Локация №1
Что выбрать, выходной «ALTEA dal 1973» или обычный с замшевыми латками на рукавах? Светлый мне подарила бывшая. Я его последний раз надевал… никогда. Даже из целлофана не доставал, чтобы лишний раз не вспоминать тот кошмар. Серый пиджак люблю. Он как бы на все случаи: деловые встречи, ресторан с друзьями, на работу, когда начальство приезжает. В нём я чувствую себя уверенно, уютно. Вот только сегодня не надо уютно. Пиджак – это броня, но мне нужен мундир. Произвести впечатление. Я хочу не то что бы красавчик, но… молодчина. Постарался. Значит, переживал, готовился... 
Первое свидание, торжественный выход, церемония знакомства, оценка внешности, затем взгляды с прищуром; простые, но многозначительные словечки, прощупывание… Эх… Через подобное уже проходил. Друзья-подруги-родственнички всё норовили познакомить, свести, столкнуть в одной комнате с танями, оксанами, люсями. Не люблю такие ералаши. Это называется: почувствуй себя клоуном на ярмарке. 
Но сегодня всё будет по-другому.
Что выбрать? «Кофе с молоком» − лучший вариант для коктейль-вечеринки. Так и представляю: соул-джаз из колонок, змеятся нити табачного дыма, салонные, в меру пошлые шутки… Или неубиваемый несколько раз стиранный Brooks Brothers? Ткань, как загривок у волка – та же шерсть, но толще, проще, теплее. Замшевые латки видны издали и являют собой аналог медалей «За офисные заслуги». Сварщик такой не купит, купец не наварит. Первый выберет дешевле, второй дороже, а нам – офисным ставридкам – в самый раз!
            Смотрю на себя. Высок, широк в плечах, поэтому длинные ноги и руки не выглядят смешно. Черняв. Губы тонкие, нервные. Это из-за темперамента. Из зеркала на меня смотрит человек с историей. Мне есть, что рассказать собеседнице, но лучше молчать и дать разгуляться чужой фантазии. Пусть гадает, откуда тонкий шрам у виска и морщинки в уголках глаз, хотя мне нет и тридцати…
Ну, что, человек с историей, вытирай хлопья пены с подбородка, надевай пиджак и спускайся. Там, наверное, уже такси приехало. 
Брюнет, синяя рубашка, дорогие джинсы… В общем, рука сама потянулась к светлому.

Локация №2
            Такси уже на месте. Желтая новенькая «Волга» премиум-класса издалека видна в ряду хромированных иномарок. Стоящие перед ней группкой, беседующие о чём-то девушки, нет-нет, да и посматривают на неё. Москвичи ещё не привыкли к её облику, принимая за что-то заморское, очень дорогое, но когда замечали на капоте застывшего в прыжке оленя, искренне удивлялись. 
Сел на заднее место наискось от водителя – где-то вычитал, что оно самое безопасное. Дверь захлопнулась, и все звуки стихли. Только что был яркий пёстрый мир: солнечный свет, прозрачная синева октябрьского неба. На ветках деревьев, крышах машин и под ногами бурые, желтые, алые листья. Меня окружали перезвоны трамваев, лай собак, девичий смех, весь этот необъятный живой дышащий, как астматик, Город, и вдруг… Тишина. 
В такой машине я впервые. Изнутри она кажется огромной, широкой, с высоченным потолком.
Водитель… обернулась. Женщина. Около сорока. Униформа. Фуражка с лаковым козырьком и кокардой. Русые волосы стянуты на затылке в узел. Полноватое открытое лицо. Минимум косметики. Глаза смотрят прямо, чуть настороженно, как бы спрашивая: «Ты будешь себя хорошо вести?». Как я могу ответить на столь откровенный вопрос? Посмотрим, всяко бывало. Это зависит от массы переменных...
– Михаил?
– Да. 
– Из «Комтеха»? 
– Тамошние.
            Окинув меня взглядом от макушки до туфлей, хмыкнула:
– Хороший выбор.
– Что, простите? 
– Хороший выбор, говорю. Светлое вам к лицу. Да вам, наверное, всё к лицу…
            Улыбнулась хорошо, искренне, но у меня почему-то закрались сомнения. Она всем клиентам так улыбается? Это профессиональное? 
Достал из внутреннего кармана пиджака смарт. Опустив глаза на экран, спросил:
– Как вас зовут?
