****
- Ты вообще кто? – покосился на новоиспеченного опера дежурный.
- Опер из розыска. Лейтенант. Вадимом зовут…
- Лёха – седой майор протянул руку, но осекся – Алексей Иванович, зови меня – Иваныч. У тебя удостоверение есть?
- Нет.
- А оружие?
- Откуда?
- Что же с тобой делать-то… - Иваныч задумался, его пальцы застукали по столу, - Я тебя куда-нибудь пошлю, а тебя пристрелят к чертям… тебя похоронят с почестями, а я виноват… куда бы тебя деть? Во! – Иваныч почесал репу, – посидишь вместо Гвоздева на входе пока. А он протоколы заполнит, с вечера лежат…
- А как я отличу, кто сотрудник, а кто нет?
- А кто нагло дверь на себя рвёт – тот сотрудник. Если нет, скребется и краснеет – у того выясни куда, проверь документы и впиши в журнал. Что не понятно – зови Гвоздева, он рядом – это лейтенант в форме с автоматом, он разрулит.
В маленькой комнатке - КПП, расположенной при входе в райотдел милиции стоял настоящий компьютер. Такого богатства Вадим не видел даже в школе милиции. Настоящий! На Windows-95! Он расположился за компьютером и начал его изучать. База! Класс! Ой, какая игрушка… сапёр… а чо тут делать надо…. Сейчас на кнопочку нажмем, и…
Звон металлической решётки отвлек его от игры. Перед ним стоял мужчина средних лет в строгом дорогом костюме и галстуке. Запах хорошей туалетной воды на мгновение перебил ужасное амбре от расположенного рядом туалета.
- Ты кто? – покосился на опера мужчина.
- Лейтенант Пятницкий, уголовный розыск – подскочил со стула Вадим.
- Ну-ка, открой, я на тебя погляжу – прищурился мужик, - дежурный!
- Я, Игорь Николаевич! – раздалось из «аквариума».
- Это кто у нас тут завёлся, молодой – красивый? – хмуро улыбнулся Игорь Николаевич и оценивающе посмотрел на новенького.
Лейтенант стоял на вытяжку, испугавшись важного незнакомца. Начальник какой-то, думал он. Большой, главнее Розенбаума…
- В розыск пришёл, товарищ полковник – спокойно, без подобострастия докладывал дежурный, - Розенбаум оперов на мероприятия угнал, а молодого дежурить поставил. Операция «Розыск» идёт, отчёт сегодня направим.
- А почему без оружия он у тебя? – нахмурил брови начальник.
- Так не закрепили пистолет ещё… у него и удостоверения нет…
- Первый день, товарищ полковник – вставил свои пять копеек молодой.
- Пистолет не закрепили? – тогда дай ему автомат! – строго указал Игорь Николаевич, - расстрелы райотделов по всей стране идут, а у тебя на пропускном режиме человек без оружия сидит… а вдруг вахабисты нападут? … в армии служил? – обратился он к молодому.
- Так точно!
- Вот и пусть сидит с автоматом!
- Сейчас вооружим, Игорь Николаевич – козырнул майор.

****
- …ты это, молодой, - бурчал Алексей Иванович под нос, открывая оружейную комнату - не серчай на Николава… он мужик хороший, всегда по делу говорит. Кстати, он командир твой – начальник криминальной милиции, «криминалки». У него в подчинении розыск и ОБЭП… за своих оперов он любого порвёт, за что его и не любят там, - старый майор поднял палец к засраному мухами потолку, - год исполняет обязанности начальника райотдела, а не назначают, сволочи.
- Да я и не обижаюсь, - попытался оправдаться Вадим.
- Нет такого слова «обижаюсь», молодой… обиженных на зоне в жопу ебут. Надо говорить – огорчаюсь – опять поднял палец к потолку Иваныч, - а Николава слушайся и помогай. Кличка – Хохол у него. На вот, примерь – протянул он оперу АК-74, магазин и короб с патронами, - снаряжай…
- В самый раз, - быстро снарядив магазин, он пристегнул его к автомату и пошёл на пропускной пункт.

