“Достань гранату и будет праздник

Сразу, даром, и для всех…” (с) Сплин



— Отдай гранату, я все прощу! — канючил оперуполномоченный военной контрразведки голосом Остапа Бендера у пацана лет десяти, — я тебе фуражку поносить дам!

Серега снял с головы шитую на заказ летную фуражку с “птичкой” на  высокой тулье и протянул пацану.

“Третий…” — прикинул Пятницкий. — Только у первых двух ребят в “эфках” не было запала. Продвинутый паренек - догадался вкрутить в гранату запал.

Мальчик насупился, молчал, уставившись на оперов.  Испуганный, упрямый, он вытирал сопливый нос грязными руками с зажатой в них оборонительной гранатой Ф-1. С радиусом разлета осколков до трехсот метров при уверенном поражении в шестьдесят, с вкрученным запалом УЗРГМ. Указательным пальчиком левой руки мальчишка вцепился в предохранительное кольцо. 

Вадим узнал в мальчике себя. Недавно, шесть лет назад, такой же грязный и испуганный, стоял на огневом рубеже полигона, сжимая в руках наступательную гранату РГД-5. Не учебную. Боевую.

****

Август на полигонах в Ленинградской области был мерзок - серое небо, ливень и холодно. Плащ-палатка от дождя не спасала:  хлопчатобумажная “афганка” промокла насквозь, в "кирзачах" хлюпала вода, превращая истертые портянками стопы в сине-белые бесформленные лапы. Промокло нижнее белье - новые, пахнущие складом синие трусы и голубая майка, промокла кепи под стальным шлемом-каской. Мокрая пехотная сбруя с фляжкой, лопаткой, нещадно бьющей по ногам. Мокрая противогазная сумка, мокрый вещмешок и мокрый автомат Калашникова.

  Офицеры сжалились над курсантами, загнав личный состав в блиндаж за огневым рубежом. В яме, накрытой бревнами и дерном было промозгло и холодно, но не донимал дождь. Шли занятия по огневой подготовке - личный состав учебно-боевой мотострелковой роты обучали метать боевые гранаты. Курсантики, еще не принявшие присягу осваивали азы военной науки на курсе молодого бойца. Занятия со взводом Вадима  вел командир батальона, комбат - седоватый подполковник с точеным благородным лицом.



Сначала в мишень - металлический силуэт человека, покрашенный в зеленый цвет, курсанты метали гранаты учебные —  пустой корпус с запалом, без заряда взрывчатого вещества. Взвод отстрелялся нормально - ничего сложного: берешь гранату в правую руку, зажимаешь пальцами спусковой рычаг, левой рукой отжимаешь проволочные усики, пальцем вырываешь чеку и кидаешь  в сторону мишени. Тихое шипение, негромкий хлопок -  взорвался запал - УЗГРМ.  Никаких осколков и других поражающих элементов.

  Делов-то - любой вчерашний школьник справится.

Веселее стало, когда перешли к сдаче зачета - нужно было прицельно бросить в мишень наступательную гранату РГД-5. Граната слабенькая, чуть мощнее взрывпакета, не оборонительная “эфка” с ее большим радиусом поражения.

Метнем, легко!

- Курсант Пятницкий!

- Я! - выкрикнул из блиндажа Вадим.

- На огневой рубеж бегом марш!

Вадим нацепил каску, подхватил автомат и побежал к пункту боепитания.

Главное в армии — это не присяга, не субординация и не правила личной гигиены,  главное в армии — это учет и контроль. Журнал учета и журнал учета журналов. И журнал по учету журналов ведения учетов журналов.

Вадим расписался в журнале выдачи боеприпасов в пункте боепитания и прыгнул в окоп, где красный, как рак, комбат вручил ему гранату.

— Курсант Пятницкий гранату РГД-5 получил и осмотрел!

— К бою! — тихо приказал комбат, недоверчиво глядя на вьюношу.

Вадим разогнул усики, вставил указательный палец левой руки в кольцо гранаты, правой сжал предохранительный рычаг и уставился на подполковника, ожидая команды.

— Огонь… — обреченно выдохнул комбат.

Вадим взялся выдернул чеку, еще сильнее сжав предохранительный рычаг.

Все. Ступор. Курсанта разбил паралич. Мысль о том, что в руках находится сто десять грамм тротила, готовых разорвать его и комбата в клочья парализовал Пятницкого.

