрация правильности дресс-кодовой формы одежды: в тесных джинсиках хиппарских такое не по-лу-чит-ся... Да, так вот, шарик через мошонку проходил? Проходил. Значит, намекала? Намекала. А ты... Или ты тоже по дедам Морозам?

— Не понял.

— Этого я тоже не понимаю, закрыли тему. Почему оставил без внимания свою соратницу? Перефразируя классику, — «как ты посмел не выебать девушку»?***

— Извините, но она не в моём вкусе.

— Ну да, страшненькая. А ты что хотел? Не всем же Ольгу Григорьевну трахать? Вот претендуешь на должность начальника отдела, а не знаешь, что такое карьерная лестница. Сначала подрочи лет пять до старлея, потом ещё пяток свистуновых подрючь, до капитана, а там, глядишь, лет через десять и Ольгу Григорьевну будешь. Если она к тому времени не сдохнет — уступлю, слово офицера.

— Предполагаю, что через двадцать лет Ольга Григорьевна потеряет актуальность.

— Что тут предполагать? Конечно потеряет. Потому и уступлю. Иди, и подумай над своим поведением. Позови мне Алексея Смертина. Который не фут-бо-лист.



***

По штату компании, начальник отдела должен быть. Но по здравому рассуждению, просто не нужен. Одна из функций этой позиции — передавать часть нарубленных откатов. Но так как Виктор помнил, что часть — меньше целого, то тянул с вопросом назначения.

В общем зале сотрудники его уже ждали. Обычно он выходил на пять минут позже назначенного времени совещания — вошло в привычку с армии, если все участники младше по званию.

Директор осмотрел притихший коллектив. Сотрудники, с которыми он сегодня беседовал, выделялись — в их лицах угадывались знание тайны и чувство своей исключительности.

— Ну что, друзья мои! У меня для вас две новости. Одна хорошая, другая очень хорошая. Начну с хорошей — ваш функционал расширен! Теперь вам доверяют значительно больше. На дворе времена нелёгкие, и нам пришлось сократить уборщицу и системного администратора. Поэтому за чистотой в офисе следить будем сами. Старшим специалистам составить график дежурств по офису. На счёт работы компьютеров: я приобрёл, — на свои деньги, заметьте, — книжку под названием «ПК для чайников». Из расчёта одна книга на пятерых. Старшим специалистам составить график прочтения, исходя из даты окончания задачи через три дня. Есть вопросы?

Если до этого стояла тишина, то стало ещё тише. Виктор похвалил себя за идею спиздить нужные книжки на благотворительном вечере, посвящённому трудоустройству глухонемых.

— Теперь новость очень хорошая. Не смотря на все трудности, я вам заработную плату не снижаю!



*Вадим Степанцов

**Попячено из камментов на УК, правда там было «зона бикини строго режима»

*** «Обыкновенное чудо»