****
…. прикольно, - думал опер, - в цивильном костюме, с автоматом без документов охряняю райотдел от боевиков. А ведь сам как боевик…
Грохот железной двери отвлек опера от мыслей о своей нелёгкой судьбе.
Перед ним стоял хорошо одетый молодой мужчина с перекошенным в истерике лицом,
– Откройте немедленно, - закричал он на опера, дергая решётку – дверь. Звон бьющихся друг о друга металлических створок раздавался на весь райотдел.
«… не наш… - пронеслось в мозге опера, - вы к кому, гражданин? – спросил он у мужика.
- Не твоё дело! – окрысился тот, - я адвокат Мурин!!! – вздернул гордо подбородок вверх и продолжил, - пропустите немедленно, у меня обвиняемый!
- Вы к кому? – стараясь казаться спокойным, спросил опер.
Адвокат наклонился к окошку пластикового «аквариума», тщательно прицелился и плюнул оперу в лицо, попав прямо в левый глаз.
- Попал, – радостно запрыгал адвокат и захлопал в ладошки.
- Пиздец тебе, – сказал Вадим, вытирая глаз рукавом и хватая автомат. Штыком коли – прикладом бей – вспомнил он уроки рукопашного боя в родном училище. Стрелять в этого придурка, конечно, он не собирался.
- Что случилось? – бежал на помощь лейтенант Гвоздев с автоматом наперевес.
- Он в меня плюнул, – пожаловался Вадим.
- Вяжи его! – прибежал на крик Алексей Иванович.
Визжащего адвоката повалили на пол, тщательно вытерев его белоснежной шёлковой рубашкой заплеванный деревянный пол.
- У, гондон, – выл дежурный, - но теперь ты попал - Юр, в клетку его, я к Хохлу, доложу. А ты – крикнул он оперу, - пиши рапорт, мол плюнул в лицо, оказал неповиновение – кстати, он тебе водолазку порвал…
«Ни хрена себе служба начинается – думал Вадим, рассматривая разорванную горловину джемпера, - в морду плюнули, свитер порвали… обидно, никому ничего плохого сделать не успел, а вот на тебе…
Помощник дежурного по разбору с задержанными лейтенант Гвоздев тащил за ногу стреноженную звезду местного правосудия в комнату административно-задержанных…

****
Опер прошёл в закуток, отведенный уголовному розыску – несколько кабинетов с дверями без табличек. Дверь его кабинета была фанерной, перекошена многочисленными ударами, замок из неё грозил вывалиться на пол.
Личного состава уголовного розыска на месте не было – все умотали кого-то задерживать, чтобы к вечеру дать в сводку. В «розыскном» крыле здания Вадим был один.
Опер сорвал печать и открыл дверь. Увиденный бардак не шокировал его – видали и хуже…
На грязном полу с рваным линолеумом стоял перекосившийся от старости диван с отломанными подлокотниками, накрытый засаленым покрывалом. Рядом с ним стоял самодельный «зоновский» обогреватель-«козёл». Напротив дивана стоял огромный металлический шкаф, легко способный вместить человека средней комплекции. Рядом со шкафом, на полу валялись пустые картонные карточки учёта агентуры и обложки оперативных дел.
Со стен, словно ветви плакучей ивы, свисали жёлтые от никотина обрывки обоев. Чтобы предотвратить их окончательное падение на пол, чья-то заботливая рука подклеивала их скотчем и ориентировками с фотороботами разыскиваемых преступников.
Несмотря на открытую форточку, в воздухе пахло пылью, окурками и чем-то приторно – сладким, будто бы в кабинете кто-то сдох и разлагался.
Источник запаха тлена нашёлся довольно легко – на форточке висел пакет – маечка с непонятным содержимым по которому ползали белые, лоснящиеся от жира опарыши.
Опер, еле сдержав рвотные позывы, выкинул пакет за окно, перевесив пакет на щеколду форточки.
Над покрытым пылью столом висел типографский портрет Рыцаря революции и непонятный натюрморт, на котором неизвестным художник криво изобразил стакан и гроздь винограда.
К краю стола приклеился пакетик с высохшим майонезом.
Казалось, что хозяев кабинета убило нейтронной бомбой или они срочно эвакуировали лет пять назад.
Опер поставил автомат в угол к железному шкафу и упал на диван, пытаясь понять, куда он попал и где его вещи…

