Михалыч не заставил себя долго ждать и Маня тоже..,. Маня, Маня или я уже пьян или непростое пролетарское окружение работает с тобой в контрасте. На первый взгляд девочка простая, поношенный, но чистенький халатик, рыжие волосы в хвост, косметики на лице нет, но и без косметики выразительность глаз зашкаливает. Грудь уже не вторая, но еще и не третья, где-то между. Острая и молодая. Соски не обремененные лифчиком так и рвутся наружу. В руках наше с Федюней постельное. Будет застилать или нет? Халатик короток, попу не скроет. Федюня рассматривая Маню даже рот приоткрыл. Что сказать, даже в таком антураже Маня аппетит вызывала.
Михалыч смотрел на нас настороженно. Одну не послал. Интересно, придумает какого он приперся с ней или на хуй нужно. Другой вопрос, если ссыт за нее, хуле сам не пришел или все еще живет кастовыми предрассудками – не гоже мол, директорам по пансионату с бельем бегать. Насмотревшись на Маню я заметил как близорукий Михалыч пытался рассмотреть наш элитный литр. Эту ли этикетку он видел на борде при въезде в элитный поселок? - Эту, эту – так и хотелось ему подсказать.
- А вот и белье постельное – промямлив, Михалыч сделал шаг вперед и рассмотрел таки надпись. Было заметно, как его голова дважды приближалась и удалялась от бутылки, убедиться хотел, не ошибся ли.
Я живо по-пацански, подхватил пузырь, мелькнул им перед ебалом Михалыча, чтобы окончательно развеять все  сомнения.
- Ну, что, Федюня, еще заход – пьяный азарт проснулся, можно смело стаканы до краев хуярить.
Федюня, увидев дозу немного задергался, видимо одуплился – одной колбасой с таким количеством спирта не справится. Допизделся, сука. Посмотрим теперь, как ты ее глотками мерять будешь. Мерный стаканчик, сука.
Маня молча подошла к одной из кроватей и аккуратно сложила белье. Справедливо рассудив, что кроватей четыре, комплектов два, какие застилать неизвестно, разберутся сами. Халатик чуть дернулся, и упругая загорелая попа на мгновение показалась и тут же спряталась обратно. Да, надо бы придумать, как ее сюда заманить, пока башка еще не полностью погрузилась в водку. Ничего не сказав, Маня вышла и съебалась в темноту. Мы все втроем проводили ее взглядом, после я и Федюня ебнули стаканами и в четыре затяжных глотка осушили их.
- Еб… - вдыхая протянул Федюня. После закопался носом в батон и несколько секунд тяжело дышал.
Меня не хватило даже на *еб*. Я схватил колбасу и грыз ее до тех пор, пока не почувствовал колбасный привкус во рту.
Прийдя в себя, я пьяными глазами поплым по ночному горизонту в надежде за что-нибудь зацепиться и настроить трезвый фокус. Доплыв до Михалыча, я внимательно его осмотрел и, как мне показалось, трезво решил, хорошо, что он не съебался, он еще нам пригодится. Первое консервы, второе Маня. Хотя хуй на эти консервы, а вот Маня…
- Михалыч, ебнуть хочешь? – довольный промурчал я – за счет заведения – и немного подуплившись добавил – нашего заведения, а то мало ли что.
- Ну, я… - только было начал он
- Головка от хуя – тут же вставил Федюня – тащи стакан, нож и че-нить закусить, огурцы помидоры, и хорошо бы, чтобы Маня твоя салатик сообразила – закончил он.
Михалыч задумчиво пожевал губами, видимо соображая гоже или негоже бухать директору с отдыхающими и выступать в качестве прислуги, еще раз прищурившись на этикетку, он чмякнул губами и довольным голосом произнес
- Салатик это хорошо.
  Не дожидаясь наших пьяных подъебок, он развернулся и убежал в темноту за Маней.
  Я было взялся за бутылку, как Федюня резко накрыл ее своей тяжелой рукой и мутным голосом промычал:
- Тормозни, бля, мордой в салат мы всегда успеем. Надо хотя бы салата дождаться.
- Так хуле тут пить? Сто грамм? – после *сто грамм* я поперхнулся.
Только сейчас я одуплился, да и Федюня видимо тоже, что в какие-то 15-20 минут мы в три захода почти кончили литр. Федюня таки оттопырился назад и ебнулся с табуретки.
