Бухгалтер Алла жила на седьмом этаже в обычной московской двушке с несвежим ремонтом (унитаз с высоко задранным сливным бачком, входная деревянная дверь черного подранного дермантина).
Конечно, для кого-то это был ничем не примечательный «брежневский» 16-этажный одноподъездный дом, но Алла, уроженка столицы, знала, что 99 процентов ее сограждан мечтали бы также жить в 5-ти километрах от Кремля (ну, или, как минимум, иметь на балансе такую дорогостоящую недвижимость) и, в тайне, чувствовала свое превосходство. Или, как она, подвыпив дешевого шампанского, прямо и уверенно говорила своим коллегам на вечеринках – московское, то есть федеральное доминирование. Иногда ей даже оно мешало – допустим, когда она шла мимо дворников или работяг супермаркета, то никогда не смотрела в их сторону, горделиво неся себя мимо, зато потом, в лифте, могла слегка корить за эти вольности и, даже,  чуть-чуть улыбаться в зеркало. И, между прочим, делать для себя любимой селфи. Кстати, лифта в подъезде было два, но об этом позже.
Однажды доставщик с желтой, издали напоминавшей камень египетской пирамиды, сумкой, попытался сесть с ней лифт, она не выдержала и закричала: «Куда!? Пшел, по лестнице, весь лифт сейчас мне исцарапаешь!» Доставщик виновато ретировался, а Алла победоносно единолично неслась на лифте к себе. Неслась, кажется, не совсем удачное слово для обычного, а не скоростного лифта. Но в тот раз Алла именно неслась под фантастические высокие скачущие скрипки Вивальди из летнего шторма Времен года (смело гуглите, не пожалеете).
Надо сказать, что музыка шла не из головы или наушников, но из лифта – лет 10 назад и поставили новый лифт с музыкой, которая, по замыслу создателя, должна снижать социальную напряженность или, как минимум, расслаблять граждан после трудового дня. Однако музыка всех раздражала (один успешный неврозный мужик-армянин, говоривший, что занимается сельским хозяйством, все грозился вырвать динамик с мясом).
Но, иногда, как в этот момент для Аллы, прямо скажем, музыка была в тему и проникала в самое сердечко.
Алла выглядела почти на 50, волос – хна с сединой; говорила всем, что ей слегка за 40 (казалось, чтобы немного помолодить себя, что вызывало внутреннюю улыбку и легкое сочувствие слушателя, особенно нового в ее жизни). На самом деле , по паспорту, ей было 39.
Поскольку она была с характером, жила она одиноко.
Также у  нее была слабость… Вернее, люди вообще слабы по своей природе, и есть общие слабости и немощи, а есть - частности. Так вот, в частности, она не любила власть и животных.