Она приподнялась из-за кресла, и подтянула служебную куртку выше, чтобы я рассмотрел фирменный значок в петлице. Желтое сердечко с «шашечками» и  буквы «ВАЛЕНТИНА». 
Теперь моя очередь улыбаться.
–Ну что, Валя, давайте сверим часы.
            Сняла планшет с прикрепленной к торпедо подставки – экран тут же загорелся – несколько касаний по искусственному кварцу и, – вуаля!
– Забираем вашу даму на Калужской площади у станции метро в восемнадцать ноль-ноль и едем на юго-запад. Всего три остановки. Начинаем со смотровой на Воробьевых горах. Не дольше часа.  Как нагуляетесь, следуем к храму «Большое Вознесение» у Никитских ворот. Шестьдесят минут. Обязательная программа завершается… Эмммм… Во дворе дома двадцать один по улице Енисейской, станция «Бабушкинская». Прибыть к двадцать один ноль-ноль. Всё верно?
– Ммммм. 
– Затем нас… Вернее, вас ждёт программа в баре «Кот Шрёдингера» на Большой Дмитровке. Туда я должна успеть до десяти.  
– Успеем?
– А то.
            Водитель вдруг посмотрела на меня и, чуть замявшись, спросила:
– А что за «Кот» такой? Слышать – слышала… 
– Квесты всякие. На любителя… - попытался рассказать я, при этом ощущая какую-то детскую беспомощность. Это всё равно, что незнакомому человеку на пальцах объяснить какое ты получаешь удовольствие от игры в го.
– Ну что, едем?
– Подождём. «Зелёная улица» открывается через шесть минут,  – ответила Валя и постучала ногтем по экрану.
            Тут надо осознать могущество вселенско-космического совпадения. Острый красный коготок трижды бьёт по стеклу и в этот момент грохот: бум-бум-бум! Слева от меня дверь распахнулась и в салон вваливается огромный… нет, гигантский букет! Цветы красные, желтые, сиреневые, васильковые, гранатовые, нежно-розовые, – и прочее, и прочее – всевозможных оттенков, пестроты, с лепестками и «рожками», закрученные, распушенные, прямые и извилистые. Из тех, что мне известны были альстромерии, дикие розы, фрезии, ромашки, эустомы, пионы, гладиолусы и масса ещё всякой полевой мелюзги и декоративных бутончиков. Цветочная волна, нет – стена! – мгновенно заняла весь салон! А я уже говорил, что он был большой, и с высокими потолками? 
Потом я заметил…
Чёрный берет с маленькой, подозрительно ярко сияющей брошью, светлый плащик такой короткий, чтоб только закрыть мини-юбку и руку, обнимающую весь этот оргазм  флориста. А потом… Изящные коричневые туфельки и ноги. Длинные, красивые. Тут я растерялся от выбора куда смотреть. Впрочем, моё замешательство длилось не дольше секунды. Дверь захлопнулась, и цунами реально накрыло меня! Это девушка, не видя, что рядом ещё кто-то сидит, пододвинулась и воткнула розы, фрезии и прочие эустомы мне в бок, безжалостно марая красной, желтой, сиреневой пыльцой нежнейшую ни разу не надёванную шерсть от ALTEA dal 1973 «кофе с молоком»!
            Из цветочных зарослей вдруг выглянула узкая изящная, как у дирижера, кисть. Когда она приобрела хорошо узнаваемый ленинский контур, прозвучала команда:
– Па-а-ехали!
            Голос был приятный, задорный, молодой. Так и хотелось сесть за руль и быстрее отправиться туда, куда скажет эта девушка с букетом. Но водительница не стала включать зажигание. Валентина повернула своё немалых размеров тело.  В этот раз её взгляд был не оценивающий, а удивленно-отрешенный, мол, кто тут раскомандовался в моём ауле?
– Па-а-ехали! – повторила девушка. 
– Куда?
– В библиотеку. 
– Какую?
– Детскую.
            Валентина вздохнула, и это у неё получилось как-то по-простому, щемяще-искренне… Она вобрала в себя столько воздуха, что её плечи поднялись, а потом медленно его выпустила и почему-то скукожилась, а лицо её приняло такое выражение, словно она уже три месяца сидит на кефирной диете. 
- Девушка, это не такси.
            Брендированный жест светочи революции сменился на «же не манж па сис жур» – это она так указывала на значок.  
– Ну, а это что?
