Любимым блюдом Валентина был рыбный суп из консервированной сайры. Возможно, ничего другого Валентин просто не умел готовить. Но вонь от этого супа была всепроникающей. Она вьелась микроволновку и теперь каждое разогреваемое блюдо воняло супом из сайры. Отучить от этого блюда, Валю было не возможно. Это всё равно, что маленького ребенка отучать грызть ногти. Хочу и всё. Нравится, блядь. А то, что воняет до блевотины - так это его не касается. На вкус и цвет, говорит.
Но я решил ему отомстить. Накануне вечером Валентин сварганил очередную кастрюлю рыбного супа. В мусорном ведре до сих пор ещё зияли словно устричные раковины вскрытые консервные банки. Мусор я выбросил. А вот кастрюлю аккуратно достал из холодильника, поставил на пол и обильно в неё помочился. Как говорится кашу маслом не испортишь. Закрыл крышкой и убрал кастрюлю на место. Затем я в очередной раз вымыл микроволновку, но запах сайрового супа настолько вьелся в стенки, что аппарат стоило уже утилизировать, а могильник залить слоем свинца и бетона.
Вечером Валентин вернулся с работы, я же собирался в ночную. Но подумывал сегодня немного опоздать, чтобы стать свидетелем поглощения Валентином нового блюда.
Не моя рук, Валентин достает из холодильника кастрюлю с супом. Открывает крышку, с благоговением вдыхает поры взвара, берет глубокую тарелку и половник и наливает до краев этого дерьма. Затем остатки супа убирает в холодильник, а тарелку ставит в микроволновку. Такие долгие шесть минут ожидания в моей жизни. Валентин любит погорячее, чтобы сайра горела как в аду, суп лился раскаленной лавой по пищеводу. Наконец-то звякнул таймер. Открылась дверца микроволновки и по кухне разнёсся отвратительный запах. Запах стал оседать как газ Зарин, спускаясь из кухни в коридор и прихожую. Я зажал нос и ждал. Я стоял в коридоре и ждал отмщения за свои страдания.
Валентин отнес суп и поставил на стол, по дороге успев заляпать жирными каплями пол. Сначала он выловил пальцами труп полуразвалившейся сайры и всосал его с таким одухотворенным лицом, что я думал, меня стошнит. Затем он просто принялся его жрать. Закончив с супом за какие-то 3-4 минуты, Валентин гордо рыгнул. От чего единственная на кухне лампочка потускнела процентов на тридцать. "Суп сегодня удался как никогда, зря ты не любишь рыбный, он очень полезный, в рыбе много кальция, для костей". Это были последние слова Валентина. Произошедшее в дальнейшем я помню смутно. Но когда разум вернулся ко мне, я обнаружил Валентина с проломленной головой, лежащего посередине кухни. Рядом стояла кастрюля с супом, в котором плавал приличный такой кусок говна. Думаю, моего. Вряд-ли убиенный смог бы поступить со своим любимым блюдом столь кощунственно даже под угрозой смерти.
После этого я позвонил начальнику смены и сказал, что в ночь не выхожу, потому что только что убил человека. Затем я позвонил в полицию и чистосердечно во всем признался.
Суд учёл моё чистосердечное признание и наказал не так уж и сурово. Меня этапировали в колонию. В хате надо мной долго ржали, узнав что сподвигло меня на мокрое. А ещё больше они стали ржать во время первого обеда в этом пенитециарном заведении. Потому что основным блюдом здесь был суп из сайры.