- Бля, боюсь на Маню сил уже не хватит. – нетрезво подумал я.
- Идти за второй или ну его на хуй? Может тебе мерный стаканчик принести, ебаный ты летчик-камикадзе? – еле сдерживаясь, чтоб не заржать подвел итог я.
- Пшел в пизду – катаясь по полу проворчал Федюня.
- В пизду, так в пизду. Пойду за второй, да и гандонов возьму. На тебя гандоны брать или ты сегодня с табуреткой?

Я вышел из домика и приятно покачиваясь побрел за второй. Звезды, луна, сука. Красиво хуле. Вспомнил, как наша училка по русскому каждый раз нас ебала Гоголем и его природой. Ночным Днепром и прочей еботой. Или Буниным и его блядскими яблоками. Как же они назывались? Антоновские точно, антоновские, ебать в рот, яблоки. А может все это и не ебота?
Я шел и философски покачивался в такт где-то вдалеке шумевшим волнам. Философски, блядь, что это такое значит? Быть или не быть, блядь, или а судьи кто? Ебаны в рот! Кто судьи, сука? Я вспомнил, как в школе меня вся эта классика жестко кумарила. Тупым меня считала, Наталья Дмитриевна, ебать ее в рот, говорила, что плохо кончу и прочая хуйня. Посмотри на Леву, он и то, и это. Теперь, что? Хуй сосет ваш Лева аспирантом на кафедре. Даже, если в профи пробьется, хуй он когда на Бумер нашкребет. Может у Левика вашего и нашлись бы слова описать эту летнюю ночь, да вот только денег у него не нее нет. Сука, хотя на эту, с пролетарским уклоном, наверное, есть, и резкий запах параши ебнул мне сперва в нос, а потом в голову.
- Пик-пик, пик-пик. Вот ты, сука, где спряталась – подходя к своей тачке бормотал я. – Пиздец, кажется я бухой.
Ковыряясь в багажнике, я иногда терял равновесие и пару раз даже завалился на сумку. Доковырявшись до бухла я нашел литру и поллитры.
- Пол – насколько мог трезво рассудил я.
- Гандоны!? Да ну нах – понимая, что в таком состоянии и с одной лишь подсветкой багажника искать их –  невъебательский труд, я хлопнул крышкой.
Сделав пик-пик, я почувствовал, что хочу пи-пи. Обсыкать вонючие дырки, рабочее-крестьянской параши я не желал. Кинув взгляд на отечественный автопарк я решил обоссать один из 412-х. Выбрав, самый уебищный я подошел к передку и стал ссать в разбитую фару. Одуплившись, что можно нассать в бак, я побежал, еле сдерживаясь и капая со свисающего конца себе на тапки, к багажнику. Слева крышки бака не оказалось. Я оббежал багажник, но справа тоже ни хуя.
- Епт, а как же он заправляется? – не подецки охуевал я.
Мне даже ссать перехотелось. Стоя сзади уебища им. Ленкомсомола и опираясь рукой о крышку багажника я пытался вспомнить у кого был 412-й мерсквич и куда же в него заливали бенз?
Я посмотрел на номер.
- Точно, сука, у него же все через жопу.
Но крышка, бака была надежна спрятана за номером, закрыта ключом и на всякий случай перекрыта крышкой багажника.
- Хоть что-то в этой машине продумали – обсыкая номер, вслух пизданул я.

Наворачивая пьяные синусоиды, я таки добрался до нашего вагона. За столом сидели чуть притомившийся от водки Федюня и широко улыбающийся Михалыч. На столе я заметил тарелку с салатом, взорванную консерву, аккуратно нарезанные хлеб, колбасу и сыр. Литр был кончен.
Федюня мутным взглядом окинул меня и поллитра, в моей руке. Радости в его глазах я не заметил.  Михалыч щурясь на этикетку, рассмотрел уже опробованное название и замурлыкал.
- Да, сука, салат ты тащил не зря – так и хотелось пиздануть в его озалупленное улыбкой лицо.
- Анатолий, ну наконец-то. Мы с Федором уже беспокоиться начали. Вас нет и нет. Думали, не заблудились вы часом?