– Это… - запнулась Валя. – Вы, вообще, на крышу смотрели? 
– Вы за кого меня принимаете? Желтый цвет. Шашечки. Если это не такси, тогда я – принцесса Монако.
– Там сердечки! 
Я вдруг догадался, что подобные споры для Валентины не впервой. Ещё я к своему стыду понял, что не обратил внимания на стоящий на крыше «Волги» фонарь и не могу сказать, что там – колечки или сердечки?
– Девочка, – это «любовное такси»! 
            Какую-то секунду я наслаждался тишиной, а потом…
– Только… Не вздумайте. Мне. Испортить. Сегодняшний. День! – отрезала  «девочка», чеканя каждое слово. – Объясните, что здесь происходит, и как нам из этого всего выбраться. У меня, знаете ли, времени в обрез, а вы ещё даже двигатель не завели и счетчик не включили.
– Не будет никакого счётчика, – усмехнулась Валя. – Это –  «любовное такси». Новая услуга нашей компании. Мы здесь важным делом занимаемся – сплетаем одинокие сердца. А вы – в библиотеку…
– Да, библиотеку.  Детскую. Государственную. 
– Да хоть в крематорий.  
– Знаете, вы там у себя сплетайтесь, как хотите, но сначала завезите меня. Я опаздываю!
– А это не мне решать, – вдруг ответила Валентина, и голос её был нежен. 
Повернув голову, она посмотрела на меня.
            Три с половиной секунды ничего не происходило, а потом удушливая изгородь приопустилась, и я разглядел не только чёрный берет, но и брови. А под ними…  Любопытство, упрямство, решимость, удивление, сотая доля испуга, азарт, восторг и… где-то глубоко-глубоко в огромных, распахнутых, как моя душа, глазах невыносимую усталость. Два сияющих маяка спрашивали: «Вы будете себя хорошо вести?». Что я могу сказать? Посмотрим – это зависит от массы переменных. Но, учитывая, что они множатся с геометрической прогрессией…
            Вдруг слышу:
– Я первая села!
            Уверен, другой бы на моём месте нашел, что ответить, но я, зная за собой слабость к резким словам и поступкам, выбрал молчание. Смотрел на эту глупейшую ситуацию, словно она меня не касается.
– А вам куда? – спросила девушка, и из-за пёстрой изгороди прозвучало нечто похожее на смех. 
– Ему к «Октябрьской», – ответила за меня Валя. 
Последнее слово ещё не было произнесено до конца, но всё стало понятно! Наша станция метро выходит на Калужскую площадь, а Государственная Детская Библиотека находится там же, только с другой стороны!
– Вот видите! У меня сегодня праздник и всё идёт так, как должно быть! Так что заводите свою шарманку и… - рука вперед: – Па-а-а-ехали-и-и! 
            Валя посмотрела на меня – я только пожал плечами – развернулась и, хмыкнув, нажала большим пальцем кнопку «вкл», или что там обычно пишут, не знаю. Двигатель замурчал, именно так мне почудилось, а потом мы тронулись. Мягко, плавно, без толчка. 
            Выехав со стоянки, «Волга» после двух поворотов втиснулась в гудящий, вечно спешащий куда-то автопоток и понеслась, понеслась по заасфальтированной артерии. Над головой вдруг раздалось шипение, как будто я испугал ужика. Струя прохладного воздуха умыла лицо, отогнав от меня облако цветочного дурмана. Обменявшись с Валентиной через зеркало заднего вида взглядами, я, чуть прикрыв глаза, ей благодарно кивнул.
            Тишина длилась недолго. 
– А что это за акция такая? Попахивает знаете ли… чем-то таким… 
            Валентина, после некоторых раздумий, всё же решила ответить:
– Это пилотный проект. Совместно с институтом перспективных технологий. Соединяем  одинокие сердца. Участвуют только добровольцы. Заполняют анкету, мы её обрабатываем. Когда получаем пару, начинается самое интересное. Согласовываем дату, время, маршрут, а потом в день «икс» возим по Москве. Вечер заканчивается в ресторане или кафе. Ну, или в театре, коли возникнет такое желание. 
– То есть, те, кто заполняет анкету, встречаются, обсуждают, как будут… 
– Нет, – перебила девушку Валентина. – Они друг друга не видят. 
– Вообще? 
– Да, вообще.
– А в чём смысл, или это игра такая? 
