Иван родился в семье простых железнодорожников. Папа Ивана был машинист, а мама стрелочница. Отец Ивана считал, что фамилия у человека должна быть говорящей, чтобы окружающие сразу понимали с кем имеют дело. Чтобы не нужно было съедать пуд соли, а сразу всё было ясно и понятно. Поэтому при рождении Иван получил самую простую русскую фамилию – Охуительный. Отец гордился своей фамилией. Бывало выпьет после поездки во Владивосток бутылку водки и кричит: «Степанида Леонидовна Охуительная, а ну подь сюды! Тебя Охуительный Мужик сейчас ебать будет». И если с фамилией подросший Иван еще как-то мирился, то отчество Мужикович его немного раздражало.  «А чо. Нормальное отчество, - бывало говорил Ивану отец, - Иван Охуительный Мужика сын. Не какой-то там тряпки. А МУЖИКА. И всем всё сразу понятно».

Была у Ивана одна интересная особенность, поэтому при получении паспорта в четырнадцать лет с разрешения и благословения родителей Иван изменил фамилию на Большехуев. Когда Иван ходил с отцом в общественную баню, все взрослые мужики с завистью взирали на огромное хозяйство пацана. А отец с гордостью говорил окружающим: «Мой говнюк. Ванька он такой. Он Охуительный».

Ивану нравилась его фамилия. Он любил при знакомстве широко улыбнуться, крепко пожать руку и представиться: «Иван Большехуев. Прошу любить и жаловать».  От девок у Ивана отбоя не было. Правда многие не сразу решались впустить Ивана в свой тесный и влажный внутренний мир. Слава о Иване и его большом хуе неслась впереди него, как гиперзвуковая ракета Авангард. Ивану хотелось повидать мир, повидать и осчастливить своим хуем женщин разных национальностей и рас. В разных странах и на разных континентах. Поэтому он решил стать летчиком, выполняющим международные рейсы. И стал. Где-то ему помогла смекалка, где-то фамилия, а где-то его огромный аппарат. Иван понял очень рано, что если на пути к мечте женщина, то нужно наполнить ее любовью, счастьем и, естественно, своим огромным естеством. Если на пути мужик, а у этого мужика есть женщина, то путь к мечте лежит через пизду этой женщины. Это понимание позволило Ивану закончить школу с медалью, а университет имени Баумана с красным дипломом. Случались проколы, но природная смекалка и большой хуй всегда приходили на выручку.

Уже несколько лет Иван был капитаном воздушного судна, которое бороздило воздушный океан, повинуясь крепким рукам товарища Большехуева. Иван осчастливил женщин разных возрастов, рас, национальностей и социальных групп. Начал вести дневник. Записывал туда всех, кого получалось отъебать. В какой-то момент это превратилось в соревнование. В погоню за адреналином. Выебал стюардессу Марину, наклонив ее на штурвал самолета. Момент оргазма был просто охуительным. Полный улет. Пикантности придавали вопли пассажиров, которые подумали, что это их последнее в данной реинкарнации пике.  Иван извинился за причинённые неудобства, сказал, что пришлось совершить маневр, чтобы не столкнуться с опасным грозовым фронтом и все остались довольны. Особенно Марина.

Новая стюардесса Виолетта  была просто … у Ивана не хватало эпитетов и метафор. Просто богиней. Судя по записям его личный счет слегка перевалил за полторы тысячи самок. Но такой как Виолетта у него не было никогда. От одного вида ее бездонных, как Марианская впадина, голубых глаз у Ивана случалась жесткая моментальная эрекция, которая являлась причиной очередного синяка на лбу Ивана. А когда Виолетта в своей летной миниюбке наклонилась за упавшим тетрапакетом апельсинового сока, то случайно увидевший это капитан, получил сотрясение мозга. Иван и так и эдак подкатывал к Виолетте. Но увы. Впервые в жизни ему не давали. И Иван с головой погрузился в депрессию.

В тот злополучный раз они летели в Милан. Когда пришло время снижаться, вдруг внезапно смолк голос диспетчера. За мгновение до этого самолет вдруг как будто продавил невидимую мембрану, показалось, что моргнул свет на почти неощутимую долю секунды. И полная тишина в эфире. Все таки Большехуев хорошо знал свое дело, поэтому посадил самолет без диспетчера. На ВПП вымершего аэропорта, вымершего города, мертвой планеты. Штурман Сергеев побледнев прошептал: «Помните лангольеров?»  Иван вспомнил, что смотрел такое кино. Стало немного страшно, и его огромное хозяйство съежилось и стало чуть меньше обычного. Нужно было заправить самолет и попытаться найти выход из этого гребанного умирающего мира.

В кафе аэропорта они пошли с Виолеттой, набрать еды и напитков для пассажиров и экипажа. Девушка выглядела немного испуганной. И еще более красивой и желанной. Хуй отреагировал мгновенно, разорвав новые форменные брюки. Глаза Виолетты ожили при виде залупы Ивана, внезапно появившейся у ей лица. «Можно же перед смертью», - прошептали её мертвенно бледные губы т она с голодным рычанием набросилась на торчащий огромный хуй своего капитана. Это было чудесно. Так хорошо Ивану еще никогда не было. Он наполнял и наполнялся. Растворялся. Он словно прибой накатывал на повинующееся ему божественное тело девушки и откатывался назад. Время остановилось. Атомы замерли. Фотоны наблюдали за этим соитием и умирали от зависти. И вдруг хрум-хрум-хрум. Какой-то зубастый летающий шар налетел на тело Виолетты. Миг, и шар разбрызгивая капли крови и кусочки костей, плоти и надежд, разжевал и проглотил прекрасное обнаженное тело. Иван, выпучив глаза, орал и смотрел на кровавый коротенький обрубок, оставшийся от его гордости. Зажав обрубок, Иван побежал к самолету. Пока шар сыто рыгая дожевывал его мечту и тайную любовь.

Как самолет выбрался из того ужасного места Иван не помнил. Он пришел в себя в больнице. Опутанный проводами и шлангами.

Надо быть честным. И выписавшись из больницы Иван изменил фамилию. И стал Иваном Бесхуя. Дни на вынужденной пенсии текли мучительно долго. Иван плакал, вспоминая свою прошлую фамилию. Рыдал, заливая слезами свой жалкий обрубок. Жизнь была не мила. Хотелось поскорее закончить свое жалкое существование. Пока в дверь не постучалась Она. «Лиллит. Очень приятно. А вас как зовут?»- спросило это неземное прекрасное существо. И Иван ощутил фантомную эрекцию.

Иван возвращался к жизни. Снова хотелось петь и танцевать. Целовать и носить на руках. Дарить цветы и украшения с бриллиантами. Нюхать ей ношенные трусики и мыть её писду. И Иван снова изменил фамилию. Он светился от счастья, когда получал паспорт со своей новой фамилией. Он предложил Лиллит  соединить их сердца и жизни. Навеки. И она согласилась. Это был самый счастливый день в жизни Ивана.

Пришел день, когда Лиллит повезла знакомить его со своими  родителями. Иван немного переживал. Хотелось понравиться будущим тестю и теще. Поэтому он смело поцеловал маму Лиллит, крепко пожал руку ее отцу и громко и четко произнес: «Здравствуйте! Очень приятно. Я люблю вашу дочь. Прошу у вас ей руки. А зовут меня Иван Пиздолизов».