— Огонь! — громко скомандовал комбат и покраснел еще сильнее.

—  Я не… Не… могу... — тихо признался вчерашний "ботаник".

— Кидай гранату, долбоеб! — зашипел офицер. — Просто брось в сторону мишени!

На чем строится военная армия? — на взаимном уважении военнослужащих? — хрен там. На страхе. Когда командира боишься больше врага.

“Нужно быть смелым человеком, чтобы быть трусом в Красной Армии,” - так говорил товарищ Сталин. А перед тобой не командир отделения, не одногодок- сержантик, а убеленный сединами  подполковник. Человек, который страшнее самого Бога. Потому, что ближе, главнее и сильнее. Главнее свирепого прапора-старшины и даже самого ротного. Поэтому, кидай гранату, военный. Выполняй приказ!

Но страх, первобытный ужас перед взрывом обуял курсантский организм.

Организм присел на дно окопа, вытянул руку с злополучной гранатой и, еле разжав парализованные пальцы, метнул бомбу куда-то за бруствер. Недалеко зашипело, и тут же громко ухнуло.

По металлической каске застучали комья земли и что-то деревянное, тупым глухим стуком.

— Долбоеб! — орал на Пятницкого комбат. — Какое тупое бабье, вас, дураков, нарожало?

Комбат лупил курсанта по стальному шлему деревянным флажком. Вадим, лежа на дне окопа сжался калачиком.

— У меня двое детей! — комбат двинул ботинком Пятницкому под ребра, — Кто их будет кормить?

— Я… — пытался оправдаться Пятницкий.

— Головка от патефона! — прервал комбат. — Пошел на хер отсюда!

“Так вот зачем взвод загнали в блиндаж… Не от дождя прятали, а чтобы осколками не посекло… — догадался Вадим, бежа в укрытие. — Защита от дурака. А дураков у нас хватает— например, я”.

Итоги боевых стрельб подразделения провели быстро.

— Товарищи курсанты! — декларировал комбат, расхаживая перед строем взвода. — Ваше тупорылое поголовье в количестве двадцати штук при проведении учебных стрельб двадцать раз покушалось на мою жизнь. Пятницкий метнул гранату на два! Два метра от бруствера. Хабибулин!

— Ый-аа! — заржал санитар Марат из строя.

— Этот сын степей чуть не уронил гранату под ноги.

— Вейсман!

— Я! — ответил четко пулеметчик второго отделения.

— Этот внук эсэсовца вместо гранаты метнул в мишень предохранительное кольцо. А гранату пытался вручить мне. Вейсман, тебя дед русских убивать учил?

— Я-я! — гортанно подтвердил поволжский немец Вовка. — Руки перепутал, тащ полковник.

Взвод засмеялся сквозь выступившие слезы. На самом деле было не смешно.

—Не думайте, что остальные лучше этих троих!  — распалялся комбат. — Я поставлю взводу оценку “удовлетворительно” только потому, что хочу умереть достойно, а не от кривых рук. Не пересдавать же метание гранат заново? — я этого не переживу! Раз путаются руки — пусть не путаются ноги. Взвод, газы!

Курсанты послушно напялили противогазы, стараясь уложиться в норматив.

— Взвод, в расположение бегооом!

Руки согнуты в локтях, корпус подан вперед - готовность к бегу!

— Отставить, щелчка не слышу.

Чуть расслабились, ожидая повторной команды.

- Взвод,  бегооом арш!

Ничто не радует человека так, как осознание того, что ты не единственный на свете трус и дурак. Даже если эта радость настигла тебя при беге при полной боевой выкладке, с оружием, задыхаясь в противогазе.

Но радость была бы не полной без заслуженного отдыха в лазарете, в который курсант Пятницкий угодил с воспалением легких после переохлаждения на полигоне.

****

Подробностей из приключений на полигоне оперуполномоченный Пятницкий, конечно, не вспоминал - было некогда

— Пацан предохранительные усики отогнул? — тихо спросил Вадим у коллеги- особиста.

— Проверить хочешь? — ухмыльнулся в ответ Серега. — Пацан, тебя как звать?

— Колька, — просипел пацан и опустил руки с “эфкой”.

— Коль, пистолет настоящий хочешь? — Пятницкий потянулся к кобуре. — Даже пострелять дам!

