Юлия Друнина 1943
* * *
Я столько раз видала рукопашный,
Раз наяву. И тысячу – во сне.
Кто говорит, что на войне не страшно,
Тот ничего не знает о войне.

Здравствуй, мой дорогой читатель. Если ты не зеленый пришелец с альфа центавры и не конченный долбоеб, ты наверняка в курсе что такое за День 9 Мая. Достаточно посмотреть телевизор или выйти на улицу. Георгиевские ленты. Вечный огонь. Цветы. Парад. И музыка погромче. И концерты побесплатней. Торжественные речи от продвинутых патриотов с сомнительным прошлым. Выпить… на выпей. Закусить… не вопрос. А потом салют, кудаж без него. Что б поорать, что б до хрипоты. Чтоб народ на картошку не разъехался. Ветеранов конечно совсем мало, да и не до них в этой суматохе. Все куда-то бежит. Все что-то делается. Движуха. Весело. Активно. А потом еще либеральная пидарасьня в своих блогиках пишет считает кто сколько куда потратил, кто кого кому победил проиграл, что не по тому пути идем, что весь мир против нас, а мы оружием клацаем. А им отвечают что типа Китай и Индия с нами, и мы всех победим и нехуя пиздеть, мы типа не за это воевали, вы на наш костюмчик не срите. Кто воевал? С кем воевал? Ты кто ваще блять такой, конь белогривый? Я смотрю на это шоу и медленно охуеваю. И вобщем решил немного высказаться по этому поводу. Прошу не воспринимать мою писанину как нечто художественное или претендующее на глубокое осмысление, а как потуги оформить мысли в буквы. И конечно же, и это самое главное, напомнить читателю замечательные стихи военных лет и о войне.
Сам я на праздничные мероприятия не очень хожу. Не потому что осуждаю, или лень матушка меня к дивану клеит. А просто считаю, что нуждается наш этот праздник в тишине. Ну помимо всего прочего есессно. Парады, речи, салюты, все это должно быть. По форме должно быть. Но каким должно быть по сути? Вот этот вопрос всплывает у меня в голове тем чаще, чем ближе праздник. А для меня это очень важный и ценный праздник. Праздник со слезами на глазах. Трагичность момента, величина человеческого подвига, самопожертвование и даже самоотречение во имя высших ценностей. Голоса того времени. Слова прошлого века. Такие простые и внятные слова. Такой глубокий и сакральный смысл.   

Юрий Воронов
* * *
Опять война,
Опять блокада…
А может, нам о них забыть?
Я слышу иногда:
«Не надо,
Не надо раны бередить».
Ведь это правда, что устали
Мы от рассказов о войне
И о блокаде пролистали
Стихов достаточно вполне.
И может показаться:
Правы
И убедительны слова.
Но даже если это правда,
Такая правда —
Не права!
Чтоб снова
На земной планете
Не повторилось той зимы,
Нам нужно,
Чтобы наши дети
Об этом помнили,
Как мы!
Я не напрасно беспокоюсь,
Чтоб не забылась та война:
Ведь эта память — наша совесть.
Она,
Как сила, нам нужна…

Ведь эта память – наша совесть. Совесть... Все конечно же помнят значение этого слова. Но на всякий случай, если кто вдруг забыл. Совесть — способность личности самостоятельно формулировать нравственные обязанности и реализовывать нравственный самоконтроль, требовать от себя их выполнения и производить оценку совершаемых ею поступков (википедия есчо). Проще говоря это механизм, который определяет что есть хорошо, а что есть плохо. И с этим уже человек соотносит свое поведение, корректирует его при необходимости. Т.е. как минимум такой механизм, такая совесть, у нас была. И это была совесть народа, победившего в войне. Пронесшего свои знамена практически по всем европейским городам. На несколько десятилетий ставший образцом великой силы и прогресса.     
   
Муса Джалиль «О героизме» 1943
 
Знаю, в песне есть твоей, джигит,
Пламя и любовь к родной стране.
Но боец не песней знаменит:
Что, скажи, ты сделал на войне?
 
Встал ли ты за Родину свою
В час, когда пылал великий бой?
Смелых узнают всегда в бою,
В горе проверяется герой.
 
Бой отваги требует, джигит,
В бой с надеждою идет, кто храбр.
С мужеством свобода что гранит,
Кто не знает мужества — тот раб.
 
Если кровь твоя за Родину лилась,
Ты в народе не умрешь, джигит.
Кровь предателя струится в грязь,
Кровь отважного в сердцах горит.
 
