Вадим писал очередное постановление об отказе в возбуждении уголовного дела – «отказной» – ничего сложного - украли канализационный люк. Справиться с негодяями получилось достаточно просто – люк был непонятно чей, вполне мог быть положен во времена царя Николая Палкина. В Управлении главного смотрителя выдать справку о стоимости отказались, мотивируя тем, что непонятно, кто этот люк устанавливал. Уж больно старинный был люк…
На балансе не стоял – бывает такое. Не нужен был люк не в революцию, ни в войну. А тут бац – демократия и провалился люк. Приватизировали.
Так что не было люка. Ошиблись бдительные граждане. Отказываем – за отсутствие события. Или состава. Подумать надо – «ничейный» люк. Раз ничейный – отказываем.
Вряд ли крышка от говна и пара представляла художественную ценность, хотя…
Если вдруг участковый найдёт люк на скупке вместе со злодеем, его укравшим – люк Коли Палкина станет палкой – на… - философски размышлял Вадим – тогда справку точно выправим. С нужной цифирью стоимости. Есть агентурный подход, порешаем вопрос. Люк будет достоин Эрмитажа или Русского музея. Редкий люк, пера Расстрелли.
А пока «глухарь» укроем – нечего портить отчётность.
Иначе возбудят уголовное дело «без лиц», кинут в сейф, а потом прекратят, поставив крест на самом святом в милиции – АППГ – аналогичном периоде прошлого года.
Работает это просто – в первом полугодии прошлого года УгРо раскрыто 250 краж, что составляет 70% от их общего числа.
Значит в этом году должно быть раскрыто не менее 260 краж или 1% больше, чем в аналогичном периоде прошлого года.
Но позвольте, скажет нормальный человек – а если нет столько краж, и, получается, что через 29 лет УгРо раскроет 100% краж? А потом 101%?
Как это возможно?
Вот именно поэтому нормальных людей в УгРо не берут. Вернее, берут именно самых что ни на есть нормальных. Но в итоге получается человек, способный раскрыть даже 101% краж. Да хоть и 146%.
Нет задач невыполнимых – есть личный состав, не желающий работать в общем и дурак начальник в частности. Оргвыводы последуют.
«Это хорошо, что у меня в основном кражи из организаций… Клейстеру не везёт – ЦПКиО оперативно обслуживает. Вот где жесть… кражи, грабежи, убийства, разбои – а у меня вон – люк украли… Лепота. Спишу сейчас этот сраный люк. В архив.»

- Бум! - кто-то ударился о стенку снаружи, в соседнем кабинете.
«Дима работу с людьми проводит – подумал Вадим – грабежи профилактирует».
Час назад из Центрального парка культуры и отдыха патрульно-постовая служба притащила двух грабителей, которые рвали серёжки из ушей у отдыхающих девчонок. Прямо с мочками. Пока потерпевшая находилась в шоке, грабители вырывали сумочку и ретировались.
На свою беду, задержанные решили закосить под глухонемых…
Грабежи в парке шли серией, один за одним, конкретно сорванных мочек прилетело 12 нераскрытых – Вадим помнил, как Хохол драл Клейстера на совещании и обещал лично оторвать его огромные красные уши, если беспредел не закончится.
Клейстер обещал работать, но результатов не было – мочки рвались, сумки похищались, серьги уходили цыганам за "дурь".
Потерпевшие и свидетели рассказывали о двух странных молчаливых парнях – да и больше толком ничего.
Немногочисленная Димина агентура "ловила тишину" – мало ли кто мог приехать в парк и с какого района…

****
Задержанных грабителей оформляли в дежурке за мелкое хулиганство. Вроде как матом ругались – стандартная формулировка для задержания «по мелочи».
Два парня лет двадцати пяти возмущённо мычали, изображая инвалидов, жертв ментовского произвола.
Недалеко стояла и потерпевшая – девушка лет 20, страшная, что моя жизнь – оценил Вадим и пошёл списывать материалы.
Клейстер взял одного задержанного и потащил к себе в кабинет.
Мычание “глухонемого” продолжилось, тогда Дима ткнул носом злодея в надпись у входа в «кишку» УгРо -

Оставь надежду всяк сюда входящий,
И бесполезно здесь о милости просить
Здесь не помогут слёзы, взгляд молящий,
Здесь и немые будут говорить!

