Буфало Билл так называется потому, что не бреет бороду, а волосы у него курчавые, как у молодого Валерия Леонтьева. За это некоторые, кто не знает про Буфалло Билла называют его «Шэгги». Мало кто знает его настоящее имя — Кайлер.

После ухода Дурашки мне очень сложно найти собеседника, я ведь в тайне считаю себя тонким интеллектуалом. Кайлер наполовину айриш, наполовину венгерский еврей, выпускник универа штата Огайо. Эконом.

Шэгги работал в крупном автосалоне пока не познакомился с фентанолом. Быстренько спустил собственный БМВ и дом и начал выбивать клиентам кредиты за взятку. Здесь в Кэнди, когда он не спал, не играл в покер и был в добром расположении духа, Кайлер читал лекции как объебывать финансовый отдел автодилерских и получать быстрые кредиты.

Как у многих образованных американцев у него был дар к созданию новых слов. В этом отношении мент, который меня арестовывал был прав — в тюрьме я выучил много новых слов. От Кайлера я узнал минимум два.

«Disneyfication» и «bored to debt». Диснефикация по Кайлеру это превращение жизни в что-то мягкое и совершенно безопасное, без острых углов. Например, Кендиленд это «диснейфицированная тюрьма». Вся Америка сейчас становится диснейфицированной страной, как магазин Вол-Март или парк Диснелейнда. Диснейфикация это когда ребенок на трехколесном велосипеде обязан одевать мотоциклетный шлем, а то оштрафуют его родителей.

Bored to debt — дань экономическому образованию Шэгги. «Заскучать в долги» - это когда вам страшно скучно и вы придаетесь главному американскому развлечению — получению кредитки и ее уничтожению в серии безумного шопинга.

Я рад бы общаться с Кайлером по-больше, люблю учиться, но он много спит, потому что только соскочил, а еще я не играю в покер, так что пересекаемся мы редко.

Шэгги, как и Люк, и Брюс Всемогущий — открытые фанаты Путина. Не знаю чья в этом заслуга — Маргариты Симоньян или зарвавшейся американской судебной системы. У многих от нее пострадавших живет вера в Путина-освободителя и этим глупо не воспользоваться соответствующим министерствам и ведомствам.

Нефф паковал и отпускал Кайлера два раза. Евровенгр знает как на правильном английском преподнести член к носу старшему смены и всегда отмазывается. Неффу теперь треба искать железобетонный повод.

У Кайлера я научился готовить «Побег из тюрьмы» - фирменное блюдо американской каталажки - «призон брейк». Пакетами с лапшей доширак лупят по полу, чтобы ее раскрошить, разломать — «to break». Дальше ломаная лапша настаивается под горячей водой из под крана — кипятильников в Кэнди не положено. Потом лапшу заправляют полным ассортиментов продуктов из магазина-отоварки. Тут уж лимит только деньги на квитке.

Кайлера «греет» родная мама — а значит и лимита у него нет. Он добавляет в лапшу острый сыр «начо», консервы из тунца, чипсы и орешки. Выглядит жутко, но очень вкусно. Я прикрываюсь лозунгами, что русским хватает пайки и вообще, люблю здоровую пищу, но когда Кайлер отсыпает немного в мягкую тортилью и ловко завернув, угощает, сложно отказаться. Маленького побега из тюрьмы всегда не хватает и я даю себе слово приготовить такой дома. Если выпустят и не депортируют. Если у меня еще есть дом.

Из дома не слуху не духу. Уже неделя, как освободился Джо Дюраж. Я уверен, что дозвонился до жены и попросил связаться с адвокатом Ла Рю или выкупить меня. Залог в окружной мне дали минимальный для Кливленда — пять тысяч злотых, значит можно соскочить заплатив десять процентов от суммы. Каждый день жду чуда, но все без толку. Стараюсь больше спать.

Немного подбодрил меня Вик. Вик — звукооператор с крупной дискотеки. Тоже прожил пару лет с незакрытым ордером на арест — пара граммов кокса. «Тебе в Канаду надо. И стендап свой запиши на ютуб. Станешь звездой»

Подбадривает меня. Ругает Трампа. Огайо не любит. Приехал к маме и приняли менты. Из Канады Вика тоже выперли, но вспоминает ее с теплой нежностью в голосе:

- Тебе обязательно надо в Ванкувер — туда на западный берег. С этой стороны холодрыга и вообще ловить нечего. В Ванкувере есть птичий рынок, где можно купить ЛСД, мескалин, грибы — каждый день. Их даже менты не гоняют. А если на гере приторчал и денег нет — идешь в поликлинику специальную, там тебе медсестра укол ставит. Анонимно. Потом не пускают минут десять — предлагают варианты спрыгнуть — бесплатно и анонимно. Не готов? Приходи еще, снова уколят. Правда не раньше чем через семь часов. Главное не воруй. Вот так то! В Ванкувер тебе надо!

