- Он был хорошим парнем, - шлюха сидела в подранном зелёном кресле, закинув ногу на ногу, - В прямом смысле хорошим. Он был таким фантастическим, что я до сих пор отказывать верить в правду, и не понимаю ЧТО же ему на самом деле было нужно от меня. Она грустно помотала головой и тяжело выдохнула вместе с дымом. - Такой он был странный, что даже в такой как я что-то задел, а я уж повидала, поверь...

Она была в возрасте, но ещё не старая, чуть располневшая, крашеная в блондинку, совершенно вульгарнейшая и некрасивая, да ещё и этот хриплый голос. А взгляд? Отсутствовавший? Нет, скорее бездумный, будто у чучела. Она была больна и от этого выглядела ещё ужасней. Алкоголь, наркотики...Комната, в которой мы находились была ей под стать - деревянная покосившаяся рама с кривой чёрной форточкой, обшарпанная мебель, какие-то почти заблёванные обои, выщербленный дырявый пол, жуткая узкая кровать. У меня с собой был газовый пистолет.

- Ты точно газетчик? - она гадко сощурилась на меня и закашлялась.
- Я же показывал удостоверение, - слегка возмутился я сквозь повязку.
- Ладно, проехали, дорогой. Ты записываешь?
- У меня диктофон, хватает примерно на час.
- Справимся: там не то, что много рассказывать, но кое что имеется. Подай ещё пива, начнём, чё...

...Стас, Стасик, как я любила его называть, рос в образцовой семье советских инженеров. Банально, понимаю, но тогда это означало, что у тебя есть будущее, теперь бы это означало только одно - надо что-то думать, ибо так жить нельзя. Не мне, естественно, судить, - шлюха глотнула из бутылки и глубоко затянулась, - Каждый выживает как может, но по мне так это не жизнь. В смысле, когда ты инженер в 'совке'. А, не суть, в общем Стасик был как все - безликий, один из миллионов с одинаковой судьбой, ведомой власть предержащими. Школа, институт...ему оставался год до диплома, когда 'совок', к счастью, развалился, и настала депрессия во всех этих светлых и беспомощных головах. 

Она сокрушённо помотала головой.

- Может, не надо было? 
- Что? - встрепенулся я.
- Ну, убивать его.
- Нашёл бы другую.
- Ага.
- Когда он впервые к вам пришёл? Давайте быстрее, мне ещё ехать надо.

Она усмехнулась, прекрасно осознавая, по каким причинам я не желал находиться здесь больше положенного, но размышления прервала: всё-таки встречу я уже оплатил.

- Ладно, без паники, - протянула она. Случилось это в девяносто пятом году. День не вспомню, но сто процентов был июль...жара какая-то жуткая, помню, ещё на больничку на неделю загремела, чуть там и не сдохла. А как вышла, так в первый же день и на 'работу' пошла. Я же уже лет как пять работала сама по себе, так что мне спрашивать было не у кого. Пошла в кафе, в 'Папи', типа французское, ага, хрен там, из французского только картавый официант, впрочем, пару горбунов среди посетителей там тоже имелось, - каркнула она, а я поёжился: в жизни не видал, чтоб так смеялись. Как сейчас помню - взяла себе пивка, холодненького, для начала, так сказать. 

- Диплом он получил, - резко перескочила она, - На работу по распределению устроился, но денег, естественно, не было. Впрочем, это вполне сочеталось с его моралью, по крайней мере так было до тех пор, пока он не познакомился со мной. Считаю, что всё это фуфло, что задвигали нам по идеологической линии рано или поздно дало сбой почти у каждого, кто хотел чего-то большего. 

Она с хрустом раскурила новую сигарету.

- Ему тогда было лет двадцать пять, и он всё ещё жил с родителями, девушки не было, на работе задерживался, самое что интересное - по собственному желанию. И вот, значит, сижу я, сквозьзубно цежу пивко, и потихоньку замечаю тогда ещё не знакомого мне Стаса. Он был одет в белую рубашку с коротким рукавом и брюки. Жара и брюки. Бедные служаки с этим их дресс-кодом, военные, менты, гэбэшники, фсбэхи... Он тоже пил пиво, если честно, тут все его пили, такие были дела. Конечно тогда, десять лет назад, я была моложе и выглядела хоть и как проститука, но у мужиков на меня стоял, я была популярной...попу-лярной, в-попу-популярной, - по-шлюхински пошутила шлюха.