****
Центральный парк из места культурного отдыха граждан давно превратился в криминальную клоаку.
Летние кафешки, принадлежащие бывшим младшим братьям по разуму с характерным акцентом, становились настоящими притонами – молодёжь, перепившись дешёвого пойла с удовольствием резала, грабила и насиловала друг друга.
Самым сердцем всеобщего хаоса и разгула была так называемая «клетка» - открытая танцплощадка.
Культурно отдыхающих трудящихся, вальяжно танцующих вальсы под духовой оркестр сменил обдолбаный молодняк под «Пролежни». Редкий вечер обходился без массовой драки. Дубинки ОМОН и ППС не щадили никого, укладывая в ряд и правых и виноватых, и пацанов и девчонок.
«Звырячче побыцця» говорите? – ну, ну… У лежавших на бетонном полу «клетки» жертв ментовского беспердела изымали ножи, кастеты, заточки и даже переделки из «газового» ПМ.
Прекрасная штука в умелых руках: много коммерсов и бандитов легло от пуль этой «игрушки».
Опера были завсегдатаями в летних кафе – оттягивались после рабочего дня дешёвой «Балтикой» и палёной водярой.
Хозяева тоже были довольны – клиенты – суровые парни с протокольными рожами отталкивали опасных посетителей, одновременно привлекая более-менее порядочную и платежеспособную публику.
Из сонма бухающих беспредельщиков граждане инстинктивно тянулись к ментам.
«При всем богатстве выбора другой альтернативы нет» - знаменитая реклама.
В тот вечер Вадим и Дима решили выпить пивка и поглазеть на местных барышень – дело молодое, неженатое. Вернее тело. Даже два.
Дима таскал с собой газовый пистолет, Вадим был с табельным ПМ – не успел сдать.
Верный друг был спрятан под кожаной жилеткой в кобуре скрытого ношения, на ментовском языке – «сбруе».
В нетрезвом состоянии табельное оружие применять нельзя.
Это закон. Как бы ты оружие правомерно не применил – ты был в нетрезвом виде. Превышение должностных. Тюрьма.
Поэтому сейчас пиво допьем, поедем, «сдадимся» и домой.
Сидели, давились теплой «Балтикой-9» - у хозяина кафе, Тиграна в очередной раз сломался холодильник.
Услужливый приказчик подал свиной шашлык за счёт заведения – чутка недожаренный – потому, что за счёт заведения.
Димка с недовольным видом ломал в свиной подошве пластиковую вилку. Вадим уплетал с удовольствием – мясо с кровью полезно, особенно бесплатно.
Большим глотком «девятки» запил шашлык и так и застыл в изумлении, даже не поставив бутылку на синий пластмассовый стол.
Перед ними стояли два испуганных, белых как мел, «робота»-сержантика.
- Там, там убили!!! – кричали они наперебой, показывая в сторону «клетки».
Опера бросили пиво и шашлык и рванули к «клетке» - благо, недалеко. На входе сиротливо жались к поручням два солдатика-срочника из полка ВВ и билетерша.
Рядом с ними стоял молодой мальчишка в ярко белой майке. На груди в районе сердца расплылось красное пятно.
Признав в запыхавшемся от бега Клейстера старшего он упал к нему на грудь – «Командир, меня убили…» - сказал он, падая. И умер.
Перепачканный чужой кровью Клейстер заорал: «Скорую быстро!»
Вадим не тратил время зря – схватив в охапку солдат внутренних войск из усиления, он заткнул ими единственный выход из «клетки», а сам с Димкой и двумя ППСниками нырнул во внутрь.
Обалдевшая билетерша пыталась ухватить его за рубашку – куда без билета?
Дискач шёл своим чередом – молодежь дергалась под «джангл», ди-джей махал руками в такт музыке.
Справа от входа стояла парочка перепуганных девчушек.
- Где они? - попытался перекричать музыку опер.
- Воооот… - указали девочки на танцующих неподалеку парней.
Времени на раскачку не было – Вадим сходу прыгнул на наиболее крупного из них, пытаясь сбить с ног.
Эффекта внезапности не случилось – парень оказался крепким, и, сбросив Вадима с себя, перевел схватку в партер.
Вадим тоже был не промах – последние занятия по физической подготовке были всего год назад – на ногах удержался.
Началась толкотня. Из-под жилетки выпала оперативная кобура.
«Лишь бы ствол не отобрал» - мучала Вадима мысль.
Соперник хрипел, но не сдавался, осаживая опера на пол.
«Ствол, ствол…» – кряхтел Вадим – но вдруг противник обмяк – соперника загасили дубинками «роботы».
Опер не заметил, как второго крепыша-подельника скрутил худощавый длинный Димка вместе с милиционером ППС.
Заломив руку за спину Клейстер свободной рукой придушил потенциального негодяя.
Когда выключили музыку и зажгли свет, прибывшее подкрепление – два «цементовоза» ВВ шмонало остальных отдыхающих.
На парочку, сваленную на пол операми, «роботы» надели наручники.
Отдать должное солдатикам, они достаточно быстро, с фонарем и офицерскими звездюлями нашли главный «вещдок» – зоновский нож-выкидуху, с очень тонким, окровавленным лезвием.
Пырнул тот, с которым боролся Димка, ранее судимый, расписной бычок.
Второй, клиент Вадима, только бил бедолагу.
Прибывшая опергруппа тут же, «на коленке», возбудила «сто пятую».
Задержанных и девчонок - свидетелей быстро увезли в райотдел – допрашивать.
Вадим с Димкой примкнули к дежурному оперу – помогать. Дежурил в этот день сам Бубнов.
Константиныч не отличался жалостью к «мокрушникам», особенно к ранее судимым. Посадив перед собой убийцу со скованными наручниками за спиной руками, Бубен залез на стол.
Четкими, резкими ударами кроссовками по лицу он сносил убийцу со стула.
Потом поднимал, кряхтя, усаживал.
Все повторялось снова. Серёга молчал и ничего не спрашивал у убийцы. Просто бил, разрывая веки и щеки, ломая нос и выбивая зубы резиновыми подошвами белорусских кроссовок.
Экзекуция прерывалась подходом к сейфу с заветным литром.
Старший опер выпивал чашку водки, занюхивал слипшейся майонезной трубочкой и продолжал.
Бил, ронял, поднимал.
Убийца не понимал, что от него хотят.
Бубен и сам не понимал, чего хотел – был пьян.
Просто бил.

