1987г. Весна. Дагестан. 60км от Махачкалы. 2000м. над уровнем моря.

Часть 1-я. "Славик"
Сидим в каптёрке, мирно беседуем - "деды", как-никак, скоро "приказ"- отбой не для нас. "Шпаки" на стрёме, чифирок варится бурбулятором в крупно булькающей трёхлитровой банке, прянички из "чипка", сахарок "учебный", с десяток паек масла, забитые в выпотрошенную буханку серого хлеба, баночка сайры. За занавешенным старым одеялом окном надрываются цикады. Делимся с Витьком планами на гражданку - работа, учёба, - но один хуй сползаем на баб ("хорьки" ) и жратву ("рубон"). Старая неизбывная армейская дорожка: любой трёп, с чего бы не начался, заканчивается или едой или пиздой. Всё хорошо... Всё ровно... Почти...
- Чёт Славик мозга ебёт, скока ждать можно?
- Макс, шо ты, бля, колотисся? Може, "газа" нет, бля, в Какашуре! Или шпак, бля, заблукатил де
- Витёк, ты чё гонишь?! Винища у Ибрагима - как перхоти! А Ласточка сама дорогу знает, даже если шпак заблудится. Помнишь, как Славика самого первый раз отправили?
История была знатная! Славик после карантина попал в хозвзвод. Хлебное место, надо сказать, но со своими довольно жёсткими и специфическими традициями. Связь хозвзводовских служак с местным населением была довольно плотная, годами налаженная и обоюдовыгодная: в одну сторону - тушёнка, консервы, сухпайки, кое что из обмундирования, в другую - разнообразное бухло ("газ"). Так вот Славика в первую же ночь обвешали пустыми армейскими флягами, вещмешками с натуробменом и, посадив на старую кобылку Ласточку и дав ей пинка, отправили в соседнее селение. Наутро заблёванная от гривы ло хвоста лошадка привезла в говно пьяного, привязанного к седлу его же ремнями Славика. Но все фляги были полные и в нужном количестве. Славик с честью прошёл боевое крещение и его авторитет среди нас, тогдашних шпаков неимоверно вырос. Сразу всем захотелось в хозвзвод. Завидовали.
А нынче Славик обещался "газу" подогнать к вечерним посиделкам, для чего заслал "замену" к Ибрагиму пораньше. Да вот что-то уже почти час, как все сроки вышли.
Окончанием Витькиного пожелания "Чтоб Славику, бля, на дембель, бля, ефрейтора дали!", послужил невнятный стук в дверь каптёрки. Не стук даже, а шевеление какое-то у двери с той стороны. Мы очканули сначала, затихарились. Но разобрав в тишине - "...пацаны.... гыыыы...пацаны..." - ломанулись открывать.
Славик стоял на карачках в тёмном проходе перед дверью и вонял. Лицо его, освещённое тусклой лампочкой из каптёрки, казалось бледным и нездешним. Славик жалобно всхлипыал, из перекошенного рта свисала слюна, блуждающие глаза слезились.
Затащив его быстренько в каптёрку и положив на топчан, ещё непоняв всю серьёзность ситуации, мы с Витьком в унисон выпалили: "Где газ, бля, Славик?!!!" После ответного "гыыы" мы повнимательнее вгляделись и принюхались... Славик был явно не в себе. С лицом мы ошиблись, оно не было бледным, оно было зелёненьким. Перегаром или свежачком от него не пахло, посему мы исключили версию о его непорядочности. От него пахло свинячим говном. Причём реально так. Подтверждением тому были перепачканные в оном х\б, руки и сапоги...
Как с помощью двух поднятых бойцов, каптёра и чая мы приводили Славика в порядок и чувство, описывать не буду. Скажу лишь, что причиной его странного состояния послужил... смех. Да. Он тупо доржался. До истерики, до неадеквата...
Когда мы уже заполночь попивали чаёк, оклемавшийся Славик поведал нам шедевральную историю, благодаря которой мы остались без бухла.