- Да, - спустя некоторое время он(Стас) начал на меня коситься, типа так взгляды быстрые кидать и отворачиваться. А рядом пристроилась компашка, шумная, бестолковая, и что-то мне подсказывало, что шансы просидеть в одиночестве у меня катастрофически падали. Стасик пил и храбрел - его взгляды становились всё длиннее и тяжелее, но только он собрался встать и подойти, как я услышала голос:

- Эй, красавица, идём к нам? 

Я нехотя повернулась и не успела открыть рот, как в игру вступил Стасик:

- Она со мной.
- Не гони, мы зашли - вы сидели раздельно.
- Мы поругались.
- Да, - я поднялась. - Извините. Схватив свои манатки я со скоростью пули переместилась к Стасику. Эти там чего-то поржали, потом про нас забыли, да и хуй на них. Я не помню, кто-то там что-то хотел залупнуться, но его свои же и осадили.

- Стас, - тихонько представился он, и едва слышно добавил - Дура.
- Марина, - прошептала я и парировала - Заткнись. 

Посетители притихли, ожидая скандала, но мы решили не переигрывать, хотя бармен, конечно же, всё понял. До нас донеслось 'олень подкаблучный', но на тот момент нам было уже плевать. Он заказал шампанское и по салатику, рассказал мне, что его родители уехали на десять дней в отпуск, что у него у самого две недели отпуска, и что приключения только начинаются. Так и сказал. Тогда я не придала этой фразе значения, и уже гораздо позже, когда он поведал мне тягучую историю своей бледной жизни я осознала, что для него это были не пустые слова, а типа шага влево из строя. Я вот думаю, если бы не выпивка, все бы было с ним хорошо, ни на что бы он не решился.

- Интересно, - сказал я, - но выходит, что всё-таки это он Вас подозвал.
- Выходит так.
- А дальше?
- Дальше мы надрались, как свиньи и пошли ко мне. К себе он вести меня не захотел, даже несмотря на состояние нестояния, ну а потом не водил, ибо было не за чем. В тот раз мы не переспали, а наутро он едва не сбежал, поняв, ЧТО натворил. Но три бутылки пива сделали своё дело, и Стасик вновь обрёл своё истинное 'я', став смелым и отважным, полным решимости и идей. Так бы мы, наверное, и продолжали в том же духе, пока я не разделась перед ним и не ушла в соседнюю комнату. Спустя пять минут туда зашёл и он. Вот тогда это всё и началось, можно так сказать.
- Что именно?
- Он встал на путь саморазрушения.
- А Вы не пытались тогда спросить зачем он это делал? 
- Ха! Думаешь, это было так очевидно? Во-первых, всё это длилось более или менее долгое время, а во-вторых, потом уже спрашивала, конечно, когда он, например, в первый раз попросил заняться сексом без презерватива.
- Вы знали, что уже тогда были заражены?
- Да, и я ему об этом сразу сказала, клянусь! Мне ещё тюрьмы не хватало, я грех на душу брать не буду, каждый решает свои пути сам.
- Дальше.
- Как я сказала - начиналось всё постепенно. Ну выпивали мы с ним, ну в койке скакали - так все мои клиенты делали. Я видела, что человечек дорвался, но я видела таких и до него. Да, спустил отпускные чисто на меня, а сколько там тех отпускных...при мне такие суммы сливали, что я до сих пор с гордостью вспоминаю о таких денёчках. Ничего не предвещало такой беды, как по мне.. 
- Встречи происходили по графику?
- Да, в точку. Некоторое время мы виделись по выходным. Таким образом никто ничего и не подозревал очень долгое время, ну а потом уже было поздно. Дома он говорил, что гулял с друзьями, с девушкой, с которой он обещал вскоре всех познакомить, ну а на работе он и так сильно о своей жизни не распространялся, ну а то, что он мог там как-то помято выглядеть...да не сильно мы его и мяли, гыгы, ибо бухали по субботам, а к понедельнику мы его возвращали к жизни.

