На первый взгляд, ничего не менялось, но уверенно казалось, что время неумолимо и стремительно проходит мимо, забирая с собой все атрибуты старой жизни, и саму жизнь по частям тоже. Степан курил, думая об этом, и не мог понять, что же, какая неведомая, но очень великая сила проводит изменения в его, да и не только в его жизни. Он чувствовал себя муравьем, остановившемся подумать на стволе какого-то дерева в огромном лесу. Не будучи уверенным, что муравьи курят, равно как и в том, что они вообще думают, он сам уже перестал видеть какие-то ключевые, принципиальные отличия между собой и трудолюбивыми насекомыми. Оказывалось так, что мир, в котором он прожил уже немало лет, совсем ему не принадлежит, более того, он осознавал, что не может оказать никакого влияния на окружающую среду, подобно муравью, который может сколько угодно строить планы, но совершенно не готов к надвигающемуся дождю или какому-нибудь животному, которое может запросто, мимоходом, разрушить муравейник и все его надежды, стремления и чаяния. И что самое страшное, что в этом нет никакого смысла, – так казалось Степану. А может, и не казалось.

Ведь действительно, реальность, которая окружала молодого человека в курьерской форме, курящего в какой-то подворотне и думающего о жизни, сильно поменялась за последнее время.
«А говорят, указы Главного не исполняются, насчет высокотехнологичных рабочих мест. Чушь! Лол. Ведь каждый курьер – это и есть высокотехнологичная трудовая единица. Да, кажется, что всего лишь курьер, но всей его работой управляет самая технологичная технология искусственного интеллекта. Ведь никто в указах не уточнял, где должна быть технологичность на рабочем месте, верно же?» - Степан усмехался, вспоминая эту мысль. Она была в логике времени и системы.

А время было интересное. То самое, в которое отправили человечество китайцы со своими проклятиями жить в такие времена. Сами по себе, китайцы, конечно, не причем, но осадочек остался. А мир, еще не так давно полный радости, надежд и мечтаний, превратился в мрачное место, где люди начинали превращаться в стариков еще в детстве, даже не успев вырасти. Это не значит, что все быстро умирали. Напротив, продолжительность жизни была одним из важнейших направлений для приложения сил, наряду с сохранением работоспособности как можно более долгое время. А само старение выражалось в раннем потухании глаз людей, понимании ими плоскости жизни и будущего, и обретения, в следствии этого, склочного старческого поведения.

Когда-то Степан смотрел видеоролик об эксперименте «Вселенная 51». В ролике молодой блогер рассказывал о том, как американские ученые создавали для мышей идеальные условия, в плане доступа к воде и питанию, в надежде, что у них получится построить мышиный рай. Но все эксперименты заканчивались печально: колония мышей сперва показывала некоторый рост, после чего начиналась деградация и вымирание колонии. При этом любопытным образом распределялись роли между мышками-участниками эксперимента. Сперва взрослые мыши из первоначального бэби-бума вырастали, захватывали все ключевые точки и каналы пищи и воды, после чего пользовались своим положением, ничего не делая и не подпуская к ресурсам молодую поросль. Молодежи же оставалось лишь влачить жалкое существование, драться за каждую крошку и получать от старших. Из-за чего они сбивались в маленькие группки похожих друг на друга несчастных мышек с обкусанными хвостами и множеством ран. Со временем, основной инстинкт, считавшийся ранее непоколебимым и вечным, начинал отходить, и ряд мышей становилось красавчиками-нарциссами, посвятившими свою жизнь уходу за своим телом и не претендующими на что-либо большее. Таким образом, все 51 попытки построить такой рай для мышей закончилась полным крахом. Хотя, конечно же, многие скептики говорили, что эксперимент некорректен, были нарушения и все такое прочее. Но сама жизнь показала, что он более чем верен и дает совершенно точные результаты. Ведь потом такой же эксперимент поставили на людях. Причем, в масштабе всей планеты, построив мир, декларирующий добро и всеобщее благополучие, основанный на полном, тотальном контроле ради этого самого добра и благополучия. Результат оказался очень похожим на то, что происходило с несчастными мышками, но куда вариативней и интересней. И несмотря на то, что вымирать люди пока еще не собирались, - ну, по крайней мере, не декларировали таких планов, - в воздухе висело гнетущее ощущение какой-то катастрофы, которая душит людей изнутри и снаружи, попросту не давая жить.
Степан не раз, осматриваясь по сторонам, вспоминал этот эксперимент, и кажется он понимал, что все скептики, обвиняющие ученых, хоть и могут быть правыми в своих придирках, но смотрят они совсем не туда. Ведь сам опыт показал интересный феномен того, как открытый, просматриваемый и всем обеспеченный социум идет на смерть потому, что не может ни на секунду остаться наедине с самим собой. Мышки сидели в больших, стеклянных, похожих на аквариум лабиринтах. Впрочем, как и современные люди, чей социум наблюдается отовсюду, начиная с планетарной орбиты, заканчивая индивидуальными камерами и микрофонами у каждого в норке, то есть, дома.