Ну, не хуя се! – беспокоиться начали, не заблудились вы часом, прямо-таки дворянских размеров хуила сошел к нам со страниц ебучей русской классики. Каких-то сто грамм иноземного пойла и перед нами никто иной блядь как Чацкий-хуяцкий или, кто там, Печорин-хуерин, или, во точно, мой дядя самых блядских правил, когда не в шутку занемог, свой вялый хуй сосать заставил,  Онегин-бля-хуегин.
Смерив взглядом нашего дворянина, я пододвинул табуретку к столу и молча сел. Прицелившись, ебнул дном бутылки по середине стола. Так-то сука! И не хуй блядь!
- Сука, а не нассать ли ему в рот, а может ебнуть по очкам и обоссать разбитые стекла? Только, блядь, хуево, что ссать уже не хочется.
Пока я примерял на Михалыча свою виртуальную мочу, он заметно заерзал на табуретке и неоднозначно стал коситься на бутылку. Открывать бутылку мне было в падлу, да и бухать тоже. Почти поллитра, на голодный желудок, более чем достаточно. Федюня после принятой дозы тоже как-то поник. От пацанского задора на его роже не осталось и следа. Но Михалыч явно желал больше чем  сто пятьдесят на двоих. Неуверенно, вроде как за колбаской, его рука поползла к середине стола. Сырок или колбаска, колбаска или сырок? – терялась рука. Нет, блядь, водка. Ухватившись за горлышко рука уже не собиралась выпускать бутылку.
- Ну что, господа еще по одной.
Слова ебнулись о наши пьяные лица. Мы с Федюней тяжело вздохнули, но ни хуя не ответили. Хуле, бухать так бухать, не дети же, епт!
Рука Михалыча, аккуратно вымеряя каждую каплю, заполнила стаканы четко на треть. Немного присмотревшись, Михалыч заметил недоимку бухла в своем граненом, и, вроде как нечаянно, добавил в него несколько капель.
- Можешь больше себе, нам пока и этого будет – выдавливая из себя каждое слово, промычал Федюня.
После этих слов стакан Михалыча наполнился до половины. Немного пощурившись и почмокав губами, он добил до двух третей и, кажется, остался доволен.
- За что выпьем, господа?
На хуй ваще за что-то пить? Не один ли хуй выпью я за свой хуй или за чью-то пизду? Какой хуй моему хую оттого что я или вот эти два ебучих скота за него выпьют? Что ему, блядь, жить легче станет, или пезд прибавится, или стояк на весь день? Ебанутый мы народ человеки, бухаем чтоб просто нажраться и немного забыться, но блядь, вроде как с идеей, епт? Пью за красивых, сука, дам. Но, бля, лучше тогда сразу сказать – пью за то чтобы вы, две тупые дуры, нажрались в хлам и я вас обеих выебал. И дурам и всем вокруг все сразу станет ясно, и не хуй, блядь!   
- За Маню, за твою выпьем, чтоб мы с Федером ее хорошенько выебли! – после моих слов Федюня даже немного протрезвел.
Я же щурил взглядом Михалыча и ждал ответку. Посмотрим, герой дворянский, как ты крутиться будешь между бухлом заморским и честью своей племяшки?
У прихуевшего Михалыча чуть дернулся левый глаз и открылась пасть. Но бухло победило.
- А вы шутник, Анатолий. Так бы сразу и сказали, что выпьем за прекрасную половину человечества, за женщин. – и не дожидаясь ответа его стакан зазвенел о наши. В три глотка  он осушил стакан и принялся грызть приготовленный заранее бутер.
- Так-то, Федюня, за прекрасных дам пьем – и я тоже ебнул. Пить было и не противно и не приятно – было похуй.
Колбаса, сыр, хлеб и немного шпротной рыбы – не высший класс конечно. Но ебать все в рот! Если ты почти в жопу пьян не один ли хуй? Примеряясь к налитой водке ебнул и Федюня. Я посмотрел на бутылку, что опустела почти на половину и ни хуя ни каких эмоций, ни радости, ни счастья, может только немного пьяной русской тоски.
