II
Долго ль, коротко он шёл, лёгок путь был иль тяжёл,
На корявую избушку как-то он в лесу набрёл.
Парень наш был не дурак, сразу понял, что и как:
Бабки-Ёжкино жилище! И съебнул чрез буерак.

Ну а хуле вы хотели? Где хоть раз вы углядели
От Яги толику пользы? Ну как дети, в самом деле!
Ну покормит молодца, попиздит с ним слегонца,
А практической-то пользы - меньше письки у скворца.

Брёл царевич по лесам, по болотам всяким там,
От царевишны-лягушки вдарил резво по газам.
Ну а хуль, она ему: подержись, мол, за корму,
Стану, мол, фотомоделью, заживём, мол, по уму...

И повёлся отрок наш, расчехлил свой патронташ,
И попёр на ту лягушку, как пират на абордаж.
А лягушка после ебли, в неге растопырив кегли,
Заявляет, что она вовсе не царевишна.

На болоте, твою мать, ебарей исчезла рать.
Даже уж уполз, падлина, чтоб лягушку не ебать.
Парень кинул хуй ко лбу: чтоб с тобой связать судьбу?
И всю жизнь, блядь, в бородавках? Ну их нахуй, я ебу!

И помчал он наутёк, прям болота поперёк
И добрался он до царства, правил там один царёк,
Дочку чью схватил Кощей. Чтоб помочь хоть как-то ей,
Царь развесил объявленье: жду отважных, мол, мужей.

Кто в кровавом, мол, бою сможет дщерь спасти мою,
Шашлыками закормлю и до усрачки напою.
Если ж этот молодец мне понравится - пиздец!
Ему дочь, внагруз полцарства, и, бля, в гимне воспою!

Вот тебе меч-кладенец и пиздуй воюй, малец.
Спиздишь деву у Кощея - будешь сразу молодец.
И, прикинув к носу хуй, двинул в путь наш обалдуй,
И помчал, пылая сердцем, во кощеев во дворец...

Шёл он долго, жизнь кляня чрез такие ебеня,
Где и волки срать боятся. Тучей мелкая хуйня
Облепляла всё ебало и неистово кусала,
Да ещё и тракт - говно, ноги стёр, но всё равно
Шёл упрямо через ямы и медвежее говно.

Вдруг за чёрною горою солнце скрылось в облаках,
Снег летит и вьюга воет, нагоняет, в общем, страх.
А во мраке у горы шпили видятся востры,
Потянулись от болота ядовитые пары.

Но царевич не зассал, он поближе подбежал,
Видит: чёрный мрачный замок, и на всякий меч достал.
Осторожно, точно вор, перелез через забор
И стремительно, пригнувшись, прямо к замку поскакал.

О! Табличка у дверей. Что там, чёрт возьми, на ней?
Чиркнул спичкой, пригляделся, видит надпись: "Б. КОЩЕЙ".
Эт, я значит, ко двору. Ща Кощея раздеру
И прекрасную царевну себе в жёны заберу.
Кулаком в дверь застучал, молодецки закричал:
- Эй, костлявая педрила, открывай-ка по-добру!

Вдруг выходит старичок: головёнка с кулачок,
Тапки-зайчики, халатик, перегара свежачок.
- Ты чего это шумишь, что имущество громишь?
Обзываешься обидно, да недобро так глядишь?

Хтой ты, парень, есть такой? Вижу я тебя впервой.
И чегой-то не припомню, что конфликт у нас какой.
- Ты мне, старый, не мути! Держишь девку взаперти?
Коли пиздюлей не хочешь, вмиг её мне возврати!

- Что ты! Я живу с женой, по любви она со мной.
С хуем в сорок сантиметров буду я любим любой!
Хочешь, сам спроси у ей. Выдь-ка, милая, скорей!
Разъясни-ка гражданину, кто есть свет твоих очей!

И спускается Она: величава и стройна!
Тонкий стан, коса до жопы, и прекрасна, как весна.
И царевич охуел. Рот раскрыл, на жопу сел,
Мысли все перемешались и закапала слюна.

- Я, царевна, за тобой. Я жених отныне твой.
Собирайся-ка до дома, станешь там моей женой.
Будет всё, как у людей: нарожаешь мне детей,
Будет всё: любовь и счастье и квартира на Тверской.

- Горячи твои слова. Только против естества
Не попрёшь, а я Кощею долги годы любова.
Знать, не буду я твоей, и мечтать о том не смей.
И рожать тебе не стану. У меня своих есть два.

Закручинился герой, низко хобот опустил
И побрёл назад - домой, грустен и совсем без сил.
Рухнул мир и всё смешалось, солнца в сердце не осталось.
Но кручиной не сломился: под калитку навалил.

Шёл угрюм и много пил, беспорядки наводил.
Без разбора бил ебалы, сам два раза отхватил.
По дороге отчего-то заглянул он на болото,
Где царевишну-лягушку, знамо дело, навестил.
Самогонки с ней хлебнул, закусил сальцом, рыгнул,
Вставил в жопу камышинку и шаром её надул.

Через лес его был путь и решил он заглянуть
В Бабки-Ёжкину избушку, хоть ногой старуху пнуть.
Вот - знакомые места. Вот стоит избушка та
На кривых куриных лапах. Дверь подёргал - заперта.

- Эй, старуха, отворяй! В хату молодца впускай,
Накрывай бегом поляну, про сто грамм не забывай!
Отворилась, скрипнув, дверь и царевич не поверил
В этот миг своим глазам.
- Как же так? Ведь ты же там... Ты ж Кощеева жена!
- То сестра моя родна. А Кощей мне, стал быть, зять.
Впрочем, долго объяснять. Ты чего, милок, хотел?
Ищешь дел? Бежишь от дел?
И пошто тебе старуха? Ты же счас её шумел?

Бабка нам Яга родная. Ей по дому помогаю.
Ну, сову там покормить, или зелье там сварить.
А её щас дома нет, у неё же марафет:
Укатила бабка в отпуск, дал путёвку сельсовет.

Ой, да что же ты стоишь? Проходи, коль не спешишь.
Покормлю тебя с дороги. Ну чего же ты молчишь?
Как зашёл царевич в дом, так он и остался в нём.
Варит зелья, на рыбалку ходит в местный водоём.
А надысь гостей созвали, свадьбу бурную сыграли.
Я там был и водку пил. Чудно время проводил!
С лешим малость поскубался и пиздячек получил.