...Венера Пшеничная была дочкой Сергея Пшеничного, сына Николая Пшеничного. Дед Николай был известен тем, что в 1939 году написал ложный донос на нескольких односельчан. Затем – на председателя колхоза. Оба доноса были написаны детским почерком. Писал под диктовку отца один из несовершеннолетних детей Пшеничного, сын Сергей. Дед Николай же, во избежание неминуемых прений между ним и колхозниками с вероятным опасным для себя исходом, предпочел переехать в город. О справке для надлежащего случая (с 1932 года паспорта крестьяне получать не могли, для того, чтобы покинуть колхоз, была необходима справка из сельсовета) дед Венеры позаботился заранее – получил ее у им же оклеветанного председателя за несколько дней до подачи доноса на последнего «куда надо».
В городе Николай Пшеничный развернулся: одного прямолинейного партийца сняли с работы, на его место был назначен дед Николай. Уволенный, член партии с 1918 года, где-то, между делом, сказал, что «в наше время умных убирают, а ничтожества продвигают». Доброжелатели нашептали об этом Пшеничному, который, немедля, настрочил свой первый донос в городе. Правда, вышеупомянутых слов его предшественника в доносе не значилось, а было обвинение в саботаже предприятия и умышленной порче станков… Будучи призванным на войну, Николай Пшеничный ничем особым не отличился – во время боя был  подстрелен в спину однополчанами за доносительство, ставшее неотъемлемой частью его натуры и за тесную дружбу с комиссаром. Особенную ненависть дед Николай, почему-то, испытывал к грекам, евреям и армянам. Несколько человек, по его наветам, попали в штрафбат. И странно было не это, а то, что в спину Пшеничному стрелял узбек, справедливо полагавший, что на войне воюют, а не фискалят. Как и происходит с людьми его сорта, Николай Пшеничный выжил, получил медаль за геройство в бою (был представлен другом-комиссаром), а затем – комиссован.

Само собой, дети Николая Пшеничного закончили юридический факультет. Иначе и быть не могло – сын кляузника, ставший врачом или программистом – нонсенс и исключение. Правило же следующее: дети стукачей-карьеристов просто обязаны служить в госсистеме и иметь юридическое образование.
Сын Сергей стал прокурором. Такова была образовательная система СССР: бесплатное высшее образование для всех! Даже для детей воров, палачей, анонимщиков, убийц... Дети же за отцов не в ответе! А про гены в те времена наслышаны были мало.
Впрочем, Сергей Пшеничный не мог похвастаться яркой и обильной на события биографией. По этой части он сильно поотстал от отца: обычное взяточничество, навешивание уголовщины на невиновных, пьянки с коллегами и представителями криминального мира, рестораны с проститутками, покрытие афер (за деньги, конечно) знакомых директоров фабрик и заводов... Перед пенсией, в девяностые -  в пьяном виде сбил человека, но в тюрьму сел (в обмен на помощь семье и небольшую сумму в качестве компенсации) один его родственник.

...Венера Пшеничная... Смешно. В 14-15 лет уже вовсю танцевала на свадьбах – начинала чувствовать мужское внимание; знала, что отец – прокурор, и никто ее пальцем не посмеет тронуть – вызывающе одевалась в школе, дразнила директора школы, пожилого мужчину, специально замедляющейся при его виде возбуждающей походкой «от бедра».
В университете (опять же, юридический факультет) от ухажеров не было отбоя, а как же иначе? Голова Милы Кунис на теле Дженнифер Лопес – конкуренток у Венеры было немного. Динамила же парней Венера страшно, и дальше того, чтобы сводить ее в дорогой ресторан, довезти домой на “Гранд Чероки” или на “Лексусе” и получить поцелуй в щечку, дело никогда не шло. Соседи – неудачники, которым ничего не перепало при развале СССР, за глаза злословили про Венеру – очередной хахаль домой привез, а на лестничной площадке, вспоминая должность и возможности Сергея Пшеничного, расплывались в лучезарных улыбках.
Чтобы никто не смеялся над сочетанием ее имени и фамилии, поменяла Венера рекло свое на модное в то время имя Диана. После окончания вуза она устроилась работать (благодаря знакомствам отца) в одну международную организацию. Работа – не бей лежачего, а зарплата – еще та! (Истинно говорят, что если внезапно исчезнут все международные организации и хлебопекари, то отсутствие последних будет для человечества заметнее). И в какой-то момент организация направила Диану на шестимесячную стажировку в одну европейскую страну. В первую же неделю Диана познакомилась в ночном клубе “Бора Бора” с мускулистым румыном, который сделал ее женщиной на заднем сиденье своего потрепанного Фольксвагена, предварительно напоив пивом и водкой.
...Частью стажировки являлось участие в семинарах. Один из них, на тему “Международное право и взаимоотношения государств – международных организаций” вел видный юрист, 45-летний бонвиван, наследник многомиллионного состояния и владелец нескольких дорогих квартир в престижных районах столицы. Уже никто не скажет – как, но вечером следующего дня Диана уже оказалась в постели своего преподавателя, который кроме голубых глаз и густой черной шевелюры и отсутствия обручального кольца обладал более важным качеством – в амурных делах он был в состоянии дать фору многим двадцатилетним парням. Кроме того влюбленность Дианы поддерживала личная яхта, шикарно обставленная загородная вилла ее избранника и несколько совместных путешествий по Европе – опять же за его счет.

