Короче, дело было так: жило-было кельтское племя кваризиев. Никому не мешали, жрали, пили, курили дудку. Их основное поселение было расположено в районе нынешнего Нантера (северо-западная часть Парижской агломерации). На их беду рядом проезжал Цезарь, в то время ещё молодой, горячий, никому не известный проконсул. Нагнул он кваризиев. Точно на том месте, где сейчас находится Тур Эфель, точнее, на Марсовом поле. Эвон! Да, кстати, кельтский для римского уха как китайский для московских ассенизаторов, поэтому кваризиев частенько между собой называли паризиями. Паризии быстро согласились с ролью доминируемых и в угоду победителям снесли свои святилища на островках неподалёку от Марсового поля и понастроили храмов и борделей в честь Юпитера. Гай Юлий прослезился, записал в свою чёрную книгу личностного роста "24 июня. Лютеция, болотный город, где живут паризии", заел всё дело соловьиными язычками и поскакал дальше, воевать англичанку.

Старые обиды быстро забылись и галлы вернулись к своим прежним занятиям: дудка, дача, рыбалка. Рыбачили у себя дома, на островках, жрать сеяли на правом берегу реки. Ну, а римляне начали скромно понаезжать. Понастроили себе терм, амфитеатров там, окружили всё дело крепостной стеной, да всё на самом видном месте, на горе левого берега.

Город ожил: бордели, кафе-бары, презентации альбомов Богдана Титомира - чад кутежа, девки, ёбля, пиздец, в общем! Однако и на старуху бывает проруха. Короче, в ту пору у епископа Рима проходил стажировку некто Денис. Молодой, студент, бля, энергии невпроворот: и тут ему церквей надо понастроить, и там срочно всю деревню в христианство обратить. Заебал он, короче. Епископ и послал его куда подальше, в Лютецию. Денис, однако, оказался на редкость неуёмным типом и в Лютеции обращал всех направо и налево в едино правильную веру. Бессмысленно говорить, что здесь он достал всех окончательно. Отрубили ему нахуй голову. Дело было на Монмартре, в День десантников, поэтому Денис не стал мешкать, взял свою голову, помыл её в ближайшем фонтане, там же поссал, и потом ещё протопал с десяток километров, пока не дошёл до какого-то хутора на севере, где и сдох окончательно. Благодарные французы быстро возвели храм над могилой теперь уже св. Дениса и вернулись к своим прежним развлечениям: потреблядству, просмотру порнухи и ёбле коз наживую.

Однако же боженька такое простить не мог, поэтому наслал на город в качестве отместки орды германцев. МЯСОКРОВЬКИШКИ, те резко-быстро набижали, сровняли с землёй римский левый берег и помчались дальше. Галлы-нищеброды, жившие на острове, урок поняли и настрогали флотилию бронебойных лодок, циркулировавших по реке. На их счастье, племянник императора Констанция Юлиан отымел всех германцев в битве под будущим Страсбургом, отстроил заново Лютецию-Париж, отгрохал себе дворец на острове. Легионеры его провозгласили императором, у того эйфория, подписывает декрет о веротерпимости и отправляется воевать с Ираном. Там и помер. Ну, а христиане долго не мешкали и взяли инициативу в свои руки - Париж начал становиться центром христианской цивилизации.

Однако беда не приходит одна: к стенам Парижа подступает Атилла. Студентка местного экономического факультета, Женевьева, совсем ебанувшаяся от безделья и религиозности, провозглашает, что только пост и радио "Радонеж" заставят врага повернуть вспять. Атилле действительно навешали пиздюлей под Труа и он вернулся к истокам. К этому моменту Равенну занял Одоакр, всем стало насрать на Галлию, поэтому франки окончательно разнуздались и решили не мелочиться, а построить сразу целую крепость - ловер - на правом берегу. Их шеф Хильдерик, сын Мерова, добил остатки римлян под Суассоном, а его сынуля Кловис поимел бургундов. Поселился в дворце Юлиана, принял христианство, позвал Тиесто и шлюх и все снова принялись бухать и веселиться.