– Никаких игрищ. Когда дело касается сердечных вопросов, какие тут могут быть игрища?
            Какое-то время ехали молча, а потом понеслось вскачь:
– Вы хотите сказать, что это свидание вслепую? 
– Аллилуйя! – пропела Валя.
Смех. 
– Ну, это несерьезно! Профанация… Полная профанация! Ладно, в ресторане, – где нейтральная территория, – но такси? Здесь же…
            Она замолчала, а Валя завершила мысль:
– Ну, договаривайте. Тесно? Так на это и рассчитано. Встречаются, знакомятся, садятся рядом. Потом мы едем… Что там первое? Воробьёвы горы, смотровая площадка. Вручение букета – в багажнике дожидается. Прогулка под открытым небом без посторонних глаз и ушей. Моих глаз и ушей, – посчитала нужным уточнить Валентина. – Там отличный вид на столицу нашей любимой родины. Парковая зона. Мороженое на палочке. Квас. Если повезет, встретят молодую пару, гуляющую свадьбу…
            Девушка вдруг перебила Валю:
– А как вы понимаете, что они подходят друг другу? 
– Во-о-о-о-т… Это хороший вопрос, - кивнула Валентина. – За эту тему отвечает компьютерная программа, а точнее, нейросеть Пагонян. Коннекционизм плюс  нейробиология. В основе лежит дискриминантный анализ информации и уникальный, открытый Пагонян метод распознавания объектов и обработки образов, кластеров, матриц. 
            Валентина рассмеялась:
 – Это не я такая умная. Нам в планшет забили текст. Там ещё много про нелинейную оптимизацию, алгоритмы, когнитивное моделирование. Не хочу грузить, вдруг сами потом попробуете? 
– А можно?
– Ну, пока нельзя, – смутилась Валя. –  Эксперимент только начался. В фокус-группу набрали сотрудников фирм смежных с институтом. Три тысячи участников. Вашему соседу повезло  – всего пять пар выбрали…
– Подождите, – вскликнула девушка: – Вспомнила эту фамилию! Но ведь там закрытый проект! С оборонкой связано.
– И не только. Государственное планирование,  космос, биржи – много всего. Мы только одно взяли направление, которое нам показалось коммерчески перспективным. Но не это главное, - Валентина обернулась и со смехом сказала: – Говорят, когда проект утверждали, Пагонян спросили, где можно ещё применить нейросеть, помимо перечисленного в презентации, естественно. Якобы кто-то из докладчиков сказал, что областей много, вплоть до подбора любовных пар. Ну, если дать программе достаточно исходных данных… 
– И она выберет суженного?
– Именно, – кивнула водитель.
– А вы, получается, сваха?
Валентина, поджав губы, ответила:
– Не я, а компьютер.  
– Во-о-о-от!
            Рука выпрыгнула из джунглей и погрозила кому-то пальцем.
– Эти алгоритмы – самое зло! Человечек нынче слабенький пошёл: «цифра» – как мамкина сиська – не оторваться. А я предупреждала! Что значит «когнитивное моделирование»? Ну как оно может срисовать человеческую душу? Не говоря уже о такой тонкой, кружевной материи, как любовь? Это же… Химия! Нравится - не нравится, прикипит к душе или нет… Не мозгами доходишь, а интуицией, нутром, потрохами. Я, например, ни за что не согласилась бы встретиться с молодым человеком, не удостоверившись, каков он… Что прячется в его глазах. Глупости всё это.
– Ну почему? – пожала плечами Валентина. – Здесь всё точно. Соцсети, «мыло», заказы в магазинах, обрывки разговоров по смарту… Если всё пропустить через машину, то человека можно узнать, как облупленного. Раньше и то умудрялись адресный спам рассылать, а нынче технологии ушли ого-го! Вот взять Михаила. Я с его позволения скажу, куда они наметили путь. Горы – тут всё ясно. Храм Вознесения Господня в Сторожах тоже– Александр Сергеич с Натальей Гончаровой там венчались. Но, хоть убейте, дом двадцать один по улице Енисейской, станция «Бабушкинская», – это что? Я посмотрела буклеты романтичных мест, биографии поэтов, музыкантов, художников. Ничего! Обычный двор, каких сотни по Москве. Но для Михаила этот адрес что-то значит, и для незнакомки, к которой едет... 