— А пистолет всамделишный? — засомневался пацан.

— Настоящий! — подтвердил Пятницкий. — В милиции только настоящие выдают!

— Ты не мильтон, — обиделся Колька, почувствовав обман. — У мильтонов форма и фуражка.

— Я - мильтон! — согласился Серега. — У меня фуражка. Бери фуражку и пистолет, а гранату отдай, хорошо? Шахид, мля…

— Отдай гранату, а я тебе пострелять дам. На, вот, возьми, — Вадим вытащил магазин, сунул его в карман джинс, снял пистолет с предохранителя, направил ствол в небо и произвел контрольный спуск. Пистолет негромко щелкнул, показав отсутствие патрона в патроннике. Проверить пистолет не было лишним, несмотря на то, что Пятницкий никогда патрон в патронник без необходимости не досылал. Главное в обращении с оружием — техника безопасности.

— Ура! — внезапно крикнул Колька, кинул гранату под ноги особисту и потянулся к пистолету.

Вадим инстинктивно протянул пистолет пацану, рукояткой вперед.

— Бляяяяядь! — испуганно закричал феэсбешник. Вместо того, чтобы отступить, Серега шагнул вперед, подпрыгнул и упал на гранату, закрыв собой от взрыва ребенка и коллегу.

— Ебанааа роот! — подхватил боевой клич Вадим. Он бросил пистолет, рванулся вперед и, поскользнувшись, свалился на обалдевшего Кольку,

“Ща ебнет… — подумал Вадим. — Запал тлеет до четырех секунд”. Шипит запал или нет — слышно не было.

****

Стреляли из пистолета недалеко от пруда с гранатами, в песчаном карьере. Гранаты у местной ребятни отобрали все десять— сколько было в найденном пацанвой ящике. На пруд из части вызвали саперов — откапывать из ила остальные комплекты  боеприпасов.

Вадим хотел обмануть Кольку и не давать табельное оружие. Однако возразил Серега, сказав, обманывать не хорошо, и солдат ребенка не обидит.

Особист предложил расстрелять боезапас табельного оружия, а взамен Вадим получит две пачки патронов — одну пачку вместо расстрелянной и одну про запас.

Пятницкий знал, что оперативники имели запасные боеприпасы для “случая чего”, и выпал шанс ими обзавестись.

Патроны, выданные в дежурной части райотдела Пятницкому не маркированы, разных партий и степени потертости. Значит, подмены никто не заметит.

Отстрелялись быстро — ребенок был в восторге, попав пару раз в большой картонный ящик метров с пяти под контролем капитана Миронова.

Вадим стрелять не стал - дрожали руки.

- Шалят нервишки-то - заметил Миронов, глядя на руки Пятницкого.

- Астено-невротический синдром. Меня из-за него в суворовское не взяли - признался Вадим.

- Ты бери Кольку и к машине иди! - приказным тоном сказал особист. - Я  вас догоню! 

Вадим еще раз проверил пистолет, сунул в кобуру, скинул с джинсов песок, обнял за плечи довольного Кольку и повел его к УАЗику контрразведки. На карьере что-то взорвалось. Вадим обернулся, к ним бежал Миронов.

- Толково! - прокричал особист. - Нормальные гранаты, гля, как рвануло!

Вадим ничего не ответил, только пожал плечами и глянул на пацана.

- Вот бы ты беды наделал! - сказал Вадим Кольке.

  Мальчик в ответ просипел что-то невнятное.

Опера передали Кольку взволнованной матери, наказав впредь не шалить. На пути в город заехали на аэродром, в отдел контрразведки — обветшалый, увитый плющом двухэтажный особняк с решетками на окнах. Серега завел Вадима к себе в кабинет, посадил за стол, принес протирку, ветошь, масленку и обещанные патроны.

Вадим тщательно вычистил пистолет, пока Сергей переодевался в “гражданку”. Скинув камуфляж, особист облачился в рубашку и джинсы с кроссовками, превратившись из Штирлица в… Нет, все равно остался Штирлицем, в штатском.

— Откуда гранаты эти долбаные взялись в пруду? — поинтересовался Пятницкий.

— Тут часть конно-стрелецкая была. — сказал Серега, затягивая шнурки на кроссовках. —  При Хрущеве расформировали. Кладовщики, видимо, излишки в пруд выкинули, потом пруд обмелел, дети нашли и растащили по поселку.