…Во время круиза по Средиземному морю, в баре, Диана познакомилась с помощником капитана (светило мировой юриспруденции отлеживалось в каюте после бурно проведенной ночи). Он был младше нее, полон надежд и стремлений, постоянно улыбался. Перекатывались под белой рубашкой комки мышц от хохота над анекдотами, которыми помощник развлекал свою новую знакомую, рассказывая их на прекрасном английском. Они обменялись телефонами. Еще через две недели, втайне от преподавателя, Диана встретилась со своим новым поклонником. В тот же день у них начался роман…

…На семинарах у Дианы появился третий воздыхатель – Вадим. Одна треть прожитого – в СССР, оставшаяся жизнь – в эфемерном СНГ… Начитанный, наивный молодой человек, не до конца разобравшийся с собой и со своим отношением к миру. Он влюбился в Диану с первого взгляда. Днем старался находиться рядом с ней (насколько позволял график стажировки), ночью экспромтом писал в ее честь стихи и поэмы. От стучащих в висках молоточков краснело лицо, потели ладони. От возбуждения Вадим начал выигрывать в шахматы у заматерелых любителей, пристрастился к сигаретам. Стал резок и груб с окружающими. Чуть не избил одного из участников семинара – показалось, что тот похотливо посматривает в сторону Дианы. Впрочем, пока Вадим ограничивался разговорами на отвлеченные темы. Диане все было ясно с самого начала, но Вадим больше импонировал ей как друг. На получение квалификации любовника он не тянул. Однажды она спросила его, возможна ли дружба между мужчиной и женщиной. Вадим, от неожиданности, из мгновенно вспыхнувшей в его голове смеси из влюбленности, тщеславия и глупости, промямлил что-то из классиков литературы. По их словам выходило, что – возможна. Хитрая динамщица таким образом вынудила простачка самому поставить крест на своих тщетных попытках добиться ее расположения.

… На исходе пятого месяца юрист-любовник объявил Диане, что больше не может с ней встречаться, ибо должен подумать о наследнике, следовательно – настало время подумать о женитьбе. Подходящую девушку он уже встретил. Был назначен день, чтобы она пришла и забрала свои вещи из его дома. Сказать, что Диана была в шоке от такого прагматичного заявления – значит, ничего не сказать. Поначалу она, взбешенная от такого обращения и опешившая от перспективы ночевать на улице, хотела позвонить отцу, пожаловаться, попросить денег, чтобы снять для себя квартиру, но потом вспомнила о Вадиме и успокоилась. Накануне вечером позвонил помощник капитана – сообщил, что утром будет проездом в порту. Договорились встретиться.
Утром следующего дня Диана была в порту. То ли ей хотелось снять стресс, то ли помощник капитана слишком долго пробыл в море – отведенные ему несколько часов свободного времени они провели в близлежащей дешевой гостинице. Моряк восхищенно рассказывал, что был принят в Аннаполис – Военно-морскую академию США – и что осталось самое малое: получить визу и отбыть в Штаты.
Сможешь ли ты поехать со мной? – спросил он Диану в перерыве между ласками.
Ответом была улыбка Моны Лизы: Диана осознавала, что, с учетом поставленной на широкую ногу американской индустрии по прихорашиванию среднестатистических девушек, уже через месяц-два абитуриент Академии начнет изменять ей. Кроме того, что она будет делать в США? На родине она – дочь прокурора, сотрудник известной организации, связи, деньги, дом – полная чаша. Путь обиженной на родину эмигрантки ее не прельщал.

Будущий капитан подвез Диану к дому обрекающего себя на узы Гименея юриста:
Прощай, малышка, и не делай вид, что не знаешь меня, если выдастся когда-нибудь встретиться, - с улыбкой потрепал он ее по плечу.
Как же, - подмигнула она и чмокнула его в иссиня-выбритую щеку, - ведь это благодаря тебе я кое-что узнала о моряках.
Диана вышла из машины и, не оборачиваясь, направилась к входу. Хозяин дома ожидал ее в белых шортах, черной майке и двумя стаканами апельсинового сока со льдом.
Проходи, присаживайся. Сок, вино, коньяк? Может, мартини? Спасибо, что быстро согласилась забрать свои вещи, - приветствовал он ее, - ты же понимаешь, в какой я сейчас ситуации... Не хочется компрометировать нас с тобой и давать ей (он имел ввиду свою невесту) лишний повод для ревности.
Ты любишь ее? – с блеском в глазах спросила Диана.
Знаешь... В моем возрасте – любовь? Не знаю, возможно, она младше меня на добрый десяток лет, даже больше. Скорее – отеческие чувства, не знаю... – наследник именитой династии юристов был в явном смущении.
Я решила сделать тебе сюрприз, - придвигаясь ближе, смотря ему прямо в глаза, тихо сказала Диана, - я хочу, чтобы ты запомнил меня такой…
И яростно впилась в мясистый рот, пахнущий вином и сигарой...