Умирая, не умрет герой —
Мужество останется в веках.
Имя прославляй свое борьбой,
Чтоб оно не молкло на устах!

Борьба. Я смотрю по сторонам. Какими мы стали? Что с нашим обществом? Куда мы катимся? В какую сторону? Зачем? Я задаю себе эти вопросы. Кто нибудь сейчас за что-то борется? Есть какие нибудь трудовые или политические подвиги? Или это вообще все обесценилось? Мы превратились в общество потребляющих наблюдателей. Ты блять подними свою жопу сделай что нибудь для других. Не за бабки или грамоту, а просто так. Просто что бы стало лучше. Сделай. Выйди во двор убери срач. «Я плачу налоги». Какие твою мать налоги, ты сраный неработающий студент бюджетник, живущий с родителями и за их счет. Пропаганда разжижает мозги россейской молодежи. «Бороться, только не за бесплатно, сам понимаешь жизнь такая. Рынок епта». А за деньги это уже не борьба, это в лучшем случае услуга. Вот она сфера, где ты мне я тебе, и ни как иначе. Тут уж не до борьбы, тут подстраиваться надо, лавировать, конъюнктуру чувствовать. А ведь именно способность бороться отличает жизнеспособные общества от вымирающих. «В борьбе у нас рождаются герои. Мужество рождается в борьбе».


Семен Гудзенко 1942
* * *
Когда на смерть идут — поют,
а перед этим
можно плакать.
Ведь самый страшный час в бою —
час ожидания атаки.
Снег минами изрыт вокруг
и почернел от пыли минной.
Разрыв —
и умирает друг.
И значит — смерть проходит мимо.
Сейчас настанет мой черед,
За мной одним
идет охота.
Будь проклят
сорок первый год —
ты, вмерзшая в снега пехота.
Мне кажется, что я магнит,
что я притягиваю мины.
Разрыв —
и лейтенант хрипит.
И смерть опять проходит мимо.
Но мы уже
не в силах ждать.
И нас ведет через траншеи
окоченевшая вражда,
штыком дырявящая шеи.
Бой был короткий.
А потом
глушили водку ледяную,
и выковыривал ножом
из-под ногтей
я кровь чужую.

Вы скажете ничего подобного, и сейчас есть борьба, есть свои герои, свои лидеры. Но почему тогда я, простой человек, их не вижу. Где их искать? Под каким ковром? За какой занавеской? Почему 80% информации которая льется в уши обществу из СМИ это либо клоунада либо пошлятина, а 20% политическая профанация. Что это? Таков сегодня общественный запрос? Спрос рождает предложение? У меня устойчивое ощущение, что я живу в цирковом инкубаторе. Почему не называют вещи своими именами? Почему не говорят, что объединенная Европа вторглась в Советский Союз. Что наши человеческие потери составили до 40 млн убитыми. Сотни разрушенных городов. Десятки тысяч сел и деревень сожжены. Более 30ти тысяч промышленных предприятий и 100 тысяч колхозов разгромлено. Это вообще где? Мы потеряли 30% национального богатства за годы войны. На оккупированных территориях до 70%. А репарации? Кто нибудь про них слышал? Стоимость изъятий из Советской оккупационной зоны и ГДР составила по оценкам Федерального министерства внутринемецких отношений в общей сложности…барабанная дробь…15,8!!! млрд. долларов. Это при потерях, которые исчисляются триллионами. Какова собственно хуя??? И эти мудозвоны из-за бугра нам еще чото будут втирать, про демократические принципы, толерантность, нашу отсталость и агрессивность. Война идет, она не останавливалась ни на минуту. Почему молчат, что мою страну, в которой я родился и жил, развалили по предательскому сговору продажных политиканов. Почему до сих пор оправдывают реформы, целью которых было разрушить промышленный и научный потенциал нашей страны, и сделать ее сырьевым придатком запада. Почему замалчиваются потери страны от коррупционных схем. Почему чиновники считают возможны пилить страну и при этом оставаться безнаказанными. Что вообще происходит?