При этом, когда в России говорят будто кто-то не любит власть - это сразу подразумевает всю вертикаль с Самим во главе, Скрепы, скипетр, царь-пушку, Дом правительства и другие явления и предметы.
Но она спокойно реагировала на тему дронов и БПЛА, «ну-ну, пускай долетят сначала, там посмотрим кто – кого», а мэра города считала достойным народным избранником - «нормальный мужик, такое хозяйство держит».
Алла конкретно не любила, выразимся так, местную власть: ЖЭУ и ЖЭК (они и сами не знают как правильно), управы, управляющие (компании), участкового, etc, - как вошки копошатся, кусаются, пользы – ноль, зато денег лопатой гребут, - размышляла она.
У нее складывались сложные отношения с внешне миловидной еще светленькой старшей по подъезду: когда та уезжала в отпуск или длительно на дачу – всегда пыталась ее критиковать. «…наша-то, блондинка, опять тараканов, грязь развела. Как лимита может в принципе быть старшей?!»,  - недоумевала она в личных беседах со старожилами подъезда. Те понимающе пожимали плечами.
Никогда не открывала участковому – пусть стоит, переминается, юродивый.
Надсмехалась над женщинами-уборщицами, благо они ее не понимали. Могла встретив, сказать – так вот вы какие, проститутки заграничные, а те кивали в ответ. 
В столичных поликлиниках уже почти не хамили, поэтому Алле приходилось самой принимать пальму первенства, иногда, с отдышкой, ором требовать медкарту на руки, смахивая со лба липкую выгоревше-серую копну волос, хотя ей и пытались донести русским языком, что уже все делается через сайт и в электронной форме.
Животные же были для нее красной книгой наоборот. Сродни красной тряпки. То ли с детства, то ли с юности (если они, конечно, и были у Аллы) у нее развилось равнодушие к животным. Это проявлялось в том, что она считала домашних кошек и собак – неодушевленным имуществом. Нечего удивляться, сначала интуитивно, а потом и весьма практически она пришла к этому выводу. Однажды, по пьяни, о том, что животные - имущество по закону, поведал один юрист компании. Между прочим, у них ничего не было, вернее – не получилось…
Недавно она советовалась с ним по поводу коллективного обращения против открытия хостела для мигрантов в соседнем доме. Он консультировал ее весьма прохладно…
Как-то Алла была у знакомой в гостях. Зашла помыть руки в туалет. И обратила внимание на моток туалетной бумаги в кошачем лотке – судя по всему, когда паршивец закапывал свое производное, он дотянулся до навесного держателя. Ей стало мерзковато от этого зрелища…
Так вот, на одной с ней лестничной клетке жила участвующая в программе "московское долголетие" соседка Тамара и был у нее пес, непонятной породы, как говорила Алла – «смесь бульдога с носорогом». Пес действительно был никакой, просто дворняга и дворняга, как и сама Тамара - Алла даже не знала его клички.
Кто-то повадился гадить в лифте через день. Двери лифта с музыкой (как правило играла классика, в том числе советская) распахивались перед людьми и под торжественные аккорды, взору открывались насыщенные кислотные лужи и характерный запах.
В домовом чате начались разборки. Кто-то обвинял всех в жмотстве, ибо недавно из-за денег ушла жившая в каморке на 1-м этаже консьержка; кто-то грешил на хаски с 11 этажа, которая лаяла с утра до вечера. Предлагались даже самые фантастические версии, связанные с умышленными диверсиями и т.п., и т.д.
В доме было множество живности – от гавайских попугаев до огромного немецкого дога - все были под подозрением.
Алла действовала по принципу – бей своих, чтобы чужие боялись.
Во-первых, она тут же сообщила, что это все из-за этой "в кавычках старшей по подъезду, которой уже много раз все объясняла, а она как обычно ничего не сделала. Наверное, собственный отдых важнее комфорта жильцов..."
Во-вторых, она долго выбирала как называть собаку в общем чате: собакен, кабысдох, шавка, псина, пустобрёх, барбос, вуфел, пирожок, псын, псарь, доггес, псяк, собан, сабанька, цабака, собаня, песос, догго, пёс - обормос, пёс-мокрый нос, пёс – кожаный нос, пёс-обсос, дебила кусок, пушистая попа, наглая морда, шерстяной мешок, пёся, догич, шабаааака, визгун, псяк, блохоферма, бабака, рысь драная, котопес, собака-барабака, соба, скотобаза, собакус, кабан, толстяк, собик, гафа, шницель, шаурма, чебурек, писюкан, собакевич, хрюндель, свинота, бобик, тузик, рекс, сОбак, пуппидог или шакал; в итоге написала:

"Соседи!