            Я только попытался придать своему лицу осмысленное выражение, чтобы ответить на незаданный вопрос, но Валентина вдруг так зыркнула на меня в зеркале заднего вида, что я напрягся. Рубанула:
– Не надо спойлеров! 
А девушка продолжала:
– Профанация – эта ваша нейросеть. Профа-на-ция! Все брачные агентства уже давно обкатали специально написанные программы по сводничеству. То есть, кто-то сидел ночами, выпиливал железо, чтоб только несчастные могли найти себе пару на вечер. Но самое обидное, я-то понимаю, почему люди хватаются за эту виртуальную соломинку. Лодырюги они! 
            «Дирижер» погрозила кому-то кулаком. 
– Это как надо размазать по байтам человеческую породу, чтоб хомо сапиенс сводить наподобие каких-то… ризеншнауцеров! По электронному паспорту! Волосатый индивидуум, имеющий за плечами миллионы лет эволюции, вместо потных подмышек, небритого подбородка, грязной шеи и радующей глаз выпуклости на брюках демонстрирует девушке… авата-а-а-арку! Аватарку, твою мать! 
             Тишина длилась двадцать три секунды. Потом Валя спросила:
– А вам точно в библиотеку? 
Цветочное цунами. Шипы в кожу. Пыльцовая радуга на давно уже не «кофе с молоком».
–…Эльфик с голубыми глазами. «Мама-Анархия» в кружочке. Рунный  Коловорот. Чтобы они все поиздыхали, сволочи! Заперлись в своих хрустальных шкафах – ящики наружу – и кичатся своей ущербностью. Сплошная зомби-ферма! Только на кустиках вместо огурцов мозги висят. Мозги уже не людей, а улиток. Не троньте меня, я в домике! 
– Так может «любовное такси» и есть спасение для тех, кто «в домике»? – нашлась Валентина. – Это раньше в салонах книжки читали вслух, и главным развлечением были журналы и театр. Но времена меняются. Вот взять нашу нейросеть…   
– Не вашу, а Пагонян, – поправила девушка.
– Не суть важно… Так вот, я не слышала про брачные агентства и их программное обеспечение, но за «любовным такси» будущее! Вот увидите. Не в одном, так другом варианте. Тут же дело не в анкете, а цифровом слепке, который мы оставляем за собой в виртуальном пространстве. Программа в него заливает олово и делает ключ, вернее, два ключа. Если теория верна, полученные зубчики обязательно подойду к сердечным замкам. Двум замкам одновременно. Как вам такой образ? Или это метафора? 
Валя переняла дурную привычку и тоже стала кому-то грозить пальцем:
– Бу-ду-щее! Наш «первый» это сразу просёк. Надавил на кого надо, и выбил себе разрешение. Теперь мы с институтом − партнёры.
– Примазался, – рассмеялась девушка.
– Почему бы и нет? В бизнесе тот успешен, у кого голова работает и шея, как у жирафа,чтобы видеть далеко. Пусть учёные себе там соображают, что хотят, а мы потихоньку начнем сплетать одинокие сердца. Прекрасный счастливый светлый бизнес.  
– Сводить, а не сплетать. Называйте всё так, как есть, своими именами. Вы – сводня, а не сваха.
Валентину передёрнуло после таких слов, но девушка не унималась:
– Что, не нравится? Сводня! А как же? Конечно! Пусть учёные… соображают… а мы… Слышала я про вашу нейросеть. Лженаука в самом дремучем состоянии. Как можно приступать к практической части, когда теория ещё не обрела полной ясности? Ведь никто не знает, как она работает! Работает и всё – а мы рады стараться. 
– Подумаешь! – рассмеялась Валентина. – Я вот не знаю, как устроен мой телефон, но им пользуюсь… А открытия часто приходят спонтанно. Некоторых они вообще во сне посещают... Это я про Менделеева, если кто не понял. 
− Да уж в курсе… – простонала девушка.
Локация №3
Кто знает, куда бы завел спор, но в этот момент мы выехали на Калужскую площадь. «Волга» подкатила к стоянке для такси и заняла свободное место. 
            Наверное, девушка работала не в библиотеке, а цирке. Я готов поклясться на «Программировании для чайников», что её рука две секунды назад была пуста, но сейчас в ней находилась пятисотрублёвая купюра! Еле уловимое движение и деньги юркнули в кармашек форменной курточки Валентины. Водитель не успела возмутиться, как вдруг живая изгородь теперь выросла перед ней.