Кловис помер и поделил Галлию на четыре части между своим сыновьями. Те постоянно срались между собой и это так заебало Жермена, епископа Парижа, что он отправил их воевать с вестготами. Война получилась удачной и один из сыновей, Хильдерик, вернулся в Париж с кучей всякой святой поебени из Сарагоссы. По этому случаю Жермен решил построить собор св. Степана, возведя его на месте старого римского святилища на острове. Собор служил исключительно эстетическим целям, мессы, отпевания и крещение осуществляли только в пристройках: крестильня Жан-Батист, молельня Нотр-Дам и так далее.

После смерти Дагоберта, основавшего аббатство Сен-Жермэн, Меровинги начали лениться. Настала эпоха мажордомов, эффективных менеджеров, один из которых, Пепин Короткий, будучи фактическим правителем страны, отправил последнего из Меровингов в монастырь. Ну, а чтобы никто не смел его подъебнуть, Пепин был коронован самим папой. Сын Пепина Шарлемань захватил полмира и перенёс столицу в Аахен, забив хуй на унылую провинциальную парижскую жизнь.

Дети и внуки Шарлеманя оказались шалопаями и быстро просрали полимеры: огромная империя распалась на три части, условно на Францию, Германию и Италию. Гопники из приграничных районов империи, а именно викинги, распоясались вконец и начали набигать на Францию. Её короли оказались лошарами: вместо того, чтобы дать пиздюлей норманнам, Шарль Плешивый, равно как и Шарль Жирный, предпочитали скромно выворачивать карманы и платить дань. Когдав нечем было платить, им давали мелких подзатыльников: сжигали дотла Париж, убивали сотню-другую монахов и уплывали, обещая вернуться и выебать в жопу, если не соберут бабло. Парижан такой расклад достал, поэтому они забили на королей, построили две плотины, Малый мост и Мост Менял, возвели две башни - шатле - и ебашили оттуда викингов, не давая тем просраться. Обороной руководил граф Эд, которого по справедливости назначили королём Франции, отправив Шарля Жирного в монастырь.

Эд помер и к власти снова пришли законные наследники Шарлеманя. Лотар правил Францией, а Отон - Германией. По старой доброй франкской традиции, они постоянно срались между собой. Как-то Отон решил набижать на Париж, но получил живительных пиздюлей от военов, которыми руководил Гуго Капет. Лотар отсиживался в своём замке, поэтому все воинские почести заслуженно достались Капету. Король вскоре помер, его сын тоже неудачно покатался на лошади. Гуго подсуетился, подкупил духовенство и священники признали Капета и всё его потомство единственно верной богоизбранной династией.

Его сын Робер был забавным типом: поженился на Берте, бургундке, которая случайно оказалась его дальней родственницей. Папа его, соответственно, отлучил от церкви. Брак признали недействительным, что, однако, не помешало Берте остаться во дворце. Робер же был вынужден вести двойную жизнь: по ночам веселился со своей возлюбленной, а днём замаливал грехи согласно указаниям папы. Пел псалмы, раздавал милостыню, спал в обнимку с бомжами, мыл ноги прокажённым. В перерывах строил монастыри и церкви, например, Консьержери.

Однако Робер не был единственной занозой в заднице у Церкви. Больше всего Рим беспокоили откаты и распилы, которыми баловались его подчинённые. В связи с этим папа Лев подписал эдикт о запрете священников на ёблю и на наследование имущества, что автоматически подчиняло все монастырские земли и аббатства Риму. Король Франции от такого расклада охуел и решил оставить свою церковь с блэкджеком и шлюхами. Дабы местные попы не падали в обморок от возможного отлучения, он им отгрохал здоровущее аббатство Сен-Мартан, которое заняло весь правый берег.

Один из правнуков Робера, Филипп-Огюст, постоянно срался со своим соседом, Ричардом Львиное Сердце, из-за территориальных споров. Последний, однако, укатил в Палестину, и Филипп, зная о хроническом долбоебизме брата Ричарда Ваньки, воспользовался ситуацией и окружил город стеной. Старую франкскую крепость - ловер - он укрепил донжонами. Построил первый в городе ТЦ Ле Аль, чтобы было что жрать во время осады. Проституток, чтобы не мешали, выселил за пределы стены, в северной части города. Ну, а чтобы проспонсировать всё это мероприятие, он пересажал всех жидов в тюрячку и обещал их выпустить только после того, как они перечислят в казну половину своего имущества. Бабла, конечно, не хватило, поэтому он аннулировал все задолженности по потребительским кредитам, которые простой люд брал у тех же жидов. Народ жест понял и отдал в казну по 5 процентов от каждого займа. Перед тем, как сдохнуть, Филип-Огюст основал Национальный архив, ибо постоянно проёбывал все свои квитанции и счета на полях сражений. Ну, и, конечно, Университет.