- А как там с документами? Я же совсем не человек, если по бумагам смотреть?

- Перейди границу где все переходят и сразу сдайся. Недельку посидишь и выпустят с временными бумагами. Главное чтоб пару штук было на первое время, чтоб с ходу пособие не просил. Я там три года прожил, меня никто не трогал. Камень в почке решил удалить, идиот. Пошел в больницу. А у них все бесплатно, представляешь? Не, ну разве так бывает?Удалили. А потом выяснили, что я из США и налоги местные не плачу — сразу и депортировали к черту.

Такая возможность начать новую жизнь меня бодрит. Устал я без документов. И похоже, прикольный городок этот Ванкувер. Дело не в наркоте, хотя удобно, конечно, когда психоделики в открытом доступе. Дело в либеральном отношении к наркоте. Значит и к езде с незастегнутым ремнем или перегоревшей фаре доебываются меньше.

Решено. Я еду в Ванкувер. Мне бы до Сиэтла, а там границу перейти на раз плюнуть. Я до афганского Мазари Шарифа пешком ходил с Термеза, а тут Ванкувер — piece of cake.

***

Редко когда звезды сочетаются исключительно так, как нам надо. Не упускайте таких редких случаев. Живите на полную катушку — потому что за утром приходит полдень, а за вечером следует ночь. Баснописец Крылов и его кореш Лафонтен узколобые мизантропы. Что значит «попрыгунья стрекоза лето красное пропела?» Откуда осуждения столько? Ведь ее слушал муравей. Слушал все лето и слушал с наслаждением. И когда в пробке утром на работу стоял, и когда уголек в забое отколупывал — включит стрекозу в плейере у него и настрой, и производительность труда повышается. А как зима -стрекоза просит дотаций — за песню, хоть ее не задушишь, не убьешь — но не может быть искусство всегда самоокупаемым. Да и много ли она просила, у пидорга-муравья? Обогреется, перекусить на лету и — дальше сочинять. А муравей не проникся, хотя в церковь ходит каждое воскресенье. Вот так и остался без стрекозы. Что же он будет следующим летом слушать? Льва Лещенко?

Пропел и я лето красное. Слишком хорошо шло все, чтобы продолжаться долго. Роман пер как локомотив. Достаточно было присесть в кофе-хаусе, написать первую строчку и он сам начинал себя писать. Я писал с утра, а после обеда редактировал. Впервые в жизни я писал под музыку. Один зацикленный длинный трек без слов — чтобы не отвлекаться на чужие смыслы. Музыка сразу погружала в транс и помогала оформлять мысли. Во истину музыка и есть ядро всех искусств — любая правильная композиция несет в себе мелодию и математику музыки. А роман ли это или картина маслом — это уже частности. Завидую, завидую музыкантам — работают на глубоком машинном коде, а не на языках второго уровня.

Проведенное время с маленькой дочкой тоже было исключительно позитивным — ни один миллионер не может себе позволить проводить столько времени с родными детьми. Он может купить дорогую игрушку, но дети растут не просто каждый день, они растут каждый час — это особенно заметно, когда они учатся говорить — потрясающий научный эксперимент, если вам нравятся слова, филология и нейролингвистика. В духовном плане тоже большое облегчение — недаром Христос сказал, что детям принадлежит Царствие божие — они чисты сердцем и духом. У них многому можно научиться.

Вот и общался я тогда в основном с детьми и героями своего романа, которые в своем роде, тоже мои дети. Этот эскейпизм мой был очень комфортен — что может быть удобнее чем жить в мире, созданном твоими же руками.

Я отказался от мобильного телефона, а интернет черпал в основном в старбаксе. Что касается жратвы, то, как я и говорил это был закат Обамовской эры и карточка на бесплатные продукты была практически у всех моих знакомых, как когда-то Американ Экспресс. Жил так будто у меня миллион долларов в банке — делал что хотел.

Правда, иногда хотелось чего-то особенного, изысканного и вызывающе дорогого — побаловать детей. Два магазина Трейдер Жузеппе стали моей игротекой. Я теперь знал расположение камер, полок и продуктов в этих калифорнийских лабазах. У меня была целая куча многоразовых сумок, похищенных из того же Трейдера.