Клейстер и Вадим притащили в кабинет второго – тот, который не резал, а избивал убиенного мальчишку.
Смертельный удар нанес не он, но в убийстве участвовал, несёт ответственность наравне. Убийство, совершенное группой лиц.
Все это было ясно… но… если девчонки не дадут показаний, выброшенный нож не «привязать» к убийце.
Значит, все было зря.
Либо «колоть» негодяя до жопы, до кровавых соплей, либо наливать чайку и предлагать сигарету.
Хороший свидетель всегда лучше плохого обвиняемого – народная милицейская мудрость.
Так что у задержанного из кабинета только два выхода – или в ЗАГС, или к прокурору.

Задержанный Коля недавно отбыл срок, встретил на дискотеке «семейника» по зоне.
Выпили, потянуло на приключения. Нашли – девчонку с лохом не поделили. Лоха пырнули ножом. Бежать и не думали – а чего такого, подумаешь?
Естественно, Коля никого не бил, но видел нож у Толика. И как тот пырнул, видел тоже.
Сегодня кент – а завтра мент. Сдал кореша, как стеклотару в обмен на свободу. Стреляный воробей, знал чего от него хотят. Да и корешу сделал добро – один убивал – дадут меньше, чем за «группу».
Вадим быстро записал его показания на протокол допроса свидетеля и отнес к следователю.
Кореш, вытирая слёзы на в кровь разбитом лице, писал явку с повинной, напирая на то, что убивал один.

Все сложилось удачно…
Обычный вечер, в обычном РОВД.
Мальчик в морге, убийца в тюрьме.
Хохол радовался росту раскрываемости «сто пятой».
Замполит написал представление молодым и Бубнову по премии в размере оклада за раскрытие.
Молодые офигели от счастья – 660 рублей. Внезапно. Не за что, собственно, поощрять – это просто работа. Бубнов на эти деньги запил – жене премии он не отдавал.

(продолжение следует)