Вадима, выросшего в военных городках, этот факт не удивил — чего только не валялось на территории войсковых частей. Взрывоопасного и стреляющего добра дети находили при желании, сколько хочешь — было бы желание. А из чего стрелять и как взорвать — сами придумаем, учебник химии в помощь.

— Гранаты протоколом осмотра изыму, понятых найдешь? — спросил Вадим.

— На хрена тебе? — удивился Серега. — давай их взорвем в карьере под водочку. И весело и утилизируем без писанины.

Вадим поморщился — не хотелось метать гранаты. Совсем не хотелось. А повысить показатели райотдела по изъятию оружия и боеприпасов очень хотелось.

— В сводку дадим. — ответил Вадим. — Как изъятые в ходе операции “Вихрь-Антитеррор”. Попал в сводку — премию дадут на водку!

— Толково! — согласился особист. — Меня тоже в сводке укажи, если водку обещают. Козлевич тоже работал.

- Обязательно. Совместно обнаружено и изъято, - Вадим потянулся к папке, за бланком осмотра места происшествия.

Пятницкий резво накидал “осмотр”, вписав туда "контрика" и двух солдат-срочников в качестве понятых, заодно получив от всех объяснения. Мол-де, лежали боеприпасы на берегу пруда, пока доблестная “эф-изба” их не нашла и не вызывала орган дознания в лице товарища Пятницкого. Про погони за вооруженными детьми, героический подвиг капитана  контрразведки и стрельбу со взрывом в карьере тщательно умолчали. Оставшиеся гранаты и запалы к ним пересчитали, проверили, сложили в пакет, опечатали и кинули на заднее сидение УАЗа.

Предложение “спрыснуть это дело”, поступившее от органа госбезопасности, орган дознания встретил восторженно. По дороге новые друзья раздавили на двоих “мерзавчик” коньяка. Рабочий день окончен — оба органа имели полное право.

Водитель подкинул органы до райотдела, где Пятницкий передал материал и гранаты дежурному, проследив, чтобы по милицейской сводке прошел и “контрик”. Запасную пачку патронов Вадим спрятал в дырке сгнившего дивана. Дырка была настолько страшной и вонючей, что ни один начальник или представитель УСБ не подумал засунуть в нее свою загребущую руку.

Серега ждал опера в сквере, за райотделом, обставив лавочку джин-тоником и пивом.

Особист решил зайти с козырей, купив крепкие коктейли и сногсшибательную “Балтику-9”.

— Чего бестолку воду гонять? — успокоил он Пятницкого. - Стресс снять нужно, чуть не взорвались к х... хренам. Ты со мной - милиция не заберет!

— Развезет по жаре! — заметил Вадим, ощущая в желудке сто двадцать пять грамм коньяка.

— Я спросить хочу… — замялся Пятницкий.

— Валяй! — Серега сделал глоток джин-тоника, смял банку и метнул ее в урну.

— Ты на гранату как упал?

— Ничком… — улыбнулся особист. — Матюкнулся только. На прощание. Миронов потянулся к очередной банке.

  Серега отогнул колечко банки с джин тоником, чуть надавил. Зашипело, из банки вырвались газы и смесь алкоголя с химией обдала рубашку.

- Тьфу, йоп... - Сергей подскочил и начал стряхивать с себя левой рукой "брызги шампанского".

- Хорошо, что рванула банка, а не граната - засмеялся он, тыкая мокрым пальцем в небо. - Бог есть и он все видит. Ты же пацана собой закрыл!

— Я поскользнулся, — признался Пятницкий и присосался к “Балтике”.

— Молодые люди, вам бутылочка не нужна? — прервала душевный разговор оперов бабушка.

Не дадут по душам поговорить…  — На, бабуль — Пятницкий протянул бабке пустую тару.

— Умерли  бы — героями стали. В нашей стране любят мертвых героев. Живых, к сожалению, нет.  - задумчиво сказал Серега. - У тебя какое образование по диплому?

— Школу МВД закончил — значит юрист. Высшее. Специализация - опер по наркоте.

— Я Академию ФСБ закончил. Но по диплому — арабист.

— Кто? — удивился Вадим.

— Специалист по арабским странам. 

— Не похож ты на араба — улыбнулся Пятницкий. — Больше на Штирлица похож.