Константин Симонов «Атака» 1942

Когда ты по свистку, по знаку,
Встав на растоптанном снегу,
Готовясь броситься в атаку,
Винтовку вскинул на бегу,
Какой уютной показалась
Тебе холодная земля,
Как все на ней запоминалось:
Примерзший стебель ковыля,
Едва заметные пригорки,
Разрывов дымные следы,
Щепоть рассыпанной махорки
И льдинки пролитой воды.
Казалось, чтобы оторваться,
Рук мало — надо два крыла.
Казалось, если лечь, остаться —
Земля бы крепостью была.
Пусть снег метет, пусть ветер гонит,
Пускай лежать здесь много дней.
Земля. На ней никто не тронет.
Лишь крепче прижимайся к ней.
Ты этим мыслям жадно верил
Секунду с четвертью, пока
Ты сам длину им не отмерил
Длиною ротного свистка.
Когда осекся звук короткий,
Ты в тот неуловимый миг
Уже тяжелою походкой
Бежал по снегу напрямик.
Осталась только сила ветра,
И грузный шаг по целине,
И те последних тридцать метров,
Где жизнь со смертью наравне!

И вы знаете, после развала страны все как-то стали жить по западному, по цивилизованному.  Наконец то у нас появился человек разумный. Человек с большой буквы «Я». 1000 лет истории государства? Другой менталитет? Традиции? Нарушение всех социальных связей? По-хе-ру. Вот оно единственно верное решение. Себе. Себе. Себе. Ебись конем. Другие? Ф пезду. Как писал премного уважаемый Федор Михалыч «мы пустим смуту… не надо образования… одно или два поколения разврата теперь необходимо; разврата неслыханного, подленького, когда человек обращается в гадкую, трусливую, жестокую, себялюбивую мразь…» («Бесы»). Ничо не напоминает? А ведь это 1872 год. Я вот все думаю, была война, столько жертв, столько убийств, столько грязи. И ведь люди не оскотинились, не осатанели. Страну из руин подняли. Города отстроили. Науку – на первое место в мире. Культура. Ракеты запускали. Атомные станции строили. Целину осваивали. А мы что? Что с нами то?

Юлия Друнина «Ты должна!»

Побледнев,
Стиснув зубы до хруста,
От родного окопа
Одна
Ты должна оторваться,
И бруствер
Проскочить под обстрелом
Должна.
Ты должна.
Хоть вернешься едва ли,
Хоть “Не смей!”
Повторяет комбат.
Даже танки
(Они же из стали!)
В трех шагах от окопа
Горят.
Ты должна.
Ведь нельзя притворяться
Перед собой,
Что не слышишь в ночи,
Как почти безнадежно
“Сестрица!”
Кто-то там,
Под обстрелом, кричит…

Печально я гляжу на наше поколение! А на подрастающее гляжу уже с нескрываемым ужасом. Кто вообще все эти люди в клубах, интернетах, фотографиях, перископах. Что это за имбецилы дцпешники? В чем заключаются их ценности? Чего они хотят? Мы как всегда кого-то пытаемся догнать, причем по дорожке к обрыву. Берем под копирку мироустройство западного общества, которое уже находится в стадии глубочайшего кризиса. Общество, в котором сама суть жизни сводится к потреблению и защите прав на это потребление. Нет никакого пресловутого западного гумманизма и всеобщего благоденствия. Есть только прагматизм и безостановочная экспансия. Вот он двигатель, сердце всей западной цивилизации. Все ресурсы были всегда направлены на захват и использование колоний. Раньше это делали оружием, теперь – глобальной экономикой, в рамках западных институтов естественно. Наркотики, сексуальная революция, кризис семьи, феминизация, дехристианизация, торжество гомосексуалистов – вот они неоспоримые достижения запада, навязываемые любой молодой демократии в настоящее время. Оружие 21го века мать его.

Михаил Светлов «Итальянец» 1943

Черный крест на груди итальянца,
Ни резьбы, ни узора, ни глянца,-
Небогатым семейством хранимый
И единственным сыном носимый...

Молодой уроженец Неаполя!
Что оставил в России ты на поле?
Почему ты не мог быть счастливым
Над родным знаменитым заливом?

Я, убивший тебя под Моздоком,
Так мечтал о вулкане далеком!
Как я грезил на волжском приволье
Хоть разок прокатиться в гондоле!

Но ведь я не пришел с пистолетом
Отнимать итальянское лето,
Но ведь пули мои не свистели
Над священной землей Рафаэля!

Здесь я выстрелил! Здесь, где родился,
Где собой и друзьями гордился,
Где былины о наших народах
Никогда не звучат в переводах.

Разве среднего Дона излучина
Иностранным ученым изучена?
Нашу землю - Россию, Расею -
Разве ты распахал и засеял?

Нет! Тебя привезли в эшелоне
Для захвата далеких колоний,
Чтобы крест из ларца из фамильного
Вырастал до размеров могильного...

Я не дам свою родину вывезти
За простор чужеземных морей!
Я стреляю - и нет справедливости
Справедливее пули моей!