Измотав двухчасовым постельным марафоном своего преподавателя (“…пусть запомнит, кого теряет, старикашка…”), Диана, не подававшая виду, но искренне злая на него (“…выгнал, как собачонку; он, видите ли, решил жениться! Скупердяй, столько квартир, вилла…”), специально оставила в гардеробе спальной часть нижнего белья (“…для невесты…”). Юрист еще не осознавал масштаб мести:
И где ты сняла квартиру? – спрашивал он ее, одеваясь.
У знакомой одной подруги, - ничуть не смущаясь, отвечала Диана…
Тебя подвезти?
Да, если можно – в центр.

В центре города находилась университетская библиотека. Там Вадим бывал каждый день во второй половине дня. Из вещей у Дианы был один чемоданчик – с одеждой и туфлями. Он, по плану, должен был произвести на Вадима впечатление, дабы тот, без оговорок, согласился помочь Диане.
Так и есть! За одним из столов сидит Вадим – погруженный в чтение. Пять-шесть книг, тетрадь для конспектов, включенный библиотечный компьютер…
Диана подходит к нему слева, трогает за руку:
Привет! Как дела?
Затевается разговор. Чего-чего, а увидеть Диану в библиотеке Вадим никак не ожидал. Без квартиры. С чемоданом. Эффект произведен. Диана начинает рассказывать о своей проблеме. Где-то, невзначай, бросает:
Ты так похож на Де Ниро…
Вадим повержен. Ни одна женщина не говорила ему такого комплимента. Конечно, он поможет Диане. Прямо сейчас, если нужно.

У Вадима двухкомнатная скромная квартира в одном из спальных районов. Триста евро за холл, кухню, ванную (смежную с туалетом), спальную и подобие зала. В спальне – ветхая кровать, в зале – диванчик. Диана сразу заявляет, что не хочет спать на диванчике – слишком мал. Если Вадим не против, она поспит рядом с ним. Вадим ошалел – он не против. Даже если ему сейчас предложить выпить высокооктанового бензина – он будет не против. Его воля, и без того – атрофированная, испарилась. Сказки бывают наяву! Он еще не знает, какую цену ему придется заплатить за нежданную гостью и несколько минут быстротечного счастья.

Я сплю без лифа, ты не против, - спрашивает она Вадима, когда, бегло посмотрев телевизор и попив кофе с круассанами, они должны идти спать.
Вадим произносит в ответ что-то невразумительное. По очереди они идут в душ, последней заходит Диана.

...О назойливых девственниках Диана слышала от своих, более продвинутых, подруг. Вадим оказался из их числа. Хотя поначалу Диана предполагала лишь подразнить несчастного, в постели она изменила свое решение – пара новых туфель, платья и прочие милые атрибуты для подчеркивания ее чувственности будут не лишни. А расплачиваться за них будет Вадим, который, вообще, каждое утро должен просыпаться счастливым от того, что сама Диана делит с ним ложе. “Тем более, что это всего на месяц – командировка заканчивается, - подумала она перед лишением Вадима девственности в позе наездницы…

…За месяц Вадим потратил на Диану всю свою стипендию – почти ежедневные походы в дорогие кафе, заказы пиццы по вечерам, покупки в брендовых магазинах одежды и обуви в сочетании с его патологической, абсолютно неконтролируемой влюбленностью, которую он сам принимал за глубокую любовь, ничем другим закончиться не могли. Через месяц, в день отлета на родину, Вадим, на деньги, взятые в долг, оплатил Диане билет на самолет. Она же, поблагодарив его за помощь и чмокнув на прощание в щеку, деловито зашагала к стойке регистрации.


Уже много лет Диана Пшеничная возглавляет какой-то отдел одного из крупнейших министерств. Слывет продувной, расчетливой карьеристкой, тем не менее – пользуется деланным уважением и лицемерным почетом среди подчиненных.  Она вышла замуж за коллегу из порядочной столичной семьи, старше нее на добрый десяток лет. Поговаривают, что перед свадьбой она тайно летала за границу делать гименопластику.  Утверждают также, что она часто ездит одна на европейские курорты. Детей у нее пока нет, муж успешно продвигается по служебной лестнице…