Я запасной машинист. Так я сам себя определяю. Передвижным механизмом, в кабине которого я нахожусь, управляет первый (или главный) машинист. Я иногда слышу обрывки его мыслей. А он меня не слышит, хотя я громко кричу ему свои советы.

Я смотрю на мир через два окна. Обзор ограничен расплывчатой красноватой верхушкой рыхлого воздухососа, а по бокам – неясными бежевыми дугами. Окна постоянно меняют свой размер: то левое больше, то правое. Днём я смотрю и анализирую увиденное, но ночью створки закрываются, и мне приходится наблюдать хаотичные цветные пятна на чёрном фоне.

Я появился в кабине в тот момент, когда наш небольшой по габаритам механизм увидел некие устройства, называемые «роботы-игрушки». Это произошло у входа к подземным поездам. Устройства шумели, мигали разноцветными лампами и совершали простые по алгоритму движения. Они плохо изображали различные полноценные механизмы. Для меня это было в максимальной степени хорошо. Появившись в кабине, я сразу взял управление машиной на себя и от отсутствия опыта вождения тут же упал на устройства. Не имея возможности ухватить их, я взял одного робота в своё коммутационно-заправочное отверстие. Затем у меня всё отобрали большие машины, собравшие наш механизм и несколько раз ударили нам по кабине.

Изучая мир из окон, я познал много чувств. Мне всегда понятно, когда механизму хорошо, плохо, больно или небольно. Я знаю, когда мне интересно, а когда - нет. Несмотря на первый неудачный опыт, я тоже изредка пытаюсь управлять машиной. Обычно это происходит, когда главный машинист в большом и шумном гараже заправляет наш механизм избыточным количеством испорченного топлива. Тогда он теряет управление, а я, переставляя четыре устройства, предназначенные для перемещения в пространстве и взятия предметов, неумело веду машину в гараж. Это хорошо и интересно. По пути я тренирую свои речевые навыки. Пробую разговаривать и воспроизводить услышанные мною навязчивые ритмичные предложения.

Мне интересен процесс сочленения деталей разными механизмами. У одних (как правило, маленьких) машин есть несколько технологических отверстий, в которые крупные машины могут засунуть свой поршень и совершать работу. Маленькие машины имеют одно основное поршневое отверстие и два дополнительных, предназначенных сборщиком совсем для других функций.

Много ночей назад маленькая машина поместила в своё отверстие, предназначенное для дозаправки и коммутации, наш поршень, а я подумал, что она хочет употребить его в качестве топлива. Тогда я не знал, что это отверстие имеет несколько функций. Я взял управление на себя и ударил её по радару. Маленькая машина выключилась. Главный машинист восстановил контроль над нашим механизмом и стал применять поршень в другое её отверстие, предназначенное для сброса плохо пахнущего крупного переработанного топлива. Это было интересно и не больно.

Поэтому, управляя машиной по пути в гараж, я предлагаю всем встречным маленьким машинам сочленить наши механизмы. Они не понимают, о чём я говорю, и убегают. Иногда появляются другие большие машины, охраняющие отверстия маленьких машин от посягательств чужих механизмов, и портят ударами своих хватательных устройств нашу кабину. В такие моменты я чувствую, что это больно.

Но один раз было хорошо: я встретил маленькую машину, которая согласилась совместить наши детали. Она позвала меня в свой гараж, сняла все утепляющие чехлы и привела нас в горизонтальное положение.

Неожиданно я получил плохой сигнал от своего механизма, проанализировал его и немедленно отдал сигнал к сбросу отходов. Сначала я избавился от некачественного топлива через отверстие для дозаправки и коммутации, затем выпустил полностью использованное мотором плохо пахнущее полужидкое топливо через нижнее отверстие, следом педантично слил жидкие отходы сквозь поршень. Закончив процедуру, я сообщил о готовности продолжать работу по сочленению.

Маленькая машина тоже стала осуществлять сброс отходов через коммутационное отверстие. Я подумал, что такое взаимное опорожнение - это интересно. Но затем машина стала по-другому эксплуатировать отверстие: она сильно им шумела и позвала очень большие механизмы. Они долго портили кабинку и остальные функциональные устройства нашего механизма. Опять было больно.

Я понял, что ошибся. Главный машинист перед тем, как предложить совмещение деталей, обычно долго исследует детектором вкуса все технологические отверстия малых механизмов. Ошибки надо учитывать и исправлять. В ремонтном сервисе, куда попала машина, я пытался засунуть детектор вкуса в технологические отверстия малых механизмов, облачённых в длинные белые непрактичные утеплители. Но они успевали вызывать другие ремонтные механизмы и вводили мне отключающую жидкость.

Первый машинист не понимал, что происходит,и всё чаще и чаще отказывался от управления механизмом. Я научился многому. Для начала я осознал, что являюсь плохим специалистом по эксплуатации поршня. Все попытки начать совместную работу с другими механизмами заканчивались поломками и болью. Поэтому я изобрёл новый способ работы. Я брал поршень хватательным устройством и имитировал отверстие. Получалось интересно.

Теперь на мне обучается много молодых маленьких ремонтных машин в белых чехлах. Каждый день их приводят ко мне, они задают мне вопросы и перестают это делать, когда я начинаю эксплуатировать свой поршень. Меня, наверное, можно назвать и Первым машинистом. Но я так делать не буду. Это было бы самоназначение.  Хоть где-то должен же быть порядок.