Часть 2-я. "Яцек"
Прапорщик Яциненко называл себя "терским казаком", носил чапаевские усы, чуб из-под фуражки набекрень, золотую фиксу и длинную кизиловую палочку. Был небольшого росточка, сухощав, но с пузцом и волосат. И умел всё. То есть он так говорил, что всё. В смысле и коня на скаку остановить и с ним в горящую избу войти, принять там у бабы роды, вскормить её грудью, накосить и выкусить, нарубить и вырубить, выебать и высушить. И всё это с казацкими песнями и плясками. А палочка компенсировала ему отсутствие казацкой шашки. При всяком удобном случае он демонстрировал как надо этой шашкой колоть-рубить-крутить-вертеть. В общем, игрался с ней, как дурак с соплёй, а по окончании неуклюжей и с пыхтением демонстрации чудес эквилибра, он обычно бил этой палкой какого-нибудь зрителя из шпаков по жопе и довольный собой добродушно орал: "Ну, хули дрочим? Упали на работу!"
Легенды о его подвигах ходили по части из призыва в призыв. Яцек, считая себя лучшим спецом по автотехнике и её вождению, ночью, выгнав молодого дежурного водилу, собственноручно долил в ЗИЛа масло и поехал на проверку периметра. Приехал, поставил машину. Утром её не смогли завести. Заклинило движок. Разобрать его не смогли даже с помощью молотка и зубила. Оказалось, он вместо масла плюхнул туда пару литров силикатного клея, который отлил в канистру для своих нужд дежурный по части.
Показывая чудеса джигитовки, Яцек сигианул на коне через закрытые ворота хоздвора. Да так удачно, что отделелся вывихом плеча и шишкой в полморды. А бедный коняшка повис на воротах, зацепившись ахиллом за стальной прут, на котором ворота висели. И т.д и т.п.
Глупо было бы такому бравому вояке не доверить командование хозвзводом.
В ведении Яцека, кроме всего прочего, находился и свинарник. Вечнонедостроенный, он давал обитателям полную свободу передвижения. Свиньи гуляли пучками и по одному по всей территории части. Свиноматки с десятком поросят спокойно захаживали на плац во время развода и под общий одобрительный гомон выдворялись оттуда Яцеком, получавшим за свинское поведение регулярных пиздюлей. Ни одна бродячая собака, коих в части было немеряно, не могла угнаться за этими длинноногими и худощаво-поджарыми животными, питавшимися отходами из солдатской столовки.
Верховодил в свинячьем стаде огромный (ну, по моим понятиям) кабан. Смоляной, доходивший в холке мне до пояса, в длину метра полтора, в объёме - с хорошую бочку. Сколько весит - трудно сказать, но дохуя, эт точно. Славик на нём верхом любил кататься. но поскольку норова кабан был мерзкого, Славику приходилось неоднократно от Славика драпать. Не всегда успешно, но всегда потешно. Чисто коррида! Я не сказал разве? Кабана тоже Славиком звали. Не смешно нифига. Пока.
Кабан был отцом-производителем. Поскольку свинина предназначалась в основном для офицерской столовой, а нам доставались "ухо-горло-нос-сиська-писька-хвост", свинины требовалось много. Офицеров было дохрена, да у всех семьи-детки, да родня. Пожрать все горазды были. Да и продать свежачка в Махачкале в те времена можно было выгодно. Посему кабану Славику дозволялось трахать свой гарем сколько, где и когда угодно. То есть мечта, а не жизнь, хотя бы по солдатским понятиям. Но судьба решила повернуться к свину жопой в лице бравого прапорщика Яциненко.

Часть 3-я. "Смерть приходит с косой"
Кабанчик Славик имел орудие воспроизводства размером и формой походившие на коленвал, по меньшей мере от УАЗика и, как я говорил, охотно и с выдумкой им пользовался. Но, как стало выясняться, не все свинки реагировали на его домогательства как подобает. Некоторые просто умирали. То ли от нестерпимого наслаждения, заканчивающегося обильным кровотечением из всяких, в том числе и разных мест, то ли от стыда, что их вывернутые наизнанку матки (в прямом смысле, сам видел!) некрасиво болтались под хвостом. В общем, вместо приплода, одни сплошные убытки. Но не забивать же кабана из-за таких пустяков!
