Я заскучала. Заскучала и принялась заманивать на провинциальный пленер столичных подруг.

Первой на Бердянскую ривьеру прибыла моя великолепная Леся. По бетонным плитам двора резво зацокали высоченные каблуки ее дизайнерских туфель. В ажурной утренней тени акаций замелькали мускулистые ноги бывшей гимнастки. Зазвенел смех, загрохотали колеса неподъемной сумки . За великолепными Лесиными ногами, едва поспевала ее хорошо озадаченная мама.

Следует сказать, что муж сослал Лесю в Бердянск отнюдь не за примерное поведение. Не буду раскрывать чужих семейных тайн. Скажу только, что в первый же день отдыха в провинции Леся немедленно посетила нудистский пляж. А уже на второй, я умоляла справедливых местных натуралистов не до конца закапывать в песок осмелившегося мастурбировать на Лесю эксгибициониста. Как я не старалась увлечь подругу полезными для здоровья грязевыми обертываниями и рапными ваннами, в конце дня она все равно оказывалась на голом пляже. По вечерам Леська совершала променады в таких крошечных юбках, что корыстные иранцы бросали свои лотки с шаурмой и неслись за ней как истекающие слюной неверные псы.

- Доченька, мне кажется, ты забыла надеть трусики,- корректно взывала к Лесиной совести мама.

- Я не забыла,- исчерпывающе парировала блудница.

- А муж знает, что ты не носишь белья? – пыталась снять с себя ответственность мать.

- Об этом знают все!- гордо раздвигала крепкие мраморные ноги Леся.

Моя добрейшая подруга моментально подружилась с персоналом и арендаторами. Быстро вникла в мои рабочие проблемы и тут же вызвалась помочь с ненавистными мне базарными закупками. В шесть утра мои кафешные киргизы в компании безтрусной Леси отправлялись на рынок. Я могу себе только представить, как трогательно-наивно вела себя на провинциальном базаре Леся. Допивая свою утреннюю чашку кофе, я имела счастье, наблюдать, как Леся наклоняется и достает из машины пакеты с приобретенными продуктами, и как бледнеют немигающие глаза остолбеневших киргизов.

После закупки Леся убегала к своим нудистам, а мой любимец, самый юный из киргизов садился за стол и писал мне отчет о закупленных продуктах. Скромный деревенский парень сосредоточенно выводил на тетрадном листе буквы чужого ему языка. Временами он откидывался на спинку стула и с недоумением взирал на свой раздраконенный Лесей пах.

-Агурэц.

- Тамад.

- Биринза.

- Зэлн.

Рисовал на листочке киргиз и до сих пор я с удовольствием перечитываю эти закупочные дайджесты торжества русского правописания.

В дни, когда я выплачивала Али зарплату, он облачался в размалёванную красными маками рубашку, заходил ко мне в кабинет, долго мял в руках замусоленные купюры, выстраивал в голове логическую цепочку из немногочисленных, знакомых ему русских слов. А затем неторопливо вещал.

- Звонил атэц… Прасил передать превед… Прасил сказадь, что Вы хароший челавек… Прасил сказать спасиба.

Должна признаться, что мне и сейчас приятно вспоминать те давние добрые слова моего бесхитростного киргиза.



Следующими на бердянский праздник моей жизни приехали Арина с Наташкой.

Умница-красавица, она же стилист Арина немедленно посетила местный санаторий «Бердянск», приняла за день все процедуры заведения. Благополучно приобрела аллергию, и остаток отдыха скромно провела в тени киргизского кафе.

С Наташей тоже проблем не было, подруга приехала на отдых с новоприобретенным фотоаппаратом. Погрязла в макросъемке и увлеченно просматривала по вечерам результаты дневных фотосессий. С монитора ноутбука выпрыгивали гипертрофированные линзой пауки и тараканы и демонстрировали свой ежесекундный рост бледные бердянские травы. Гламурные закаты и рассветы Натали не интересовали, а людей она любила далеко не всех. В жизни Наташи превалировали флора и фауна, и никому от этого плохо не было.

Девчонки продержались на курорте недолго. Внезапно случилось страшное и неожиданное, а для меня так просто убийственное, событие. В город прибыл луна-парк!

За одну ночь, прямо под окнами нашего отеля рабочие установили аттракционы. Еще утром, глядя на железные каркасы всевозможных качелей-каруселей и лавиц , я даже не подозревала какой ужас меня ожидает ночью. Днем аттракционы не работали, а ближе к вечеру, когда набережная наполнилась жаждущими пива, мороженного и зрелищ отдыхающими, луна-парк ожил. Вспыхнули, засверкали бесчисленные огни гирлянд, грянула музыка, заскрипели и взмыли в воздух полные детей и возбужденных мамаш вагончики и клетки аттракционов. Достигнув самого пика скольжения, забитые людьми лавицы замирали и резко обрушивались вниз.

