Был у миня друк децтва – Костек Паибень... Костек – патаму шта Канстантин, а пачиму Паибень – фтыкайте саме:

Празнуим как-та ивоную днюху, аттягиваимся па полнай: шишки, клуб, деффки – все дила. Тут Паибень скачит в сартир типа гальюн и типа нет иво... Патом паивляицца – красавчег: иза рта пена, из глаз сльозы – блюьот и срьот аднавремена, да так что яибу..

Патом аказываицца – он зашол в сартир а там на бачке две белыи, щедрые такие палоски, по 100 гр – каждая... Он абрадавался – думаит – эта «какос» ево щедрыи друзья пригатовеле, штобы он впервыи папробавал. Взял бумашку в адин долар – как в кине видил – и втянул адну палоску – и всьо блять – пра результат этава экскримента (панимать буквальна) – я написал. Какой-та левый адарьоный далбаеб насыпал стиральны парашок Дося (хто помнит - Зачем платить больше?) на гальюн - а Паибень и павьолся – ели пришол в себя и гаварит: хуйня этат ваш какос, ну ни Паибень?

Так вот этат друк как-та раз звонит мине в полночь и гаварит:

- Пращайти милы друк – мне жизнь мая, боле не мила

Я иму такой:

- Што за хуйня? Апять тибя накрыла?

А он:

- Майа льюбофф, Альона-целка, навек миня пакинула.

А я пьяный был, шопесдец, вазьми и скажи иму:

- Ну без льюбви хуле жить – эта канешна блять – вазьми блять веник – сделай харакире, и Альона твая, хатя и бережот целку, но в жоппу пежится, шо я ибу – и трубку павесил...

А Паибень павелся нах, пашол и выпил какии-та таблетки... то ли ношпу то ли аскарбинки – и не дажидаясь аццкай смерте – пазванил в 03:

– Спасайти, гаварит, я уже пачти умир, я Клару Цеткин вижу!!

Хуле приехали – апиративна – через пол-часа и вкатили там рвотных, клизьмав всяких – в общем он апять па праторинаму курсу.

Но миня же совисть замучела, я жи иво на эту хуйню - пачти шта падстрикнул, но главнаи - патаму шта па абкурки ка мне Будда пришол – и гаварит – если ты сваю карму ни атработаишь, то будишь в следущи жизне китайцим, с малинким хуйом и будишь стопудова на яйци сцать!

В общим пришол я к Кастяну и гаварю – мне, тут видение было. Прихади зафтра к женскаму общижития имини бабы Бабарихи и – будим тибя далбаьоба личить, чериз йоблю.

Кастян такой насупился сначала – но кагда пра йоблю услышил спрасил:

- А што принести, штобы паибацца?

Я гаварю:

- А хуй знаит, пацаны гавариле, што нада взять водке и там может каклет, время та галоднае, кризис йопт.

На следущий день Кастян стаит пад общижитием как условилесь, в кастюми-тройки, с цветами и с торбой. В торби - каньяк и шакалад. Я то нармальна аделся, гитару взял и самагона, иво как увидил – ахуел – гаварю:

- А што - фрака у тибя, на хуй, не была?

Этат далбаьоб миня ни слушает и идьот к параднаму входу абщаги...

Я иво астанавил и гаварю:

- Ни спиши, а то успеишь ... Эта женская абщага, тут каминдант есть, баба пад центнер весам, па клички «Мардатая Скатина», ана если тибе увидит, будит арать и пиздить тибе нагами. Ана ваапще никагда ни малчит, толька арьот. Тут нада па-уму делать (апять таки пацаны гавариле), бросить камишик в акошка на втаром этаже и ждать пака дефки сбросят прастыню, па ней забрацца и всех дилоф. Толька как мы забирьомся с тваими букетами Малдавии – я ибу.

Если ни сильна скучна – прадалжении следуит...