Родители - строгие люди, а моё желание съездить к подруге в Краснодар восприняли милостиво. Но с условиями: закончить учебный год «на отлично» и сделать ремонт в нашей с сестрой «светёлке».
«Тебе надо, ты и клей» - резонно отшила сестра просьбы  о помощи.
Без труда выполнив одну часть обязательной программы, я приступила к первому в моей жизни ремонту.



На тот момент меня интересовали только сроки реализации - чем скорее завершу, тем раньше начнутся каникулы и тем дольше продлится время пребывания в южных краях. Качество выполнения второй части обязательств не очень меня тревожило, главное, чтобы на видных местах обои продержались до момента моего отъезда.

Я пожертвовала многим: едой, сном, прогулками и свиданиями. Три дня и три ночи обдирала, зачищала и чем-то обрабатывала стены, резала и клеила обои, в минуты коротких передышек придрёмывая прямо на рулонах, валиках и шпателях. Выспаться - я отложила на дорогу. В поезде, под стук колёс и мерное покачивание вагона.



Никогда! Никогда не рассчитывайте, не планируйте, не надейтесь! Мечтать можно -  как водится, мечты редко сбываются. Поэтому не так обидно. Но рассчитывать - не стоит.



В купе уже сидел пассажир. Сейчас это называется афрорусский, а в то время чернокожих людей  называли неграми. Просто негр. Антон. Очень вежливый, воспитанный русский... незрячий Антон. Он довольно уверенно ориентировался в купе - сам постелил постель, достал коробочки с ужином из сумки, сходил в туалет. Не получилось у него принести кофе - досталось не только полу, но и на себя пролил. Поэтому он вежливо попросил меня.
Отчего и не помочь?

«Наверное,  его далёкие предки не допили всяческих жидкостей, зажариваясь на плантациях под палящим солнцем, и передали чрез поколения непроходящую жажду моему попутчику. Вот он и восполняет  недопитое несчастными рабами – нескончаемыми чаями и  кофиями» - думала я, каждые полчаса направляясь к титану и наполняя кипятком полулитровый бокал.



Ещё Антон, по причине  недуга, не читал, не разгадывал кроссворды и не отвлекался на рассматривание мелькающих станций и природы за окном. Поэтому его «глазами» была назначена я. А так же чтицей, собеседницей и комментаторшей-обозревательницей. Отоспаться в поезде становилось несбыточной мечтой.



То ли от беспрестанного пития  кофе, то ли из боязни быть ограбленным, русский незрячий негр  не спал, спать не собирался, не умолкал и продолжал меня эксплуатировать в обозначенных ипостасях.



Далеко за полночь, решившись освободиться от рабства,  я, иззевавшись и растерев докрасна глаза, категорично объявила отбой, спешно улеглась и притворилась спящей. Но сон не шёл. Или он отстал от поезда. Или, прознав про мои намерения выспаться в дороге, решил дать урок - не рассчитывать и не планировать.



Я ворочалась, «считала баранов», и всё безуспешно. Минут через двадцать моих безрезультатных попыток уснуть,  Антон спросил: «Не спится? Я слышу - глаза открыты. Давайте тогда чаёвничать?»...



Максимально бесшумно, стараясь даже дышать через раз, я поднялась и, протянув руку к замку, повернула затвор. А после - толкнула  попутчика на лавку и навалилась на него сверху, пытаясь придушить подушкой. Он отчаянно сопротивлялся, невнятно молил о пощаде и клялся, что бросит пить вообще - не только кофе, но и воду, что купит себе плеер, что будет спать не только ночью, но и днём, и что не спросит меня до конечной станции про пейзаж за окном...



Сморгнув наваждение и тряхнув головой, отгоняя примерещившееся, я присела на постели и обреченно произнесла: «Ну, чаёвничать, так чаёвничать»...

До  Краснодара оставалось немногим меньше суток.