Никогда ты здесь не жил и не был!..
Но разбросано в снежных полях
Итальянское синее небо,
Застекленное в мертвых глазах...

Вобщем собственно с чего я начал – что парады, песни, пьянки, это все конечно очень хорошо. Поминуть павших, вспомнить их подвиги, это вообще даже не обсуждается. Но помимо всего этого нужно не стесняться говорить, что победа в войне - это триумф не только нашего оружия и воинов, но и триумф нашего мироуклада, нашей парадигмы, наших ценностей. Ценностей, которые до сих пор находятся под прицелом врагов. Это триумф, как бы это смешно сейчас не прозвучало, нашей экономики. Это триумф, за который наши враги не расплатились, и не собираются это делать. Триумф, который сейчас всячески пытаются обесценить и забыть. Не надо стесняться говорить, что в нашем обществе сейчас процветает коллаборационизм. Что за деньги люди превращаются в животных. Что коррупция есть форма государственной измены. И что только объединив усилия в коллективной борьбе, мы можем претендовать на право быть великой державой, какой наша страна была на протяжение нескольких столетий. И вот перечитываю я все эти стихи и думаю думаю. В тишине. Без криков. Без салютов.
С праздником тебя, мой друг!
   
Константин Симонов «Убей его!» 1942

Если дорог тебе твой дом,
Где ты русским выкормлен был,
Под бревенчатым потолком,
Где ты, в люльке качаясь, плыл;
Если дороги в доме том
Тебе стены, печь и углы,
Дедом, прадедом и отцом
В нем исхоженные полы;

Если мил тебе бедный сад
С майским цветом, с жужжаньем пчел
И под липой сто лет назад
В землю вкопанный дедом стол;
Если ты не хочешь, чтоб пол
В твоем доме немец топтал,
Чтоб он сел за дедовский стол
И деревья в саду сломал…

Если мать тебе дорога —
Тебя выкормившая грудь,
Где давно уже нет молока,
Только можно щекой прильнуть;
Если вынести нету сил,
Чтоб немец, к ней постоем став,
По щекам морщинистым бил,
Косы на руку намотав;
Чтобы те же руки ее,
Что несли тебя в колыбель,
Мыли гаду его белье
И стелили ему постель…

Если ты отца не забыл,
Что качал тебя на руках,
Что хорошим солдатом был
И пропал в карпатских снегах,
Что погиб за Волгу, за Дон,
За отчизны твоей судьбу;
Если ты не хочешь, чтоб он
Перевертывался в гробу,
Чтоб солдатский портрет в крестах
Снял фашист и на пол сорвал
И у матери на глазах
На лицо ему наступал…

Если жаль тебе, чтоб старик,
Старый школьный учитель твой,
Перед школой в петле поник
Гордой старческой головой,
Чтоб за все, что он воспитал
И в друзьях твоих и в тебе,
Немец руки ему сломал
И повесил бы на столбе.

Если ты не хочешь отдать
Ту, с которой вдвоем ходил,
Ту, что долго поцеловать
Ты не смел,— так ее любил,—
Чтоб фашисты ее живьем
Взяли силой, зажав в углу,
И распяли ее втроем,
Обнаженную, на полу;
Чтоб досталось трем этим псам
В стонах, в ненависти, в крови
Все, что свято берег ты сам
Всею силой мужской любви…

Если ты не хочешь отдать
Немцу с черным его ружьем
Дом, где жил ты, жену и мать,
Все, что родиной мы зовем,—
Знай: никто ее не спасет,
Если ты ее не спасешь;
Знай: никто его не убьет,
Если ты его не убьешь.

И пока его не убил,
Ты молчи о своей любви,
Край, где рос ты, и дом, где жил,
Своей родиной не зови.

Если немца убил твой брат,
Если немца убил сосед,—
Это брат и сосед твой мстят,
А тебе оправданья нет.
За чужой спиной не сидят,
Из чужой винтовки не мстят.
Если немца убил твой брат,—
Это он, а не ты солдат.

Так убей же немца, чтоб он,
А не ты на земле лежал,
Не в твоем дому чтобы стон,
А в его по мертвым стоял.
Так хотел он, его вина,—
Пусть горит его дом, а не твой,
И пускай не твоя жена,
А его пусть будет вдовой.
Пусть исплачется не твоя,
А его родившая мать,
Не твоя, а его семья
Понапрасну пусть будет ждать.

Так убей же хоть одного!
Так убей же его скорей!
Сколько раз увидишь его,
Столько раз его и убей!