Я одевал лучший выходной костюм, чтобы не вызывать подозрений, складывал сумки в тележку, быстро входил в магазин с видом чрезвычайно занятого банковского служащего высшего звена и четко проходил заранее сложенный в голове маршрут: редкие заморские фрукты, йогурты, соки трех-четырех видов, дорогущие отбивные и стейки, экзотические сыры и колбасы, шоколадный тортик (жене), орешки-кешью, мёд, варенье, самса-полуфабрикат, манты, картошка с грибами — только разогрей.

Хорошая кража или ограбление сродни балету. Во всем должна быть точная математическая хореография — ни одного лишнего движения. Раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три!

Всегда сбавлял шаг у полок с вином. У Джузепа отличная коллекция недешевых вин. Соблазнительно, но я никогда не брал. Работая в режиме ЖУК становишься необычайно суеверным. Мне казалось, будто возьми я что-то исключительно для себя и какая-та высшая защита будет сразу снята с меня .

Заруливал к туалету — смотрел в свои расширенные от ужаса глаза, произносил магическое заклинание «ЖУК» и ошалело вылетал с тележкой на волю. Перед новым годом прихватил уже за дверью и свежую елочку и мешок угля под барбекю.

Благо великое, что оба Трейдера были на приличном расстоянии от родного дома, так что я ограничивался визитом раз в две недели, каждый раз переодеваясь — на всякий. После Жузепе я нагло шел в книжный и урабатывал то Уоллеса, то Пинчона, то Митчела или Делайло. Все эти книги были у меня в электронной читалке, но электронные книги это бесчувственные фантомы. Им не больно когда их стирают или копируют. А бумажные это аристократия, одно пятнышко на жабо и уже нервничают, топают ножками.

Дарил краденые книги учительнице сына. Училка молоденькая и зовут ее мисс Гилл. Гилл — так звучит англосаксонски для русского уха, а на самом деле Гилл это значит «Жабра».

Я знал как трудно приходится мадемуазель Жабриной с моим сыном, но она ни разу не пожаловалась. Она присылала сыну сложные отрывки на чтение с запиской «постарайся вникнуть в суть». Я отклеивал записку, прилаживал на томик Уоллеса, о которого неоднократно сломал зубы сам и слал ей. Постарайся вникнуть в суть, мисс Жабрина, я тебе доверил свою копию.

Постепенно я стал замечать, что приход когда выезжаешь с подземной парковки с полным багажником отличной жрачки и доброй книгой на пассажирском сидении может быть даже сильнее, чем когда на ура выдаешь пару удачных страниц. Сначала это открытие меня напугало, а потом я решил, что так даже лучше — мои книжки все равно никто не покупает и не читает, а так хоть семье польза от меня. С другой стороны это превращалось во вредную и опасную привычку. У меня уже было так пару лет назад. Не было сил допилить роман под дедлайн и я решил помочь себе порошками. Сначала помогло очень. А потом я понял, что когда есть порошки по хрену и роман и дедлайн. Цель которой я достигал писаниной и утешением тщеславия достигалась в считанные секунды одной полоской прямо с утра.

Я подсел на «желаю удачной кражи» как подсел бы любой энтузиаст-любитель. Чтобы подпитывать пагубную привычку, я придумал новую более опасную игру - «охоту на уток».

Долгие годы в США я покупал продукты в сети Орел-Мутант. Там гусей продавали по шестьдесят баксов за штуку. Никак не мог себе такое позволить — даже когда деньги были. Курица вон за пятерку, а тут шестьдесят единиц. Утки были дешевле гусей — тридцать-сорок злотых. И по вкусу мне нравились больше.

Магазины Орла-мутанта не самые дешевые, но скорее всего охраны там должно было быть больше, чем в Трейдере, метущем деньгу как оглашенный. Поэтому и действовать надо было очень быстро. Подогнал машину к самому входу — на инвалидную парковку, рраз с корзинкой, а не с тележкой — прямиком к холодильнику с тушкой. Замороженный трупик — в корзинку и сразу без остановки на выход мимо касс, через фрукты-овощи или кафетерий (а иной раз банк) — в машину и газу.

Каждый раз, когда я подстреливал утку, я цитировал Григория Горина: «Утка, господа! С яблоками! Похоже, она хорошо прожарилась! Похоже, она и соусом по дороге облилась! Как это мило с ее стороны!»

Гомер, Мильтон и Паниковский, ей богу...

