Случайный эпизод из жизни.

    Маленький поселок в тайге. Когда-то, в прошлые застойно-недемократические годы торжества кровавой гэбни и осуждения мужеложества местный колхоз им ХХ партсъезда имел там отделение.  Сюда зимой оленеводы сгоняли стада. На льду местного озера проводился забой. Требуху бросали тут же на лед, а замерзшие туши вывозили самолетами местной авиации. В отдельной упаковке отправляли оленьи яйца. По бартеру в Японию, поэтому в поселковых домах встречались многочисленные обноски ярких курток и блестящие руины разломанных двухкассетников Шарп. Весной лед на озере стаивал и на погружающиеся вглубь оленьи потроха накидывались щуки. Очевидно, они настолько отжирались, что поймать их на спиннинг было совершенно невозможно – тысячи щук стояли, уткнувшись головами в травянистый берег, как подводные лодки. Когда к ним приближались на 10-20 метров, они лениво шлепали хвостом, медленно отваливая от берега и скрываясь в глубине. Я уж блесной и так и сяк, но зажравшиеся щуки полностью игнорировали юркую блесну, буквально скользившую по их мордам. Потом приладился и стали просто закидывать тройник, цепляющих их за спины…

    Канувший в Лету колхоз ХХ партсъезда унес с собой и поддержку атрибутов цивилизованной жизни. Кто смог, поразъехались; большая часть и так немногочисленных домов стояли с черными провалами окон и дверей, потихоньку разбираясь на дрова. Хотя остались почта и магазин и сельсовет, они представляли фикцию, увенчанную облупленными вывесками - никто уже не возил ни почты, ни товаров. Стада без пригляда разбежались и к нам на костер, бывало, выходили полуодичавшие олени.

    Людей в поселке осталось человек 20-25, наверное. В основном это были женщины пред- и пенсионного возраста, ходившие в выцветших на плечах темно-серых ватниках. Был один мужик – бывший председатель сельсовета и пара непонятных алкашей. Было несколько детей разношкольного возраста. Ясно дело, самой школы не было - времена, когда их вывозили в школу-интернат в райцентре, кончились вместе с райисполкомами. Жили убогим северным натуральным хозяйством. Единственный источник денег были пенсии, и деваться им всем было некуда. Когда прилетал наш вертолет, все население высыпало на площадку с банками и бидончикам, выпрашивая керосин для ламп.
 
    Еще на окраине поселка было кладбище. Помимо русских, там хоронили и эвенов. Оставляли их низких, в 2-3 венца, срубах, прямо на земле. Сверху срубы перекрывались жердями, что бы звери не растаскали, а внутри, с покойником, оставлялись надтреснутые чашки тонкого китайского фарфора, пробитые самовары и заржавленные капканы с лопнувшими пружинами. На вечной мерзлоте тела разлагались медленно, покрываясь липкой зеленой плесенью.
 
    В этом поселке мы снимали дом. В доме размещался я, были склад и камералка, а во дворе стояли две палатки, в которых жили рабочие. Само-собой, общение рабочих с местным населением по ряду причин (от пьянства до воровства и блядства) было сведено по возможности к минимуму, потому что все это неизменно кончается поножовщиной и проблемой с работой.


* * * * *.*
    Как-то я возвращаюсь в дом и вдруг – ох! по улице идет совершенно голая тетка.  Грузная, с черным пуком обильной растительности под складками живота и тяжело мотающимися отвисшими грудями. Она шла мне наперерез, как-то механически резко и неловко ступая и дергая головой. Темные кисти рук и лицо резко контрастировали с сероватой бугристой кожей. И абсолютно бессмысленные белесые глаза.... Я замер на месте, а она молча прошла мимо, не реагируя на меня, с какой-то ненормальной целеустремленностью. Прямо к нам во двор, к палаткам. Блин…
 
    Мои работяги, чирикавшие на бревне перед палатками, смолкли, вспорхнули как испуганные птицы и, отбежав, молча застыли по углам двора, настороженно ее разглядывая. Она резко остановилась и, глядя на одного из них, вдруг стала выкрикивать: «Выеби меня! Выеби меня!». Тот попятился: «А чё я? Чё я?», развернулся и шмыгнул за угол дома. Тогда она, не прекращая так же механически дергать головой, повернулась к другому: «Выеби меня! Выеби меня!». Тот молча отвернулся. Какая-то гнетущая тишина нависла над двором с палатками и застывшим работягами, только это протяжное в пустоте - «Выеби меня!»…
 
    В общем, остолбенело-неприятная ситуация. Тут во двор забежали две женщины в неизменных серых ватниках – очевидно, кто-то видел, что она к нам зашла - накинули на нее какое-то пестрое покрывало и подталкивая «Пошли-пошли, Семеновна» увели. Уходя, она так же выла «Выеби меня!» и механически переставляла ноги…  Когда они вышли со двора, работяги разом загалдели и замахали руками.
 
    Вечером я зашел к бывшему председателю и рассказал, что случилось. Его жена долго смотрела на меня, а потом нехотя сказала, что вот такое дело – мужиков нет и на этой почве она умом тронулась. Это не первый раз, когда она голая по поселку шастает и к мужикам пристает. Их в поселке-то, считай что нет, вот и ходит к редким приезжим.
 

    А чего в больницу не отправите, спрашиваю. Так как ты ее отправишь? Куда? Фельдшер уже несколько лет как уехал, вертолет с райцентра прилетает раз в два года, на выборы. А так она женщина тихая. Вот только находит на нее иногда….