– Приехали! – воскликнула девушка. Открыв дверь, она развернулась, поставила туфли на асфальт – букет сдвинулся и уплыл вслед за ней. Вдруг она замерла и напоследок сказала: – Бывайте!
            Дверь закрылась. 
            Тишина. 
            Чёрная кожа, а на ней лепестки ромашек, фрезий, диких роз… И запах... 
Утро в степи. Солнце уже встало и начинает припекать. Трясогузки свистят, кузнечики стрекочут, а ты лежишь, уткнувшись головой в заросли лабазника, с травинкой в уголке губ, счастливый, пьяный от молодости и надышаться не можешь…
На двери, чёрной коже сидения, коврике, джинсах, левом плече и рукаве ALTEA dal 1973 «кофе с молоком» желтые, розовые, синие, белые, гранатовые лепестки.
Пустой салон. 
Шесть секунд назад рядом со мной росла живая стена до потолка, до неба, до самых звёзд… И ничего этого не стало. Ушло пёстрое цунами, схлынуло… 
Ничего больше нет. 
Только я и Валентина… 
Одни.
Я держусь за ручку двери. Замечаю, что пальцы побелели. С трудом заставляю себя разжать кисть. 
Смотрю в зеркало заднего вида. 
Валентина прячет глаза. 
Отворачивается от меня, что-то пытается найти в планшете. 
Молчит. 
Я тоже. 
Вот же оно, − вот! Открой дверь, догони! Спроси имя, хлопни себя по лбу, расшибись до кровавой юшки, но добудь адрес или номер телефона. Напросись в гости, наконец! 
Или остаться? Ведь проект «сваха-сводня» не хиханьки-хахоньки, тут такие темы закручены… Поневоле себя ощущаешь космонавтом-первопроходцем. Как не гнал мысли малодушные, но всё равно мечталось… А вдруг? А вдруг? Вдруг это судьба? Ведь может быть такое, что я встречу ту самую, единственную, неповторимую, с которой захочу и в бедности, и в счастье… 
На веки вечные. 
До седин.
Чтобы едины и неразлучны. 
И детей много. 
Стол большой, а они со всех сторон сидят и ложками стучат – кашу требуют… Манную… Без комочков… 
            И смех заливистый, счастливый… 
А она подойдет сзади, обнимет и голову, так, на плечо. 
Прижмется ко мне щекой своей теплой. 
И я чувствую её спиной. 
            Шепчет что-то… Я не могу разобрать, да мне этого и не надо: мне так хорошо, когда ложки по пустым тарелкам, детский смех и мягкие груди прижимаются к моим лопаткам; солнечные лучи сквозь штору, а в кухне пахнет дикими розами и лабазником… 
Уж моя знает, чем знаменит дом двадцать один по улице Енисейской, возле станции «Бабушкинская». Там во дворе снимали фильм «А вам и не снилось». Катя и Рома там впервые увидели друг друга… 
Хотелось с этого места начать знакомство, но как-то стало неудобно, перенёс на завершение… Чтоб было понятно, куда дальше ехать – домой одному или в бар вместе… 
Уже поздно…
Время ушло.
Не вышел. 
Не догнал.
Не расшибся до кровавой юшки. 
Улитка с домиком.
В домике…
С надеждой на Его Величество Прогресс. 
А ещё - обязательства. Долг. Обещания... 
Да, так и есть - обещания. 
Куда уж без них? 
Время «икс» подходит. 
Я должен выйти. 
Встретить. 
Открыть ей дверь и  пригласить в машину. 
Повезти к Воробьевым горам, а дальше по программе… 
Но я не в силах даже дышать, не то, что пошевелиться!
Волосы на стриженом затылке совершенно мокрые и капли пота стекают по хребту… 
Дверь открылась. 
Та самая дверь. 
Я вижу тёмное платье.
Волосы распущены.
Села, не дожидаясь приглашения. 
Лица её не вижу – всё, как в мареве. 
Воздух плывет перед глазами. 
Она наклоняется к Валентине и трогает её за плечо. 
– Не во сне. Алгоритм нейросети свалился на меня, когда сидела в ванной… 
            Валентина оборачивается.
            В её глазах застыл немой крик удивления.
            Девушка достаёт из сумочки пудреницу. Открывает её. Смотря на себя в зеркальце, поправляет волосы. 
– Поехали, нам ещё в «Котяру». Можем не успеть…