...любил её, как может любить стареющий юноша молодую, красивую, стройную и обаятельную подругу. ...
...не было ничего общего: женатый мужчина и только закончившая школу девушка, девочка...
...начитанный, спортивный, рассудительный, смелый и свежая, юная, восхитительно по-житейски глупая, с волшебными глазами и невероятно длинноногая.

Встретились не случайно — она сама искала встречи.
Несколько раз просто общались во время рабочих перерывов на заводе: инженерный состав выходил в те же курилки, что и рабочие.
Она казалась несколько старше своих восемнадцати, а я моложе своих двадцати пяти.

Это мезальянс — женатый, к тому же родитель дочери... и... кто?
Но феромоны.
Эти проклятые феромоны!
Заговорил с ней в курилке, с некурящей, но постоянно захаживающей в курилку в поисках встречи со мной (ей так цыганка нагадала — встречу в месте «где тебе нечего делать»). Заговорил просто так, ни о чем, чтобы убрать неловкость нахождения двух малознакомых людей в одном помещении.
Вдруг она разрушила образ тупенькой школьницы, задав пару вопросов о прочитанных ею накануне Ремарке и Хемингуэе. Потом задала пару вопросов обо мне, не помню каких.

И тут случилось.
Любовь — это странное определение необычного чувства, основанного на химии организма и органолептике происходящих прикосновений. Соприкосновений.
Это реально «пробивало». Её касания чувствовались как лёгкие токовые удары.

Я очень недолго сопротивлялся своему чувству долга, чести, верности.
Я сдался.
Я полюбил.

Встречались сначала украдкой.
Она отпрашивалась у родителей на «встречу с подругой», я — отпрашивался у жены на «встречу с друзьями». Помню, что даже покупал бутылку пива, чтобы перед приходом домой выпив содержимое, подтвердить своё алиби.

Друг без вопросов выдавал ключи от квартиры, хотя поглядывал с укоризной. Он знал мою жену и понимал, насколько по-скотски я поступаю.
Но ведь миром правит Любовь!

Запирались в этом мирке и, поначалу, даже не набрасывались друг на друга, а просто включали музыку (у него был шикарный центр «Onkyo»), готовили горячие бутерброды, заваривали крепкий чай. Это была, своего рода, игра в семью, которой мы с ней были лишены. Я по причине раннего брака, не нужного ни мне, ни моей супруге; а она — как младшая дочь из многодетной семьи, возглавляемой отчимом-алкоголиком.

Мы играли в семью.
Мы любили играя.
Мы играли любя.

Через пару месяцев жена подала на развод. Мне было похер. Не всё равно, а именно похер.
Жена, дом, дети, деньги — всё пустое.
Позже бывшая жена уехала из нашего городка на «большую землю» и мы с моей любовью очутились в бытовом раю. Ни съемных квартир, ни гостиниц, ни квартир друзей — всё только наше.

Хуйня началась неожиданно ©.
В одночасье мой друг и пара знакомых, у которых я брал ключи от квартир, предъявили мне претензии по поводу пропажи каких-то вещей в их квартирах: утюги, сковородки, тостеры, фены.
Какая-то невнятная мелочевка.

Я смеялся, но смех не решал проблем друзей и приятелей.
Я смеялся, но смех, как оказалось, не решал проблемы любимой.

Тяжелая форма клептомании, вызванная опухолью мозга.
Всё прогрессировало: опухоль, невероятные отмазки моей любимой «какэтовсёслучилось», и её болезнь.

Одно время я ей подыгрывал: «забывал» в неожиданных местах деньги, какую-то бижутерию (ей было абсолютно все равно, что именно брать), книги, электронику.
Но это не решало никаких проблем. Лечиться она оказывалась, так как лечение привело бы её к полной амнезии, а она хотела помнить.
Помнить меня.
Помнить нас.
Помнить наши отношения.

Уговаривал её, как мог, доставал самые дорогостоящие и дефицитные лекарства, экспериментальные и рекламируемые. Боролись.
Но проигрывали.

В последние три дня она не вставала. Смотрела куда-то мимо меня помутневшим взглядом некогда живых, волшебных глаз и пыталась что-то сказать. Речь была неразборчивой.
— К мне... к мне... — удалось разобрать угасающий шепот, я склонился к ней и она улыбнулась в последний раз в своей жизни, напоследок вытащив у меня из кармана портмоне.

Похороны не могли быть пышными. Нас не понимал никто, ни мои друзья, ни её родители.
Панихиду я заказал в ближайшей церкви, и хоть грешны мы были без меры, но заупокойная сугубая ектения и тропарь ей были прочитаны.

Любовь правит миром, Любовь.
После предания тела земле, вдруг выяснилось, что у отца Серафима куда-то пропали ролекс и документы на новый мерседес.

Я ухожу.
Спасибо за то, что выслушали мою исповедь(?) откровение(?).
В любом случае, мне пора — меня ждут.
Ждет девушка в стильном мерсе, длинноногая и с волшебными глазами...
Миром правит Любовь!