И проблема была даже не в том, что кто-то кого-то подслушивал или подсматривал, а в том, что сами люди, как те самый мышки, знали, что все просматривается и прослушивается. И даже понимая, что никому не нужны их досужие разговоры и старые телеса, где-то глубоко в душе, каждый чувствовал присмотр со стороны сложных оптических и акустических приборов и боялся что-либо сделать. Словно душа человека, чувствуя, что за ней идет охота со стороны кого-то, пряталась и старалась не высовываться. А то вдруг поймают. А долго ли может существовать мир без души? И во что он превратится?

Это хорошо было заметно по интернету. Когда-то перспективная система связи, которую Степан чуть ли не боготворил в детстве и молодости, уже практически не принадлежала людям. С тех пор как ИИ стали использовать в бытовой сфере, никто сеть всерьез не воспринимает, как источник обмена информацией. Так как в кратчайшие сроки были созданы ответы на все вопросы и полная копия, да не одна, всей информации, содержащейся в сети, но с искажениями, полностью ее обесценивающими. И теперь человек попросту не имел никакой возможности найти достоверную информацию в сети, так как натыкался на сгенерированные данные. Люди тоже перестали общаться в интернете, ведь сперва все с радостью юзали всякие ИИ-приложения, чтобы робот за них все читал и передавал только общий смысл. Потом роботы стали писать за людей, ну а еще потом, роботы стали за людей общаться по телефону. Причем тоже с роботами на другом конце провода. Сначала это было добровольно и весело, а потом стало обыденностью и практически обязательством. Теоретически, конечно, можно было позвонить или написать кому-то из родных или знакомых, если таковые имелись, но все понимали, что во время звонка бесконечные приложения влазят в разговор и в прямом эфире очень быстро корректируют слова или тексты в соответствии с правилами, принятыми на сегодняшний день.
Таким образом, интернет стал бесполезен. По крайне мере для тех, у кого нет своего, мощного ИИ, который смог бы обеспечить безопасность от обеспечителей безопасности. Но это штучный товар, о котором только ходили слухи и небылицы.

Гаджет в кармане Степана зажужжал, что говорило о необходимости вставать и отправляться отвозить заказ. Эмпатичная и понимающая машина, которая управляла деятельностью Степана, прекрасно знала, что для большей эффективности этому человеку иногда надо остановиться и подышать парами никотина. Это вселяло в него некоторую надежду, и машина даже знала, что у Степана в голове иногда играет старая песня: «Но, если есть в кармане пачка сигарет, значит все не так уж плохо, на сегодняшний день». Хотя само устройство, из которого надо было дышать парами никотина, равно как и сам никотин, были также произведены этим же ИИ, как водится, с помощью подручных человеков.

Степан же, в свою очередь, давно хотел уволиться с тяжелой, неприятной и совершенно непонятной для него работы курьером, и не раз принимал такое решение, но искусственный интеллект на то и интеллект, чтобы все знать, все предвидеть и минимизировать риски, а основная его задача, в данном контексте, это повышение эффективности. И именно по этой причине Степан никак не мог уйти с ненавистной работы. ИИ всегда находил нужные для его мотивации слова. Мог дать вкусный заказ или бонус, и даже позволить Степану что-то по мелочи уворовать, а это, в свою очередь, поднимало веру человека в свои силы, и он продолжал работать, надеясь на то, что у него и дальше будет так получаться. Но когда не срабатывали такие простые методы, ИИ подключал дополнительные ресурсы и организовывал ситуацию, из которой можно было выкрутиться, только слушая ИИ, а ИИ говорил, что надо работать и все получится. И все действительно получалось. Ситуация как-то рассасывалась, все успокаивалось, а Степан продолжал работать. Чтобы вкалывать, вкалывать, вкалывать, а потом сдохнуть, без смысла и в полном забвении.

Сам Степан тоже понимал, что он находится в невидимой клетке, но не понимал, как из нее выбраться и кто этим всем управляет.