- … И вовсе это никакие не глюки. Это отдельный самостоятельный мир. Или вселенная. Или подпространство какое-нибудь. Хотя да, пока доберешься, приходится прорываться через два слоя глюков. – эмоционально рассказывал Пятачок. 

- Этот как это "прорываться"? – спросил Винни Пух друга, протягивая ему кружку с медовухой.

- Сложно объяснить. Навскидку, это как шилом протыкаешь слои материи.
Вначале наша реальность начинает плыть. В воздухе появляются как бы струны из радуги, небо покрывается спектральными цветами и все такое. Стандартная локация.
Потом идет первый уровень, первый слой, если угодно. Я зову его «Лиловый шарик». Там сперва прикольно. Типа как город с высоты птичьего полета. Домишки, машинки. И обязательно где-нибудь этот скотский Лиловый шарик неподалеку парит.
И тут надо быть осторожным, не то сделаешь резкий вдох – и пизда. Заглатываешь шарик, он бежит вниз по пищеводу до самого очка жопы. И ты весь его путь чувствуешь. А потом он поднимается, и, поднимаясь, расширяется. Тогда хуево, на выходе челюсть легко можно вывернуть. Или обблеваться, это как повезет.

- От клея когда-то была такая же ебота, - ухмыльнулся Винни Пух.

- Ну да, поэтому я и считаю, что это просто глюк. – невозмутимо продолжал  Пятачок . - За этим уровнем следует второй. Я ему названия пока не дал, но там концентрированный пиздец. Взрывы, пожары, все кричат, друг дружку бомбят, убивают, головы режут. Жуть, одним словом. Самый зловредный на этом уровне – длинный лопоухий обезьян в костюме.

- Может это тоже какой-то отдельный мир? Вроде ада, судя по твоему описанию?

- Вряд ли, ни в каком аду просто не может быть столько зла. Да и отходняки от него, если в нем зависнешь, ебанические. Нет, стопудово глюк.

Пятачок выпил медовухи, передал кружку Винни Пуху и продолжил:
- Главное быстренько проскочить этот уровень, не заостряя ни на чем внимания, и не попадаясь в поле зрения обезьяна. И тогда очутишься там, где нужно.

- И что там?

- Мир. Почти как наш, разве что краски чуть поярче. И в этом мире есть мы. Я там есть. И ты, Винни, тоже. И все остальные. И даже те, кого у нас нет.

- И какой же там я?

- Уеблан. Ленивый пузатый тупой уеблан. Но в авторитете. Там, Винни, все уебланы, я в первую очередь. Я в том мире вообще похож на розового опарыша.

- А Кролик там есть? – робко спросил Винни-Пух.

- Присутствует. И съебывать не думает, не то что наш. Еще есть какая-то прыгающая  хуета рыже-черная. А также толстожопая кенгуру-разведенка с выблядком. А рулит ими, прикинь, пацан, зовут - Кристофер Робин.

- Как-как? – ухмыльнулся Винни Пух.

- Кристофер мать его Робин.

- Пиздец просто, какой-то набор звуков. – сказал Винни Пух, -  Крифуемройблер. Тлюстленхабль, бля. Борисзаходер, нахуй.

Друзья долго смеялись, черпали медовуху из бидона, пили и снова смеялись.
Потом Винни Пух спросил:

- Пятачок, скажи, нахуя тебе это надо?

- Интересно же. Как бы на себя со стороны глядишь. Смотришь, как мы-они решают свои мудацкие проблемы. А решают они их чаще всего по мудацки. Потом возвращаешься и понимаешь, что не так уж у нас все плохо и скучно. Стимул жить появляется.

- Все равно это хуетень. – солидно заявил Винни Пух. - Наркотики вредны для мозга. У тебя, Пяточек, мало мозга, поэтому ты особенно должен его беречь. Вот у свояка моего есть корефан Ежик. Так этот Ежик за несколько лет скурился на ухнарь. По вечерам такую пургу несет, что диву даешься как его еще на дурку не спровадили.

- Винни, не говори того, в чем не разбираешься. – сказал Пятачок с обидой в голосе. - Во первых мои грибы – не наркотики, это принципиально другая тема. Во вторых все ежи по определению нарки, такова уж их генетическая программа. У меня был один знакомый еж, тат тот с детства жрал креозот и ничего.

- Креозот, не креозот, а один хуй – наркоманов фтопку!

- Обама! – вдруг выкрикнул Пятачок.

- Какая еще обама? – недоуменно спросил Винни Пух.

- Вспомнил, как зовут того обезьяна со второго уровня! Его зовут Обама.- сказал Пятачок.

- Ахуеть. И что мне теперь делать с этой информацией?

- Да нет, это я так, просто. – смутился Пятачок.

- Блядь, свин, меня три месяца не было на родине, а ты мне про Обаму. Вот на хуй, скажи, мне твоя Обама усралась? – зло сказал Винни Пух.

- Извини, Пух. – сказал Пятачок и тут же, пытаясь избежать конфликта, сменил тему - А знаешь… Когда я в последний раз очутился в том мире, там все решали проблемы своих скелетов в шкафу.

- В смысле?

- В смысле, что у каждого есть тайна, про которую стыдно рассказать посторонним.

- И что?