Пёсель Тамары из квартиры #...  не воспитан. Года 3 назад, мы одновременно вышли. Так он, вбежал ко мне в квартиру, пробежал по белой мебели 🤦‍♀️ и нассал, на ковре, около выходной двери.
Вот и думайте сами….  Чьи потомцы ссут".
Алла мастерски подожгла фитиль. На Тамару начались гонения. Припомнили и ее брата-алкоголика, хозяина квартиры по документам (управу на него найти), и то, что она до пяти утра очень громко смотрит телевизор (вместо того, чтобы выгуливать своего пёселя), и то, что она всегда криво паркуется на своем драндулете.
Вечером Тамара приходила на разговор к Алле. Та не открыла - не хочу, чтоб твой пёсель опять мне все зассал, - с удовольствием кричала она через глазок.
Далее Тамара пыталась вяло протестовать - что, якобы, ее собака всегда терпит, а звук она делает погромче только при просмотре общественно-политических программ. У Аллы дома на коврик в общем коридоре сходила не собака, а кошка, которую пригрела девочка из квартиры #...; Алла сама ей об этом говорила. Белую мебель, видимо, пачкал сантехник, который повадился заглядывать к Алле под вечер...
Брат Тамары демонстративно приходил к ней несколько раз - иссиня-выбритый и трезвый, а машину она аккуратно поставила прямо напротив подъезда.
И, все-таки,  над Тамарой сгущались тучи. Кто-то перестал здороваться. Армянин переключился с динамика в лифте на ее собаку. Начали поговаривать о выселении и коллективном иске.
Ситуация решилась неожиданным образом.
Как раз была пора предновогодних корпоративов, фирма гуляла в кафе-ресторане.
Алла хорошо заложила за белый воротник черного платья дешевого шампанского, танцевала. Казалось, с юристом компании начали играть в переглядки. Потом ей не понравилось, как он сально смотрел на молодую кадровичку Эвелину.  Они с ней танцевали, выходили курить. В один из заходов Алла пошла за ними. Видела, как он увлечено той что-то рассказывал, небрежно держа за талию...
- Эвелина, - обратилась к ней Алла, ты не могла бы нас оставить с...
- Боюсь, что нет, - ответила та несколько дерзковато, но в целом так, как могла себе позволить начальница отдела, - тем более, что скоро грядет сокращение. Сейчас заключаемся с бухгалтерским аутсорсом. Так что скоро будем прощаться...
Юрист компании медленно моргнул, как бы давая понять, что это правда.
Далее все было как во сне.
Алла заказала виски-колу, потом еще и еще. Поскандалила с коммерческим директором, послала главбуха; юрист компании и кадровичка незаметно исчезли. Уходя одной из последних, шлифанула пивком (так Алла  делала только в колледже), после вызвала такси и в свете начинающегося утра приставала к водителю, предлагая подняться к себе...
Только оказавшись в лифте она полностью выдохнула.
Она нажала на 7 кнопку и закрыла глаза. Зазвучали фантастические скрипки Вивальди, унося Аллу далеко за горизонт. И вдруг, в этот момент, находясь на пике эстетического экстаза, она почуствовала, как что-то теплое потекло по ноге. От неожиданности она выронила телефон, и он упал в возникающую под ней лужу.
Она подняла телефон, посмотрела пустым ненавистным взгдом в зеркало, и намоченной рукой провела по лицу, чтобы отодвинуть пучок ржавых волос (она покрасилась перед мероприятием). Скрипки неистовствовали.
Когда двери разверглись, она оторопела, увидев в отражении Тамарино лицо.
Потом повернулась, увидела и собаку. На секунду показалось, что Тамара все поняла. Потом Алла резко взяла себя в руки и грубо выдавила: - твой нассал?!
- Ты что, Алка, - испугалась та, - мы только выходим...
Зайдя в квартиру, перед тем, как отрубиться в глубокий похмельный сон с храпом, Алла написала в группу:

"Какая-то сука опять нассала в правом лифте. В этот раз не Тамарин пёсель - я свидетель».

Была еще история и про второй лифт, и возможно, она также представляла бы интерес, если бы не одна деталь. Нет, дело не в том, что он был грузовым. Ему не доставало музыки.