- Конечно, вначале мы просто пили, с ним пили, сама-то я давно уже сидела на игле, и он это знал, но интереса не проявлял, пока как-то раз я не попросила его перетянуть мне вены: он внимательно наблюдал за всем процессом, а как только я очухалась попросил меня накачать и его. Это было ещё до того, как он захотел незащищённого секса.
- А Вы?
- А я? А что может ответить наркоманка на вопрос о наркоте? Хотя...не, вру - попыталась отговорить, но...как видишь, результата это не дало. Тогда же он и ширнулся, мне, как сейчас помню, так завидно стало: так он прибалдел. Вот и всё, прикинь? Так вот оно и выходит, что один раз употребил равно много раз употребил, получается. А Стасик хоть и был умненьким, но слабеньким, да и все почти слабенькие, куда уж попрёшь против этой заразы...В общем, это был его выбор и рано или поздно он бы нашёл это не у меня. Единственное, что я ему сказала, так это чтоб он использовал только одноразовые шприцы, или один шприц, но свой, и иглы свои. Поначалу он так и делал, а как-то раз я уже вижу его, а он прям с пола чей-то 'баян' поднял, заныкал, и сидит 'готовит'. Я что? Я даже подняться не смогла, только улыбалась лежала в дурмане. Так что я даже не знаю от меня ли он заразился или нет, но от меня тоже.

Шлюхо хрипло усмехнулась.

- Сколько времени прошло после эпизода со шприцем и сексом без презерватива?
- Сложно сказать, но не сильно много, месяца три, думается. К тому времени он уже плотно сидел (на игле), и жизнь его начала рушиться, судя по его рассказам. Вроде, дома начали что-то пронюхивать, да и на работе дела пошли из рук вон плохо. Всё, что с таким кропотливым терпением строили его родители и он сам, всё пошло по одному месту чуть ли не в одночасье. Прикидываешь, каково мне было на это смотреть? Всё равно до меня никак не доходило для чего же он всё это вытворял. 
- А что он сам говорил по этому поводу?
- А он, вроде как, говорил правду. Он улыбался мне: "Я почти четверть века прожил не своей полу-ваку-умной жизнью. Я был таким, каким хотели, чтобы я был, и я был. Теперь я хочу быть таким, каким хочу быть я." Что-то в этом роде. На все вопросы о том, что долго так прожить не получится он кривил рот и говорил "Знаю". И вот что я могла? Заявить на него? Бить его? Учить? Что?! 

Она разволновалась и несколько раз не смогла поджечь новую сигарету. Наконец, ей это удалось.

- Ничего! - продолжила она. - Ни-че-го. Ну я и забила. В конце концов он мне платил, он меня не бил, с ним было интересно, а затем он бросил работу. Вернее, его попросили по-собственному. Самое что забавное, так это то, что дома чуть ли не до последнего не знали, что он уволился, ибо утром он продолжал уходить из дома. Я тебе скажу, где он тусил: у нас было очень много съёмных квартир, а так как Стасика все наши к тому времени знали, то никто не был против, если он зависал на пустых флэтах, а на выходных он был у меня. Через год после знакомства он уже был совершенно другим. Как-то мы попали под рейд, и нас принудительно заставили сдать анализы. Я-то давно была на учёте, а вот он только попал, и он уже был 'положительным'. Узнали дома, был скандал, столько горя родителям...и он, продав все свои вещи и забрав накопления, ушёл от них. Когда негде было спать - бомжевал, потом стал собирать бутылки, картон, металлолом. Стал сильно пить, постоянно кололся, и не трахался уже даже. А потом его нашли мёртвым. 

- Чего ты дёргаешься? - вдруг спросила она меня.
- Как-то неожиданно. Заслушался. 
- А чего ты хотел? В принципе, два года и нет человека. Он очень хотел исчезнуть, умереть назло, разрушить всё вопреки их планам. Он хотел доказать им, что никто ничего не контролирует. Нашли его в подвале, вонять уже начал, как раз в пятницу и нашли, я и не предполагала, что с ним беда. В общем, передоз. Думаю, специально. Слух разнёсся быстро, мы его опознали - менты, походу, ни паспорта ни других документов не обнаружили. Не знаю, что там было с его родителями, не интересовалась, но мы очень расстроились все. Скорбили, я по сей день его помню, как видишь, с большим теплом на сердце, я его любила по-своему. Девочки его обожали: с ним поговорить можно было, знал много, мозг не е**л. Через ментов узнали где его похоронили, навещаю, пока жива, не много мне осталось самой. Вот и всё. Больше рассказывать нечего.
- Н-да, странная история.
- И не говори. 
- Ладно, - я встал, - как и договаривались имена я изменю, чуть переделаю, что-то вообще выкину...если статья выйдет, то не раньше, чем через месяц, так что будет интересно, сами почитаете. 

Я поднялся и ушёл. На лестнице я снял маску и глубоко вдохнул подъездный воздух. 

- Дурак ты, Стасик, - без злобы прошептал я, спускаясь. - Только шлюхи о тебе и помнят, небось, да родители. Кому ты и что доказал, в итоге?

Улица встретила меня солнцем и весёлым шумом.