Общечеловеческие ценности вечны, поэтому сказать, что студенты того времени отличались от нас - брехня. Бухло, драки, ёбля, причём публичные дома часто располагались на первых этажах общаг того времени. Бланш Кастильская, регентша, конечно, охуевала от таких дел, грозилась даже всех отлучить от церкви, однако всем было насрать. Более того, студентота грозилась покинуть Париж и лишить его особого статуса, в связи с чем Университету дали статус неприкосновенного и независимого от Папы. Дабы подчеркнуть этот акт, ректорат переместился из маленькой церквушки в частный пансионат, основанный Сорбоном.

Сын регентши Луи был набожен донельзя. В очередной день рождения ему подарили губку христову и терновый венец. Можно сказать, это было круче, чем насосанный розовый "Мини" для гламурной кисо. Ну, для таких дел он отгрохал Святую капеллу, разложил свои бирюльки по золочённым ящикам и укатил в Палестину. В Палестине тепло, бабы, море, бухло в барах, Луи забил хуй на Францию. Парижские студенты, как всегда, кидают барменов, пиздят понаехавших, срутся с бабками в метро - короче, беспредел в городе. Святой Луи решает положить конец беспорядкам и учреждает выборные должности мэра и главы ГУВД.

Внук Луи Филипп Красивый стремился к тотальному контролю за своей страной. Ему в этом мешали две вещи. С первой он разобрался довольно быстро: за небольшой откат кардиналы выбрали нужного Филиппу папу, которого тот посадил в Авиньоне для пущего контроля. Вторая заноза в жопе, а именно тамплиеры, доставили ему гораздо больше хлопот. Директора ордена сожгли на костре рядом с дворцом Ситэ, а тот в отместку решил всех проклять. Папа сдох на следующий день, а сам король подавился мацой с икрой на очередном фуршете. Из прямых Капетингов никого не осталось, поэтому их родственнички-Плантагенеты начали предъявлять свои законные права на престол Франции.

И тут всё заверте!.. Валуа считают себя более подходящими для французского трона, поэтому все дружно начинают Столетнюю войну. Французы проёбывают все сражения. Король Жан Добрый попадает в плен и отдаёт англичанам пол-Франции. Ну как тут не охуеть! Власть в Париже переходит её мэру Степану Марселю, который быстро строит на правом берегу Отель де виль, учреждает Госдуму, в которой имеют право высказываться даже нищеброды. Удовольствие, однако, долго не тянется: Степана сажают на заточку, Госдуму гонят ссаными тряпками.

Шарль Пятый травмирован всеми этими волнениями, поэтому решает переехать из Ситэ и строит Венсенский замок. Его сын, Шарль Полоумный, страдает шизофренией, ссытся, срётся прямо в постель. Государством управляет Луи Орлеанский, который поёбывает жену короля Изабо Баварскую, а в качестве благодарности навешивает повсюду пиздюлей англичанам. Всё довольно неплохо, но в этот момент просыпаются старые обиды: герцог Бургундии Иван Бесстрашный хочет независимости и объединяется с англичанами. Луи Орлеанского замочили в сортире, его сват граф Арманьяк начинает войну против бургундцев. Бургундцев спонсирует Англия, они побеждают, королю Франции теперь принадлежит только Берри. К счастью, король Англии Генрих V помирает от поноса и французы быстренько отвоёвывают себе всю Францию и даже немножко больше. Герцога Бургундского, соответственно, сажают на кукан.

Французы, конечно, немного перестарались с расширением границ страны. Король Франсуа Первый получил пиздюлей от итальянцев и вернулся в Париж. Пиздюли, однако, оказались живительными - король привёз с собой да Винчи, его сраную кошку, "Джоконду" и идеи Ренессанса. Крепость-ловер превратилась в дворец-Лувр. Однако в стране не всё гладко: начинается Реформация. Протестанты, бабы и таджики начинают требовать равных для себя прав. Это всех заёбывает, поэтому их периодически жарят на кострах, а внук Франсуа, Шарль Девятый, даже устраивает Варфоломеевскую ночь.