****
Об этом ли ты мечтал, когда поступал в Высшую школу МВД?, - думал он, инстинктивно поправляя оторванный адвокатом ворот «водолазки», - взялся за гуж – не говори, что не дюж, - вспоминал он наставления деда.
А мог бы… стать банкиром… коммерсантом… пойти в экономисты, чиновники… стать успешным... - нет, не мог. Где-то в подсознании пряталась причина надеть погоны, но понять эту причину Вадим не мог…
- Здорово – вырвал его из размышлений чей-то голос. Опер поднял голову и увидел стоящего перед ним мужика лет сорока со стопкой документов в руках, - ты молодой, что ли? Вадим?
Опер приподнялся с дивана, – да…
Мужик протянул руку, – Владимир Григорьевич Писеуков. Враги зовут меня – Писей, но ты им не верь – улыбнулся он.
«Это тот самый Пися, который прострелил ноги хозяину кабинета, Саньку…» - вспомнил опер слова Розенбаума, - зачем? А почему он на свободе?
- На вот – Пися протянул оперу небольшую красную книгу, - Розенбаум сказал тебе к зачёту на допуск оперативно-розыскной деятельности подготовиться. Принимать будут комиссионно, Хохол – председатель.
Книжкой оказался совершенно секретный приказ 004 – наставление по ведению оперативно-розыскной деятельности в органах внутренних дел.
- Вот здесь распишись – Григорич сунул оперу в руки внутреннюю опись, - зачёт завтра.
- Завтра же я – отсыпной, мне положено…
- Молодой, ты в армии служил?
- Да.
- Что положено – на то положено, помнишь? Ты ещё и выходной после отсыпного попроси – ухмыльнулся Пися, - тоже положено…
- Помню… Григорич… – опер усвоил традицию называть старших коллег по отчеству, а что так трупом воняет? В пакете что, там опарыши…
- А… да там штаны из морга… за Цыпу знаешь?
- Нет…
- Типа мелкий авторитет, на самом деле – алкаш – забулдыга. На Диком его в ножом в бедро пырнули по синей лавочке, бедренную артерию перебили. Кровью истёк… Следователь возбудила 111-ю и штаны его изъяла. Не будет же девочка кровавые портки нюхать, – вот, Саньку передала на хранение… а он – в госпитале… жара, вот и черви завелись – Пися прикрыл форточку, - пусть висят…
Спрашивать, как Санек попал в госпиталь, Вадим не стал…
- А я на пенсию рапорт написал, – хмуро продолжил Пися, - так что, служи… тащи службу… смотри, чтобы хомут горб не натер… кстати, девочка-следователь красивая… Хохол на неё уже глаз положил, ебарь – террорист – усмехнулся в усы Григорич.
Внезапно зазвонил телефон. Григорич взял трубку.
- Алло, милиция? Где мои вещи, где телевизор, вы ищете их? – без приветствия заистерила незнакомая женщина в трубке.
- В пизде, у Марь Иванны, на верхней полке – невозмутимо ответил Пися.
- Как ваша фамилия? – я жаловаться буду, – сорвалась на визг женщина.
- Моя фамилия вам ни о чем не скажет – улыбнулся Григорич и бросил трубку, - дембель я, - подмигнул он молодому оперу и вышел из кабинета.