***

Обстоятельства сложились так, что как и стрекозе зима покатила в глаза без всякого предупреждения. Я заметил, что мои дети, да и жена совсем раздеты и не готовы к холодам. Это было досадное ощущение выбивающее из колеи — мешало сосредоточиться на романе, который подходил уже к кульминации. Сам я зажигал в стареньком потрепанном пальто. Я написал свой первый рассказ под впечатлением от фильма Вундеркинды по роману Шейбона. Там один из героев — начинающий писатель Джеймс ходит в таком же. Но к сожалению ни моя жена, ни дети не позиционировали себя писателями презревшими роскошь и славу.

В США есть сеть магазинов Волмартр. Это пионеры разрушения экономики, которую обещает спасти бестолковый Трамп. Сначала легкую промышленность перенесли в Мексику, а потом в Китай. Американцам осталось работать в Волмартре на кассе и раскладывать товар по полкам. Волмартр передушил многих конкурентов, но у него есть сильный противник — сеть Дургет. Дургет это те же китайские с в краплением вьетнамских товары, но лучше качеством и чуточку дороже. Всего несколько центов, но вас уже обслуживают как человека. Обслуживание в Волмартре происходит в лучших образчиков советского сервиса — очереди, обсчет (хотя тут по неграмотности кассиров) и хамство.

Я многим обязан сети Дургет. Сначала у меня был план сработать авральным апсом — жукануть целую тележку с разбега, как при охоте на уток. Я стал присматривать Дургеты в дорогих районах. Это вы должны вызубрить на зубок — орудуете только в очень богатых районах. Там иной раз если и спалят — постараются не шуметь из-за пятидесяти-ста баксов и не портить другим покупателям аппетит приездом мигалок и прочей дешевой атрибутикой ментовского сериала.

А вот в бедном районе…Раз закупился чем-то в Дургете, пакую в багажник — гля на парковку за женщиной пятеро охранников — трусцой и давай ее крутить как Аслана Алиевича Масхадова. Бедолажка положила в поддон тележки туфельки на каблучке и пыталась вынести, заплатив только за то что сверху в тележке. Они радовались как охотники на кабана. Ментов понаехало на огонек. Пидорасы.

Я когда-то работал в Дургете уборщиком. Они выбрасывают туфли которые примеряли без специальных одноразовых носков под пресс. Да и вообще страшно рассказывать, что и сколько они там выбрасывают каждую смену.

В Дургете Брансвика я и увидел, то что хакеры называют «уязвимости в коде». Дело в том, что в жадном на бабло Волмартре давно стояли автокассы, чтобы сократить и кассиров и окончательно добить американский рынок рабочих мест. А вот тут Дургет от него и отставал. И они стали монтировать свои автокассы. А так как устав сервисного обслуживания в Дургете не списан с гулаговских брошюр, как в Волмартре — камер наблюдения и людей-соглядатаев в Дургете было гораздо меньше. Новые автокассы как понимает всякий знакомый с обкаткой софта, глючили мама не горюй. Работникам магазина было стыдно, что вместо ускоренного обслуживания люди застревали на автокассах и они невольно помогали вам работать, отвлекая внимание на себя.

Приближалось Рождество. Вы по старинке в Россиях думаете, что это по англиски X-mas — Крисмас, ан нет — сейчас это у нас зовется -Cash-mas. Все обязаны сделать подарки абсолютно всем, даже если они тем и не нужны. Магазины в это период переполнены пластиком и зарабатывают больше чем за весь остальной год.

Но это было не главной уязвимостью предпраздничного Дургета. Там на автокассе была фича, которой не было на кассах волмартра — перед тем как сканить продукт, робот спрашивал: «А ты случайно своих сумок с собой не принес, чтоб наши пакеты не тратить и не засорять планету?» Правильный ответ - «конечно, конечно же принес!» Хуеву тучу! Это позволить вам не складывать отсканированный товар в сумки магазина, просто швырять обратно в тележку, где он смешивается с неотсканированным.

Понятно несколько дешевых вещиц купить все же придется, тут главное без суеты. Просканил часть, смешал все в тележке, одел новое пальто — тоже из тележки и с квитанцией, поднятой над головой как флаг революции спокойно покатил на парковку.

Я сперва упаковал дочку в новую курточку, теплые зимние штаны для игры на снегу, кучу шапочек, футболок и прочей лабуды. Дальше приодел сына. В Дургете нет найков, но товар с тех же фабрик — добротный. После сына одел как куколку жену. Потом спиздил санки и маленькую палатку-вигвам. Наконец, попросив прощения у бога — приоделся сам. «Мне надо как униформу, чтоб отрабатывать Трейдер Жузеппе». Пальто, кашне, свитер, костюм, туфли, ботинки и французкий одеколон.

Допишу роман — в конце, в «благодарностях» не забыть бы Дургет упомянуть. Помогли они тогда очень. Меценаты прям.