Словно лесной волк, обложенный флажками, метался я по занесённому снегом острову в поисках логова. Меняя пароли и путая следы. База отдыха рыбаков, пансионат горняков, дом колхозника. Съёмные комнаты - в квартирах с выпивающими бабами и в домах с бухающими  по чёрному мужиками.

Но ведь всего несколько месяцев назад, заканчивая институт, я был совсем домашним мальчиком.
Да, колобродил помаленьку.
Но вечером обязательно домой, на пироги у самовара.

А впереди ещё Новый год, как серая пепельная туча с острова Атласова, надвигающаяся с востока, заглатывающая всё то, что ещё недавно олицетворяло для меня этот семейный праздник - мамин маковый рулет, холодец с хреном, батин самогон на мускатном орехе.

Я, честно говоря,  даже слегка закис, как при кислородном голодании.
И тут пропускаю удар ниже пояса прямо в коридоре нашего офиса.
В десять часов тридцать первого декабря.
Маргарита, девица из параллельной камеральной группы, останавливает меня убойным предложением - встретить вместе Новый год.
И пока лёгкие набирали воздуха для ответа, мозг провёл стремительный аудит состояния моего здоровья и состояния моего же бюджета, требующихся для произнесения на выдохе - «конечно хочу!».
А что ещё можно было ответить этой зефирке в шоколаде ГОСТ 90-60-90, в двадцати градусный мороз за окном своей мини-юбкой на тонких каблучках бросающей в жар встречных геолохов и горефизиков.

Узнав, что я теперь живу почти в лесу, захотела провести новогоднюю ночь в белоснежном сугробе под зелёной ёлочкой.
Действительно, неделю назад товарищ пристроил меня на постой в избушку на опушке.
В десяти минутах ходьбы от конторы на границе города под заросшей лесом сопкой на берегу речки-ручейка стоит избушка.
Без ножек, но с бабкой, хотя и не Ягой, но на печи. За постой берёт гречневой крупой, кусковым сахаром и наколотыми дровами.
В общем, романтизму почти под крышу, так что торить снежную тропу до дороги приходиться ежедневно.
В итоге, условились о встрече в девять вечера на ближайшей автобусной остановке.

В шахматы неплохо играю, в блиц даже выигрывал турнир на пароходе, но тут просто цейтнот.
Не было не гроша, и вдруг алтын. Вернее, наоборот.
Имеющиеся денежные знаки надо срочно перевести в натуральный продукт, чтобы встреча с прекрасным прошла в соответствующей событию обстановке и атмосфере.
И это за двенадцать часов до боя курантов.

Но Фортуна в этот день решила отсыпать мне по полной.
Кстати подвернувшийся конторский обеденный автобус довёз до кабака, где я наехал на знакомого бармена Гарика. Ну, как наехал, выложил на стойку государственный казначейский билет номиналом в пятьдесят рублей: - на все, говорю (месячный оклад - сто двадцать).
Он выносит свою сумку с надписью «Нефчи - Баку», а внутри полный СССР: - армянский коньяк, одесское шампанское, коробка московских конфет и пол дюжины марокканских апельсинов. И сто грамм с закуской на сдачу.
Я конечно употребил для настройки нервной системы, а мясную нарезку на фирменной тарелочке туда же в сумку.
По дороге в свою избушку зашёл в овощной магазин. Прикупил для бабульки бутылку рябиновой настойки, экологически чистый продукт (сок, спирт и вода) и банку солёных патиссонов. Бонусом полкило колбасы, что доктор прописал.
И в дозор к себе на опушку.
А там света нету. Ну как нету, в проводах нету, где-то обрыв. А в керосиновой лампе есть. И даже в двух сразу. Плюсом, опять же, романтизм.

В назначенное время в назначенном месте встретил любительницу экстремального отдыха - и заснеженной тропинкой до хаты.
- Ой, какое небо!
- Ой, какие ёлки!
- Ой, какой теремок!

Зашли в избушку, мимо бабки на печи, в свой застенок.
Шубу скинула, сапоги сняла, а потом и всё остальное, и под одеяло на кровать.
- Надо, говорит, старый год проводить.
И рванули на десять тысяч, как на пятьсот.
А шампанское стынет, а коньяк греется, где старый год, где новый.
Как стахановцы в забое, выдаём на гора к празднику рекордные показатели.
- Всё, говорю, кислород в системе закончился.
Так и вывалился лицом в сугроб.

Потом зашёл, подсел к печке, сигаретку раскурил.
А бабка с лежанки голос подаёт: - Милок, чего это она у тебя так орёт и матерится? Возьми вон в сенях сметанки, смажь ей передок то.
Нет, бабка - отвечаю, этот стон у них песней зовётся, горловое пение народов севера.
Да и ни какой сметаны тут не хватит, она же у меня полноприводная.
На часы глянул - самое время на второй заход, под бой курантов.
А кровать панцирная, как метроном на уроке музыки, скрип-скрип, скрип-скрип.
Прямо Марш Энтузиастов в стиле Industrial.

По моему, это одесский биндюжник Михал Михалыч говорил: - в мужчине главное ритм, а в женщине вес.
Но он инженер портовых кранов, для него вес главное.
А я инженер по поиску залежей углеводородов, для меня главное объём.
С женщиной ведь всё на ощупь, туда ладошкой, сюда.
Вес тут не причём, давай объёмы, самые ходовые номера, третий-четвёртый.
Как на самоходной барже у боцмана на балансе - корма, бак, полубак, ватерлиния вместо талии.
Да и с красотой, кстати, тоже самое. Это с двух-трёх метров красота. А как рукой достал - всё, не до красоты. Тут к их объёму прилагаем наш ритм и пошла по полной операция-кооперация.
Ну а звуковое сопровождение - это у кого как, у кого слух, у кого голос, у кого колоратурное сопрано.

А что русскому человеку красота.
Вот Борис Кустодиев, коренной волжанин, всю жизнь прожил с миниатюрной Юленькой.
А кого рисовал? Колоритных румяных красавиц, Венер среднерусской возвышенности, необъятных, как поволжские просторы.
И откуда у него эта «навязчивая идея»?
А это и есть та самая наследственная память, о которой писал Иван Ефремов в «Лезвии бритвы».

Каждый, пустившейся в бега сперматозоид уже на своём клеточном уровне знает, что залогом успешности этого вселенского исхода будет его тёплая встреча с шикарными бёдрами в комплекте с не менее пышной грудью.
Что б аж кровь с молоком!
Тогда всё не зря. И забеги его предков, и залёты его потомков.

Это и есть «биологическая целесообразность красоты».
Ну не могут мужики глаз оторвать от этих «кустодиевских» баб.
И сами не понимают, почему это так завораживает и притягивает.
Наследственная память. Боженька наградил.

Затихшая было у стенки Марго, само собой, ещё молодуха, но задатки шикарные.
По Кустодиеву. «Инженер и милая».
Я ни разу не мастер, но ей метла бы в самый раз. И баночка с кремом.

По утру, ближе к обеду, двинули к автобусной остановке.
- Ты не забудь, говорит, через две недели у нас опять Новый год.
Ресничками хлоп-хлоп, ручкой махнула и улетела на третьем номере.
А у меня в башке калькулятор уже щёлкает.
Аскорбинка, морепродукты, баня с берёзовым веником...
Но это уже не сюда, это про старый новый год.