— Есть такое, — засмеялся Миронов. — в Академии подкалывали, мол выглядишь, как истинный ариец, а специализация - Ближний Восток.

— Тебе к арабам внедриться не удастся, — засмеялся Вадим. — внешность не позволит!

— И не нужно — после выпуска обратно На Северный Кавказ отправили, а там арабов хватает. Хотя, там всех хватает, даже наших братьев-славян.

Серега повел плечами, будто стараясь накинуть несуществующий рюкзак.

“Нервное…” — заметил Вадим, но вида не подал, стараясь не задеть собеседника некорректным вопросом. Бывает.

— Меня бог миловал, на Кавказ не послали пока. — сказал Пятницкий, потянувшись за очередной пивной бутылкой.

— Не спеши, а то успеешь — хмыкнул Миронов. — Нечего там делать. Странная война.

Двое появились ниоткуда. Только что не было никого, и вдруг — будто материализовались из воздуха.  Точно Воланд со свитой - вышли из жары. Два мальчика, лет по двадцать, одинакового роста, одетых в одинаковые черные костюмы, одинаковые белые рубашки и с одинаковыми рюкзаками за одинаковыми узкими плечами. Даже одинаковые челки на одинаковых шевелюрах зачесаны на одну и ту же сторону. В правых руках мальчики держали одинаковые книжки с одинаковыми  обложками.

Одинаковость молодых людей и показная аккуратность отталкивали. Вот сейчас запоют хором без ансамбля одинаковую песню, в одну тональность. Запели.

— Здравствуйте! Разрешите задать вопрос? Веруете ли вы в Бога? — спросил один из мальчиков. Разомлевший от крепкого пива Вадим даже не понял, кто спросил именно, правый богоносец или левый. Серега откинулся на спинку скамейки и смотрел на парочку осоловевшими от спиртного голубыми глазами.

— Верую во единаго Бога Отца, Вседержителя, — начал читать на память “Символ веры” Вадим. — Вы с какого прихода, отроки?

— Мы — пионеры! — гордо признались двое из ларца.

— Где ваши галстуки, пионеры? — Вадиму эта парочка не нравилась. Напыщенность, лоск и сладкая интонация пионеров раздражали. То ли дело кришнаиты — веселые такие, “Харе Кришна, харе Рама” поют, одеты в полотенца, как в бане — словно смотр-конкурс художественной самодеятельности.

— Мы хотим рассказать о Боге… — промямлили хором мальчики, и протянули брошюру с аляповатой обложкой.

Вадим взял ее, и, не глядя, положил рядом с собой на лавочку.

- Пионэры - идите в жопу! - хотел процитировать Раневскую Пятницкий, но не успел.

Не выдержал Штирлиц. Подскочив со скамьи, чекист поправил русую челку, закатил к небу голубые глаза, поднял правую руку и запел на манер муллы: “Бисмиляяхир-рахманир-рахиим, аль-хамду лиляяхи рабиль-алямиин, эр-рахмаанир-рахимм, малики йаумид-диин…”

“Красивый голос у “старшего брата” — отметил Вадим. — Хорошо в академиях учат - на пенсию в попы пойдет”.

“Экзорцизамус тэ, омнис иммундус спиритус, омнис сатаника!"  — хотел изгнать дьявола Вадим, но не успел — парочка исчезла так же внезапно, как и появилась. Только вдали мелькнули черные рюкзаки.

— Здорово ты сектантов отшил! — восхитился коллегой Вадим. — Мне бы так…

— Сейчас научу. Встань вот тут, — показал рукой место рядом с собой особист.

Вадим встал рядом.

— Повторяй за мной: "Ашхаду аля иляхаилялах ва ашхаду ана мухамадан расулюллах".

— Ашхаду аля … расулах — как мог, повторил Вадим. Половину фразы проглотил, вторую повторил, как смог.

— Молодец — теперь ты мусульманин! — засмеялся контрразведчик. — Сделаем обрезание, выучишь “Шахаду” и можешь сектантов по парку гонять!

Друзья оставили пустую тару бабушке и пошли на трамвайную остановку.

На лавочке остался лежать журнал «Сторожевая башня». К лавочке подошла старушка, повертела издание в руках и положила в авоську к бутылкам. Ни к чему Богу стражам без башни, а бабке скоро пригодится.



#котПятницкого редакция - Berg