- Хороша, очень хороша. Умеют, империалисты проклятые, делать родимую нашу русскую водочку – затянул хмельную песнь Михалыч – Вот только непонятно почему наши так не умеют. Помню, раньше при Советах три вида было. Просто Водка, Коленвал в народе, Русская и Пшеничная. В основном все *Коленвал* пили. Чистейший продукт. Честно сказать, редко когда что другое появлялось. Цену, как сейчас помню – 3,62. Да, раньше было не то что... – и еще один империалистический бутер исчез в советской пасти Михалыча – Было раньше все по-другому. Я, будучи директором проектного института, все успел. Волга 24-я, квартира три комнаты в центре, дача, сына на архитектора. Чего еще желать? Но другим мало. Миллионов хотелось, тряпок заморских, видики-шмидики, Рэмбы, терминаторы им подавай. А я вот на БАМе три года после института. Ни рэмб, ни терминаторов, да что телевизоров не было. Палатка, буржуйка, дизель генератор общий, хорошо, если приемник у кого. Да только кроме Маяка ничего не пробивалось к нам. Хорошо было, денег как раз на запорожец хватило. Половину зубов, правда, там оставил, но зато романтика. А сейчас кому этот БАМ? Тында – край географии для вас. А это еще и не край и даже не начало края. Оттуда до края два, а то и три раза, как отсюда до Москвы. Краев вы не видели, молодые люди.
Завоняла старая шарманка. Я вспомнил как наш сторож на складе, бывший, бля, шахтер все уши нам прожужжал своими крутыми пластами и З/П в штуку деревянных рублёв. Как он, сука, каждый год на новой шахе вышивал. Старый автопарк в полторы цены цеховикам и всяким блатным сливал. Хотел волгу, но волга по рангу минимум начальнику участка полагалась и то не каждому. А теперь хуй. Пенсия, прожиточный минимум, и гнилая шаха в полуразвалившемся гараже кооператива Торпедо.
- Что же тебе, Михалыч, сегодня мешает бабло рубить? Лень или ты типа гордый советский дворянин, не гоже, мол, голубым ленинским кровям до спекулянтства опускаться? Ты, поди, и партийный, и клятву советскому народу давал, интернациональ с дворянами по партии 7 ноября горланил? - Вот и Федюня туда же, ебать копать, мудак пьяный. Водка, водка не дашь ты русскому человеку спокойно свою говеную жизнь прожить, все тебе надо до правды докопаться и всем ею ебальники измазать. Нет, чтобы на Маню его вести, так ты ему иголки в залупу его советскую тыкаешь.
Вообще Федюня идейный капиталист. На дух не переносит совдепию.
Михалыч замолк. Пережевывая колбасу он смотрел на Федю с хмельным прищуром и видно было, как в его голове бегают Ленин, Маркс, Энгельс и прочее красное мудачье, и в один голос кричат – бей буржуйскую морду, дави подкулачный класс…
- Ну че ты молчишь, Михалыч? БАМ-хуям, Тында-хуинда. Кто развалил твой ебучий Совок, по которому ты с такой тоской слезу пускаешь? Я развалил? Или может он развалил, или кто еще? Пиндосы, Рейген, кто, бля? А хочешь, я скажу кто? Ты и такие как ты. Ельцин, которого вы так не любите, он кто? Коммунист, бля, и не просто коммунист, а первый коммунист Москвы! Гайдары, Чубайсы и прочие они кто, члены республиканской, а может демократической партии или не дай бог, как их бля, лейбористы? Кто их Гарвард воспитывал или Оксфорд? Хуле ты язык в жопу засунул, защищай своих красных пидарасов или слабо?
Да уж понесло Федю. Не видать нам Мани.
- Они предатели! – взорвался Михалыч – мой дед их в 37-м не добил, так эти твари к концу 80-х вылезли…
- Мы их душили-душили, душили-душили – рассматривая Михалыча через грани стакана, тоскливо протянул я
И понеслось. Пьяное какашкометание. Я молча встал и покачиваясь побрел к морю на шум волны. Не люблю пьяное говновозилово. Хотя я полностью согласен с Федюней. Сидит это хуйло коммунистическое в этом ебучем пансионате и стонет о былых былинах. Что было и чего не было. Начни с себя, сука, хотя бы парашу нормальную сделай, или на худой конец свет туда проведи. Так нет блядь, все плохо все украли, всю страну разворовали. Сука, так ты ж блядь первый воровал! Гандон! А все водка, блядь. Не нажрались бы так, развели бы этого коммуняку на Маню и в два ствола ее под шум волны.