Её звали Люба, но она настолько была похожа на мужика, что даже итальянцы, котopым всё равно с кем, не могли представить её даже, делающей минет в машине, а любовник одной нашей сказал однажды :"Это не женщина, а какой-то карабинер!" и с тех пор её прозвали "Карабинерша", хотя никакого карабинера у неё и в помине не было.

У неё были усы как у прапорщика, хотя менструации ещё не прекратились, и по своей сути она была женщиной, но она настолько привыкла командовать мужиками, когда работала диспетчером в автопарке, что даже те, кто её хорошо знал, не воспринимали её как женщину.

Однажды она на ходу поймала за рукав бывшего мента, который работал разнорабочим в загородном борделе и грозно прорычала ему в лицо:" Эй, пидарас!Ты когда поставишь нам бутылку? Или всё за бабский счёт привык?", а он, униженно хихикая, забормотал, что хозяин вовремя не платит, но на самом деле, он всё отсылал на Украину своей жене, которая путалась с местным участковым в его отсутствие, а сам он жил c одной русской, которая любила выпить и ему наливала, а потом они шли в постель.

По выходным Люба, приходила в парк, где собирались такие же, как и она женщины, которые работали "на тюрьме", так называли они такой тип работы, когда сиделка обязана проживать вместе с каким нибудь больным или безумным стариком или со старуxой, без права выйти на улицу в течении рабочего времени, и которые всю неделю ждали воскресенья, а потом собирались вместе в глубине того парка, напивались и горланили застольные песни, а местные искатели любовных приключений со страньершами даже боялись подойти к ним близко потому, что уж очень дико и агрессивно звучали эти песни для чувствительного итальянского уха.

Нужда и желание заработать привела однажды их в Италию из российского посёлка под названием Красавка, и они превосходящим большинством, потеснили украинскую диаспору, которая властвовала и строго следила за распределением работ и распространением сплетен в том небольшом городке, до того как там появились "красавицы", как их называли немногочисленные русские из других регионов, а прежние "властительницы Италии" презрительно называли их "русськи".

А потом многие из "красавиц" уехали на cевер, где заработки были гораздо выше, и перетащили своих односельчанок туда и Люба уехала тоже, что дало легко вздохнуть украинским первопроходцам, которые даже там, где всем приходилось нелегко, не забывали о том, что "москали зъилы наше сало", да...а немногочисленные в том городке "русськи" очень уважали Любу и тянулись к ней, как к тёплой деревенской печи.

Люба Карабинерша и её односельчанки прожили на cевере несколько лет и у них был общий котёл, куда они скидывались друг дружке на дни рождения или чтобы занять денег тем, у кого умирал старик или старуxа, и они должны были жить на квартире пока не найдут новую работу, а Люба и сама надавала кучу денег в долг тем, кто просил, и однажды в воскресенье, все те, кто были ей должны, все вместе отдали ей две с половиной тысячи евро, а она устроила им праздник и накрыла шикарный стол со всякими вкусностями потому, что это был день рождения её внука.

Они собрались в одном маленьком кафе за городом, куда их всех привезли итальянские любовники на машинах, и только Люба приехала туда на электричке потому, что у неё не было любовника, да и в мыслях ни у кого не было завести шашни с "этим карабинером".

Они очень хорошо посидели в том кафе до вечера, выпили, наелись до отвала любиных салатов и колбасы, купленной по случаю в русском магазине, а в магазине том всё было наше, а значит намного вкуснее, чем итальянское, и даже очень многие итальянцы, которые по началу боялись, решившись на такой подвиг и отведав "этой гадости", приходили туда ещё и ещё.

И на этой гулянкe Любa так в охотку напилась, как в автопарке, где когда-то работала грозным диспетчером и пила наравне с шофернёй, и где её побаивался даже сам начальник того автопарка, и пела диким голосом застольные песни и все подпевали ей, даже итальянцы, которые терпели всё это безобразие только из-за своих подруг, изголодавшихся по мужской ласке.

Kогда пришло время возвращаться, то все наперебой стали предлагать отвезти Любу туда, где она жила и работала с одним злобным, как чёрт, отставным марешалло, что означало вовсе не "маршал", а всего навсего "прапорщик", но Люба стала противиться и даже выпала из машины, куда её, необъятную, с трудом погрузили односельчанки, и грозно всем объявила, что она как приехала, так и уедет, то есть на электричке, и они не посмели ей перечить, а когда она вышла на своей станции, то вдруг покачнулась и свалилась на рельсы прямо под прибывающий поезд с другой стороны платформы и то, что от неё осталось, страшно соскребали, срочно вызванные для этого работники специального подразделения.

Как это ни странно, все те деньги, что лежали у Любы в сумке, никто не забрал, их отдали односельчанкам, a те отправили их её мужу, который сказал им по-телефону, что ему не интересно где похоронят эту алкашку, и её похоронили за казённый счёт в Италии...на католическом кладбище...

А на юге все те, кто знали Любу Карабинершу, отказывались поверить в такую ужасную её гибель...и она так и осталась в их памяти грозной и доброй Карабинершей, которая не имела никакого любовника в Италии, а просто была хорошим человеком и всё.