Яцек, явно решивший приберечь Славика для особого гастрономического случая, принял в этой сложной ситуации гениальное со всех сторон решение: кастрировать! Но! поскольку данная процедура требовала умения и твёрдой руки, то проведение акции Яцек не доверил, естественно, никому...
Славик (тот, который наш кореш) попался Яцеку совершенно глупо - забежал в сортир по дороге в конюшню, где его дожидался для инструктажа "замена" с флягами под вино. А туалетов в казармах у нас не было, были на улице большие "многоочковые" общего пользования. И Яцеку, будь он неладен, тоже припёрло. Отвертеться Славику не удалось. А поскольку Яцек был в этот вечер помдежем, то решил не откладывать "лишение членства" в долгий ящик и сегодня же вечером надругаться над животным.
Дальше, со слов Славика:
"Прикиньте, пацаны, облом! Я ему такой: "Товарищ прапорщик! У меня альбом недоделан! Парадку только перешивать начал! Бля, не могу! Да и не положено по сроку службы! На хую бы я вертел ща в потёмках по кустам лазить! Чё я, шпачина с карантина?"
А он, прикинь, такой, лепит: "Я те, грит, подшивы дам пиздатой, скока хош и фольги на погоны и рубону подгоню и "бабочки"офицерские на петлицы! Типа, ты ж Славика лучче меня знаешь! Ну Слав, выручи, а? Без тебя не поймаем!" Купил, короче, гондон с усиками! Ну я, хули, своим свистнул, чтоб припахали кого из шпаков или гусей - не самому ж на старости лет за свиньями, блядь, гоняться! Думал - ща, пабырому поймаем и я замену зашлю за газом. Ага! Хуйнанэ!"
...Вшестером, под руководством деда Славика, бойцы поймали-таки несчастного ёбаря-многостаночника и приволокли под родную крышу свинарника...
"А Яцек, прикиньте, чё отчебучил - вааще пиздец! Я чё и остался, бля, самому интересно стало! Они его, короче, за задние ноги чарез балку на верёвках подняли метра на полтора и, бля, раскорячили, как хорька на рахманке! Ебануться про войну! А Яцек, прикиньте, ещё бак для отходов из столовки днём притащил и воды в него налил и под кабана, блядь, поставил. Я грю, "нахуя"? А он такой, типа, "а чтоб пол кровью не запачкать!" Прикиньте, дебил, бля! Там на полу говна по колено, а он - "не запачкать". Ну я хули, на перегородку, где молодняк живёт, забрался, чтоб, если чё, не заляпаться чем. Подальше, короче, и повыше, сижу -курю. Кино, блядь, и немцы, нахуй! Уже забыл и про "газ"! Прикиньте, короче, картина: Кабан висит вниз башкой уже минут, блядь, десять, смирный такой, тока похрюкивает, а сначала-то заебались поднимавши – дёргался, как мандавошка в скипидаре!! Ну, висит, значит, шпаки ебальнички разинули, зырят..."
...Бравый прапоршик Яциненко, не обращая внимания на вялое, но настойчивое и монотонное визжание приговорённого кабанятки, принёс синий железный, раскрывающийся лесенкой инструментальный ящик и, поставив на табуреточку, стал в нём с умной рожей копаться, дудя в усы "Распряхайте хлопци конэй..." Бойцы, сиротливо прижавшись к столбам, не знали, кого больше бояться - не к добру воющего зверя или этого мирно мурлыкающего прапора. Славик, сидя на жердочке, покуривал в предвкушении бесплатного сеанса. Яцек начал поочерёдно вытаскивать из ящика инструменты, видимо, совершенно необходимые для предстоящей операции: гвоздодёр, ножовка по металлу, газовый ключ, молоток с треснутой ручкой, горсть ржавых болтов, пук медной проволоки с запутавшейся в ней верёвкой. Там было ещё полно всяких чудесных вещей, но Яцек, видимо, нашёл, чего хотел. С довольной, поднявшей усы почти до ушей, улыбкой он извлёк из ящиковой утробы обломок, сантиметров в пятнадцать, старой, отжившей своё... косы. Импровизированную ручку нежно облепляла засаленная чёрная изолента. Довольный прапор со словами "О, салаги, вот то, что надо! Учитесь! Всем ножам нож! Щас...", гордо показал это орудие обалдевшим от ужаса солдатикам. Аккуратно сложив инструмент, он снял с табуретки ящичек, отнёс в каморку, вернулся, подвинул табуреточку к кабану и встал на неё, оказавшись лицом к лицу с кабанячей елдой... "Хули дрочим?!! Упали на верёвки!" - рявкнул Яцек и шпаки ломанулись на подстраховку и взялись за верёвки...
