Летом 91ого мне было пятнадцать, я, малолетка, пожинал плоды взросления; пил с дружками разливное пиво из пивнухи  Зеленый Домик  и хулиганил.
Компания у нас сбилась мощная: Улитка, Евдик, Бык, Краб, Прокоп, Метрополит, Вадик и я, иногда приходил Кантора.
Он потом в Москву с семьей уехал, важный сейчас, на одноклассниках его фотки видел.

Обосновались мы в голубятне моего двенадцати этажного дома, там была наша штаб квартира.
В голубятне воняло птичьим пометом и приходилось ходить согнутым на четвереньках, высота от пола до потолка была с детский рост, но нас эти неудобства не смущали, как и не смущал тот факт, что фактически мы ходили по головам людей живущих на последнем этаже, каждый день они были обязаны слушать наш громкий гогот.
Это обстоятельство их не устраивало и на последнем этаже перед голубятней установили решетчатую дверь, правда одного не учли - самое нижнее отверстие решетки  позволяло ужом пролезть гибкому подростковому телу и мы продолжали каждый день навещать нашу штаб квартиру.

Видимо, соседи свыклись и сдались, не причиняя нам больше дальнейшие неудобства, так как жалобы и какие либо действия прекратились.
Летом мы давали жителям последних этажей отдых и  выбирались на крышу, откуда открывался великолепный вид на наш район, окруженный озерами м речками, мы играли в Кинга, пили пиво и мечтали.

Крыша была разделена на две части, перейти с одной на другую можно было через дверь, но ключа у нас не было, а ломать в начале не решались, это потом мы все же додумались и выдавили дверной замок, а пока что переходили с крыши на крышу, совершенно не боясь, что переход совершаем на высоте тридцать пять метров.
Однажды прямо под моим окном разбился человек, молодой парень.
Я жил на первом этаже, я тогда как раз находился в большой комнате и разучивал музыкальные гаммы, когда под моим окном раздался оглушительный звук, похожий на упавший нагруженный мешок.
Я вышел на балкон, уже столпились люди, а под балконом лежало человеческое тело, говорили, что парень по пьянке перепутал чужой балкон с балконом возлюбленной и пытался переползти по нему, сделав любимой сюрприз, а нарвался на толстомордого жильца и от страха отпустил руки...
Но это байка, что случилось в реальности, об этом знали только менты и толстомордый жилец.

Казалось, после этого проишествия мне стоило быть осторожным и не лазить по крыше, но желание не слыть во дворе сыкуном побеждало и я перескакивал с крыши на крышу.
В тот жаркий день, наспех поужинав, я как обычно поспешил в нашу штаб квартиру.
На крыше никого не было, нужно было спускаться вниз.
Вдруг, дверь в голубятне скрипнула и открылась, из нее вылез человек в гимнастерке.
Затем еще один в таком же одеянии.
Ну что пацан ты попал, сплюнув на пол, произнес первый с узким лицом и большими грустными глазами, второй, с простодушным славянским лицом,  молчал.
Чего это я попал?, спокойно спросил их я, правда, спокойствие было фальшивым.
На самом деле, было страшно - два беглых солдатика, я свидетель, могу настучать, а можно же и просто подтолкнуть меня к бездне, и я, так же как тот бедолага, перепутавший квартиру своей любимой, через несколько секунд мертвым мешком приземлюсь под своим же балконом?
Но страх не показывал, старался выглядеть понаглей.

Но и Первый, видимо не пробив на испуг сдобрился и произнес, Да, ладно, не стремайся!
Да я и не стремаюсь!, сплюнул на пол я.

Первый, с грустными глазами, рассказал, что он с друганом, он кивнул на Второго, сбежали из соседней части, не выдержали дембельского пресса.

Слушай, к тебя дома есть какие нибудь ненужные шмотки для меня и другана?, спросил Первый.
До хера и больше!, ответил я, Но дома у меня еще есть, бдящая все и вся, бабушка, и, если она застукает меня со шмотками то обязательно спросит зачем они мне и будет палево.
Нет. Не нужно!, в первый раз подал голос Второй.
Ладно, пацан, вали отсюда!, сказал Первый, пропуская меня, Только никому о нас не говори!, он приложил к губам палец.

Внизу, на улице , я встретил друзей Витола и Евдика и рассказал им о произошедшем.
Да хули, пускай перекантуются, духи, что с них взять, видно прессанули их сильно, сказал всезнающий Евдик.
Да нехер им, сказал Витол, пацан с нашего района, Я скажу отчиму, чтобы завтра проверил.
Отчим Витола служил в  военной части, которая находилась в километре от нашего района.

Всю ночь я не спал. Мне было стыдно, завтра, по моей вине, могут поймать двух беглых солдафонов, я обещал им не болтать, а слово нарушил.
И как я был счастлив, когда Витол, на следующий день рассказал, что прибывший наряд военных ментов никого на голубятне не обнаружил, хотя может быть он все наврал и никому ничего вообще не сказал, Витол был мастер рассказывать сказки.
Лето тогда было такое, не до поиска кого то было красноармейцам, через пару недель произошел августовский путч и армии как таковой в  Латвии не стало.

Что случилось со сбежавшими солдатиками? Не знаю.
Тем летом всех с военным опытом с удовольствием нанимали в армии братков, браткам было нужно пушечное мясо на стрелках.

Это было жаркое было лето 91ого.

На крышу мы вскоре перестали лазить, повадился до нас домагаться Юра Мурзилка, заселившийся на 12ый этаж.
Нормальный был паренек, но болтал много, старался представить себя круче чем он был на самом деле.
Он на нас не жаловался, не по пацански это, сам пытался с нами разобраться, типа я старшак, я вам говорю, больше здесь не появляться, он мол, в братве состоит, все дела.
Мы ржали с него и игнорировали, нормальный пацан, добрый был, всем помогал бескорыстно, что с него взять, что болтает много?
Мурзилку по пьяни зарезал кухонным ножом его же родственник во время совместной пьянки, что там рассказал ему Мурзилка, что так накалил родственника, кто там знает?

А мы ушли с крыши сами, надоело там тусоваться, обосновались на земле около ЦТП, скамейки туда приволокли с детских площадок и уже там мешали жильцам близлежайших домов.
Лишь однажды, года через четыре, оказался я на крыше своего дома, и попробовал, как раньше, перейти с крыши на крышу, вниз глянул да чуть было не упал, еле переполз.

Закончилось мое детство...