Анри III, католик, помирает, не оставив после себя наследника, поэтому призывает на престол Анри IV Наварского, протестанта. Всё это сопровождается срачем: герцоги Гизы и Святая католическая лига против еретика у руля власти. Гизам, конечно, дали пизды, Анри IV принял католичество, произнёс сакраментальную фразу о том, что Париж стоит одной мессы, и становится королём. Как всегда, понаприглашали шлюх, устроили банкет, между делом сняли фильм с Даниэлем Отёем. Король успел подписать Нантский эдикт о веротерпимости, пока его не прирезал Равальяк.

Ну, а потом всё как полагается: "Три мушкетёра", Ришелье добивает последних протестантов и строит Палэ-Руайяль, где и живёт припеваючи, контролируя Луи XIII, укоренившегося в Лувре. Для ведения успешных войн Ришелье потрошит аристократию. Излишки бабла идут на облагораживание набережных Сены, которые облачают в камень. К сожалению, король и Ришелье помирают практически одновременно, аристократия забывает, кто её ебёт, и организует Фронду: сокращение полномочий короля, отказ платить налоги и участвовать в войнах.

Дабы оградить себя от бесчинств распоясавшихся дворян, Луи XIV отстраивает себе за городом сразу целый Версаль, откуда и руководит подавлением мятежей и насаждением демократии в Италии, Нидерландах и даже отхапывает кусок Америки. В Париже уже не протолкнуться от полчищ безногих и безруких ветеранов, рвущих на себе тельняшки и требующих своей доли счастья от горожан. Король-Солнце решает оказать своим военам респект, да и горожан заодно приласкать, и возводит Дом инвалидов, в который сгоняют весь сброд в гимнастёрках. Та же участь постигает бомжей, проституток и сумасшедших, которых запирают в наспех построенной больнице Сальпетриер.

Внук Людовика, однако, был тем ещё ушлёпком и быстро проебал империю: Америку отдал Британии, Нидерланды подарил Габсбургам. Подобное поведение особенного респекта не вызывало, поэтому один из хомяков, Дамьен, даже попытался стать цареубийцей, однако его попытка закончилась фейлом, а королю пришлось помирать от ветрянки. Парижане приняли во внимание сей досадный промах и решили брать следующего короля всем городом, предварительно ограбив оружейный склад в Бастилии. Царь принял ислам, а страна погрузилась в хаос бесконечных переворотов.

Майданщиков удалось разогнать только Наполеону. Парень он был хороший, запилил себе Евросоюз и даже начал делать непристойные предложения восточным соседям, но, к сожалению, не выгорело. Во Франции снова насадили монархию, но особенного проку от Бурбонов не было, в связи с чем на пост президента, а потом и императора самовыдвинулся племянник и тёзка Наполеона. Теперь царь-анператор решил не ограничиваться строительством загородных дворцов, а сразу запилил себе прямо в центре города Эйфелеву башню. Ну и бульвары заодно подрасширил, чтобы покрасивее было, по-божески. Пол-Африки колонизировал, чтобы было что жрать. Немцы из зависти объявили войну и оттяпали себе кусок Франции к востоку от Парижа. Парижане решили не оставаться в долгу и организовали себе Коммуну с правами человека и восьмичасовым рабочим днём.

Потерянный Седан не давал покоя французам, и им удалось-таки аннексировать Лотарингию полвека спустя. Обиженные не на шутку немцы сделали ответный ход конём и быстро и решительно присоединили к себе всю Францию (и всю Европу заодно, что уж там), оставив французам Петэна и Виши. Маршал и его покровитель-ефрейтор не выдержали тяжесть административной нагрузки и передали полномочия Де Голлю сотоварищи. Шарль был человек простой и по доброте душевной одарил независимостью все африканские и азиатские колонии. Азиаты и прочие абреки решили не покидать доброго дедушку и понаехали в огромных количествах в столицу, чтобы напоминать своим видом о былом величии страны.

Вот так-то, детки. Ну, а об остальном можно и в «Космополитене» прочитать.