...Уверенной левой рукой многомудрый прапорщик Яциненко заграбастал меж кабанских ног все, что влезло в жилистую ладонь... Недрогнувшей правой занёс над Славикиной промежностью обломок старой косы...
" Бля, прикиньте, я в ахуе! Он, короче, его яйца в охапку, вместе с хуём, похоже, и - пиииздыыык! Косой! Сразу всё! Под ноль! Бляяяяаа, тут чё настало! Пиздеееец! Кабан, короче, как брыкнулся, видно в шоке, а он, блядь, и так здоровый, а тут и дёрнулся, нахуй! Прикиньте, короче, балка-то - хрясь, бля, и наебнулась!!! У меня аж бычок изо рта выпал, нахуй! Во, дырка теперь на ширинке будет! Ну и воооо! Кабан, короче, падает, нахуй, прям в бадью! И орёт, как недорезанный при этом! Бля буду - сирена! И, прикиньте, ещё копытом задним Яцека по еблищу задевает! Тот с табуретки - пиздык прям об пол со всей дури! Ууу, блятьнахуй! Шпаки с пересёру - кто ёбнулся, кто, блять, тикать, а один, прикиньте, так с верёвкой в руках и стоит, глазки выпучил, тока обоссался! А хули, у него балка с кабаном перед носом пизданулась! Я б сам охуел! Короче, прикиньте, кабан, бля, в бадье торчит, Яцек - в говне, нахуй, лежит! Ну эт я щас долго говорю, а так, бля, ващще - две секунды! А я хули..."
Славик хотел было подскочить к Яцеку, да испачканый жидким дерьмом сапог предательски соскользнул с опоры. Хорошо, что Славик был крутой, но лёгкий, иначе трём поросятам быть бы вне очереди на офицерской кухне. Он, перевернувшись через спину, грохнулся плашмя прямиком в загон для молодняка на гуляющих там потенциальных отбивных. Выматерившись и попинав и без того пострадавших свинок, Славик оглядел место погрома, устроеного гениальным Яцеком. Тут-то Славика на ржачку и пробило...
Он выбежал из свинарника и прямиком к нам ломанулся. Но стоящая перед глазами картинка заставляля его останавливаться и крючиться в приступах смеха. Сначала у него скрутило живот, потом стало тяжело дышать - вместо смеха он выдавливал из себя икающие всхлипы, потом свело лицо. Славик ненашутку перетрухал, потому решил во что бы то ни стало быстро добраться до нас. В казарму он вползал уже на четырёх костях.
Картинка эта навеки запечатлелась не только в глазах Славика, но и в легендах последующих призывов:
На живописном фоне торчащего из алюминиевой бадьи мертвого окровавленного кабана и обоссавшегося, с навсегда выпученными глазами, и с верёвкой руках бойца, стоял Яцек. Притопывая выставленной вперёд ногой, тихонько дудя в обвисшиешие от навоза и мусора усы, подбоченясь правой рукой с зажатым в ней обломком косы, он с удовлетворением рассматривал единственным незаплывшим глазом свою левую ладонь. На которой, свисая меж пальцев, покоились скользко-кровянистые волосатые останки некогда великого и могучего кабанского достоинства...
"Маруся раз- два- три колына, чооорнявая дивчина в саааду яхады рвала!"

Конец. Кабанячий.