на мотив одной старой дворовой песни. Ритм никакой, но в песню ложится запросто

Ты навеки моя, не невеста не жинка, И такой будешь вечно - чумовая герла.
У тебя на реснице серебрится снежинка.
В общем, ты не живая. Ты давно умерла.

Нам полгода до мая, в ожидании оба.
В небе месяц, как будто серп крестьянский в крови.
Я тебя вынимаю из подгнившего гроба
Эксгумирую тело для безумной любви.

Спят во рту у тебя многоножки и слизни.
Истекает оттуда мороза струя. Никому не понять этих чувств после жизни,
Но теперь ты уже безраздельно моя.

Никому не скажу, как мы любим друг-друга.
Нам бы снова дождаться весенних стрижей,
Но над нами скулит в белом саване вьюга,
Закрывая погост от ночных сторожей.

Вот, опять задыхаюсь от китайского чая.
Шерсть вздымается дыбом, я колючий, как ёж.
Почему на движения не отвечаешь?
Почему равнодушно себя отдаёшь?

Словно в теле холодном сломалась пружинка,
И безумная ночь обращается вспять.
У тебя на реснице серебрится снежинка.
Я тебя закопаю в могилку опять.

Зелёный банан