****
- Оперативная группа – на выезд – прогремела за дверью громкая связь. Опер взял со стола потрепанную папку, кинул в неё ручку, закинул за спину автомат и побрел в дежурную часть. Листов формата а-4 в кабинете он не нашёл.
В «аквариуме», на небольшой лавочке сидел огромный мужик лет сорока в милицейских штанах, тапочках-вьетнамках на босу ногу и десантном тельнике. На накаченных плечах мужика синели кустарные татуировки в виде непонятных зверей, парашютов и надписями – за ВДВ, Герат – 86-88. Мужчина удивлённо уставился на опера .
– Это что за оборванец? – спросил он, показывая глазами на злополучную водолазку.
- Я новый опер, со школы милиции – смутился Вадим и поправил порванную горловину…
- Иван Иванович, или просто – Иваныч, – протянул руку мужик, – участковый. С тобой поедем.
- А что случилось? – спросил Вадим, его очень интересовало, каким он будет – первый в жизни выезд на настоящее преступление…
- В пруду на Диком бабка утонула – улыбнулся новый знакомец, - сейчас возьмём Толика, съездим, напишем осмотр, направление в морг и назад. Ерунда, не переживай. Осмотр писал когда – нибудь?
- На занятиях по криминалистике… только бумаги нет…
- На вот – дежурный протянул оперу моток бумаги, - нарежь себе.
- Что это? – удивился опер
- Кардиограммы. Хохол знает главврача, нам привозят использованные. Нарезаешь и пишешь на чистой стороне…
- А бумага?
- Может, тебе ещё и бензин на дежурную машину и пайковые за март? – заржал Иван Иванович, - бланк осмотра у меня есть, - поехали… Автомат возьми, – заржал он, - вдруг бабка – зомби?
Опер и участковый сели в дежурку – старый сгнивший милицейский УАЗ - «канарейку». Водитель – седой старший сержант в расстегнутой до пупка рубашке, плевал в разбитое окно двери семечки подсолнуха, - Толик – обернулся он к оперу, протягивая для рукопожатия не открытую ладонь, а запястье – в руке был пакетик с лакомством.
На опера пахнуло свежим водочным перегаром и чесноком…
- Вадим – пожал запястье Толика опер.
- Но, родимая, - поехали - заржал Ваня, развалившись на переднем сиденьи.
****
- Ты надолго к нам? – спросил Иван Иванович, обращаясь к оперу.
- В смысле? – не понял Вадим
- В прямом, – молодёжь приходит и тут же уходит – глядя на дорогу сказал Ваня, - чего тут ловить? – зарплата – гроши, и ту не платят… выходных нет. Молодёжь уходит, кто повыше, в ГУВД, а кто сразу на гражданку – в юристы или адвокаты…
- Не знаю, – уклончиво ответил опер, поежившись при слове «адвокат». Он действительно не знал и вообще не понимал, куда и главное – зачем он попал. Единственное, что он понял – что попал и попал конкретно. Если не на всю жизнь – то очень надолго.
- Держись меня, «бача», - резюмировал Иван Иванович, - наслышан, как ты сегодня адвоката Мурина вязал. Не зассал, мужик… Со мной не пропадёшь…
- Но горя хапнешь, – влез в диалог водитель Толик.

****
В бывшем колхозном пруду, посреди тины, коровьего говна и кувшинок лицом вниз, ко дну плавала бабка. Коричневая юбка задралась на голову, обнажив серые затасканные рейтузы.
На берегу стояли санитары и машина местного бюро СМЭ – ангелы смерти, как романтично их звали милиционеры. Найденной длинной палкой они пытались зацепить бабку за юбку и пришвартовать к берегу.
Положив папку под задницу сидела на берегу дежурный врач-эксперт и скучала, глядя на безуспешные попытки санитаров зацепить бабку.
- Привет, Надюша – кивнул врачу Ваня.
- И вам не хворать, - не глядя на участкового ответила врач, - Вань, помоги моим дятлам - с утра пьяные, так они до вечера труп ловить будут, а нам ещё четверых оформить надо.
- Мрет народ… – заметил Ваня.
- А жизнь какая? – пробурчала врач, - вообще не понимаю, как жить. И на что…
- Мужика себе найди, Надюш, - посоветовал Ваня, - живого, – и заржал.
- Какие сейчас мужики…, – серьёзно ответила врач, - пьянь одна, типа тебя…
- Спокуха, я – трезвяк!, - эй, бойцы, - крикнул он санитарам, дай сюда палку.
Вооружившись шестом, Ваня скинул вьетнамки, форменные брюки и полез в воду.
- Плыви ко мне бабушка, плыви, родная, – причитал он, зацепив палкой бабку за юбку, - ещё чуть – чуть и он схватил её за ногу, начал вытаскивать на берег, - учитесь сынки! - крикнул он санитарам.

Опер присел на берегу, прислонил автомат к колену, достал из папки бланк протокола, приготовился писать осмотр места происшествия.
Участковый почти вытащил труп несчастной из пруда. Когда показалось из воды лицо, бабка громко заорала
– А-А-А-А!!!, потом захрипела и смолкла…

- Ахебаныйжетынахуй, - кричал, опер убегая прочь от проклятого пруда и бабки–зомби, бросив папку и автомат, - спаси и сохрани, - крестился он на бегу, вспоминая уроки своего прадеда – православного батюшки. Ему показалось, что его догоняет Ваня… или бабка…

На берегу пруда, рядом с телом бабушки осталась сидеть патологоанатом Надюша.
- Что за мужики пошли, - бубнила она, надавливая на трупные пятна, - если резко перевернуть труп в воде – воздух из лёгких проходит через голосовые связки и труп может закричать… а эти – она ухмыльнулась, - испугались.

Рядом с Надюшей и усопшей бабкой, в траве поблескивал оранжевым магазином брошенный опером автомат Калашникова.