- Мы с тобой дружим сколько я себя помню. И я хочу открыть тебе свою сокровенную тайну. Свой скелет. Так вот. Я ебу Сову. После каждого посещения того мира. Получается - по вторникам и четвергам. А иногда и по субботам.

- Фу-фу-фу, бля! – замахал лапами Винни Пух, да так, что чуть не разлил бидон с медовухой. - Свин, она же старая. И от нее воняет за три версты.

- Если бы только это. – вздохнул Пятачок. – Она еще за каждым разом подносит к моей шее швайку. Говорит, что у меня от этого фрикции более энергичные. И ещё заставляет меня при этом визжать.

- Какой-то пиздец! – воскликнул Винни Пух.

- Да, это так. – понуро промямлил Пятачок. - Но ничего не могу поделать. Я с этого, как оказалось, тащусь. Я извращенец?

- Безусловно. Извращенец, бля, и наркоман – грубо сказал Винни Пух.

- Вот заладил, наркоман, наркоман. Обидно. – сказал Пятачок, отвернулся и принялся ковырять копытцем землю. - Ты сам, бывает, синячишь по черному, но я же тебя алкашом не обзываю! Да и кто у нас не без греха? Осел? Да ебал я быть таким, как он, правильным. Он же из депрессий не вылезает!

- Прости, Пятачок. – Винни Пух обнял друга. - Я не хотел тебя обидеть. А Осел – это да. Но у него ситуация другая. Он, если ты не в курсе, еще по молодости вдарился в философские искания, а эта дурь бывает похлеще твоих грибов. Хвост себе тогда отпиздячил, толстовец-хлыстовец хуев. Потом тык-мык, а нихуя уже не вернешь. Есть от чего депрессировать.

- Ебанат! – приободрился Пятачок.

- Еще какой. И за извращенца тоже прости. Я ведь… Я ведь и сам Сову поебывал. Правда давно, ты тогда еще с воздушными шариками игрался. Амбре ее ой как помню, отжежбля, хоть в химчистку беги после каждого соития.

- Ну и ну! Ты и Сова?! – искренне удивился Пятачок.

- А то! Да, были времена… Но, надеюсь, это не повредит  нашей дружбе? – спросил Винни Пух.

- Да что ты, Винни, наоборот. Мы же с тобой раньше были просто друзьями, а теперь, оказывается, еще и, так сказать, молочные братья!

Бидон подходил к концу. Винни Пух разлил мутные остатки по кружкам.

- А Кролик? – с тревогой в голосе спросил Пятачок, - Кролик-то хоть Сову не ебал?

- Вряд ли. – ответил Винни Пух. - Хотя кто его знает? Его бы самого спросить. Так ничего о нем и не известно?

- Нихуя. Как в воду канул. И пруд прочесывали, и все леса обшарили. Бес-след-но. Хоть, конечно, он был и козлина, но отчасти жаль. Помнишь, мы с тобой как напиздюримся, обязательно идем его мудафонить?

- А как он мне иск вчинил за сорванную кровлю?!

- Это когда еще и за моральный вред? За то, что ты ему в хату так перданул, что он, якобы, был вынужден неделю, не меньше, ночевать под открытым небом? А-ха-ха!

- А помнишь, как мы ему устроили "ебачьи уши"?

- А помнишь, как мы пиздили у него из погреба сгущенку?

… Солнце скрылось за кромкой леса. Запели цикады и квакши. У пруда Ослик Иа последний раз на сегодня вздохнул и, демонстративно громко цокая копытами, отправился в свой загон.

- Как хорошо! - сказал Пятачок. – У этих, которых в том мире, такой душевности не бывает. Там все тупо и прямолинейно. Не то, что у нас. А еще я рад, что поделился с тобой своим секретом. Мне теперь легко и спокойно. Но ты ведь никому об этом не расскажешь?

- Что ты! – уверил его Винни Пух. – Никогда и никому. Даже Кролику, если он когда-нибудь вернется. Кстати, ты когда к Сове, завтра, что ли?

- По расписанию завтра. Но я еще подумаю, идти или не идти. А то что это в самом деле, как обязаловка какая-то.

- Ты, слышь, спроси у нее, может она купит у меня прополиса? У меня его в этом сезоне дохуя и больше. Мед я весь, считай, распродал, часть за налик, часть отдал под реализацию Простоквашинским оптовикам. А прополис не идет чего-то. Специфический товар. А Сова в возрасте, ей он бы пригодился.

- Обязательно спрошу. Доброй ночи, Винни Пух!

- И тебе, Пятачок. Береги себя.

Винни Пух шел домой и думал о многом.
О своем непутевом друге  Пятачке, который на всех парах мчится к тому, чтобы реально ебнуться со своими психоделическими экспериментами.
О скелетах в шкафах, высказанных и сокрытых.
О пропавшем без вести Кролике.
О том, как год назад он повздорил с Кроликом и случайно его припиздил. А потом заховал Кроличье тело в улье.
О том, как необъяснимо удивительна пчелиная природа, способная превращать трупы животных в особое вещество - прополис.
Потом он подумал о Сове, вспомнил ее мерзкий запах, ее похотливый клекот, ее толстое пушистое теплое тело.
После чего свернул со своей тропинки и побежал к домику Совы.