- Ааааааааааааа!!!- орали мамы и рыдали дети. Тонны рвотных масс хлынули на головы умиляющихся внизу отцов семейств. Исступленные крики любителей экстрима, грохот аттракционов и какофония музыкальных звуков не стихали на набережной до поздней ночи. В наших номерах с видом на море невозможно было не то что спать, а даже услышать друг друга. Отдыхающие с детьми мамы требовали возврата денег и метались по городу в поисках альтернативного жилья.

Я пыталась хоть как-то исправить ситуацию, купила настольные игры для детей, а во дворе установила теннисный стол. Сонные, уставшие за день дети никак не желали интеллектуально расти и заниматься спортом ночью. Тогда я приняла радикальные меры. Я решила, что путь к сердцу ребенка лежит через умиротворенную маму, закупила партию дешевого вина и соорудила на заднем дворе комплекса столы и шашлычницы. Как только на набережной начиналась ежевечерняя вакханалия, во двор выпархивали мои румяные, обласканные солнцем и ветром, пахнущие вечерним душем мамочки. Женщины хватали из номеров детей и судки с маринованным мясом и принимались готовить уличные шашлыки. Вино гостям гостиницы отпускали по оптовым ценам и дешевле, чем у меня, пойла в городе не было. Со временем к разгоряченным приезжим барышням присоединялись местные женихи.

- Спааать!!! Я кому сказала!!! Спааать!- заталкивали в номера рыдающих наследников мамы и продолжали культурно проводить досуг. К утру мои получившие нечаянную свободу замужние дамы набирались винища так, что засыпали поперек продезинфицированного хлоркой коридора.

- Не паникуй, Михална.- Успокаивала меня Оля. Следующий заезд - прокурорские, а им плевать на аттракционы.

Прокурорские приехали ночью. Водители молча затарили номера ящиками с водкой, забили холодильники мясными закусками и отбыли служить правосудию. Служители органов шашлыков не жарили, на море не ходили и вообще здания гостиницы не покидали. Они пили. Бухали. Заливались водкой мрачно и жестко. Ничто не могло помешать этому безумному процессу. Их не тревожили визги, крики, музыкальные вопли и драки за окном. Эти люди, по всей видимости, видели то, что даже не снилось бердянской набережной. Спустя неделю прокуроры покидали закуренные, воняющие потом и перегаром номера, строго жали мою трепетную руку и благодарили за отдых.

- Мы бы в Донецке в жизни столько не выпили,- доверительно сообщали мне постояльцы. – А у вас другое дело! У вас воздух!- шумно вдыхали предрассветный бриз отбывающие.

Донецкие уезжали, и на смену им прибывали их коллеги из Запорожья, Мариуполя, Днепропетровска.

- Так вот ты какая! Моя целевая аудитория! - С прискорбием констатировала я. – Да, кто же тебя такую выдумал! - Удивлялась я.

Привычка приезжать в этот старый отель сформировалась у прокурорских давно. Сотрудники всесильной прокуратуры прятались в затрапезных номерах умирающей гостиницы от коварного начальства и капризных жен. И из года в год, из лета в лето, они праздновали в ней кромешную тоску своего жестокого внутреннего мира.

В Бердянске близилась кульминация сезона. Количество отдыхающих зашкаливало. Даже самый убогий сарай в огороде местного ленивца был сдан в аренду. Провинциальный общепит категорически не успевал накормить всех голодающих. Забитые посетителями кафе, переполненные рестораны и очереди за шаурмой и пирожками… Многочисленные тела обнаженных граждан упорно трамбовали в песок сигаретные окурки и арбузные корки. Ничто не могло помешать этим отчаянным смелым людям, есть сомнительную еду, сжигать кожу полуденными лучами солнца и разливать на раскаленном песке пенистую теплую водку.

В разгар сезона ко мне тоже приехали гости. С удовольствием и нетерпением я встречала на милом провинциальном вокзале своего давнего университетского друга. Смущенный моим вниманием Валерчик , приехал на отдых с очаровательной маленькой дочкой. Белокурая Софийка напрочь сразила русскоязычную публику города знанием украинского языка.

- Такая маленькая, а уже хохлёнок!- Поражались местные и приезжие мамы.

В компании старого друга я провела несколько приятнейших вечеров. К тому времени во дворе комплекса, прямо напротив входа в Ночной клуб был установлен гарнитур белой садовой мебели. Сидя за этим столом, я коротала свои бердянские вечера в компании местных авторитетов, приезжих друзей и заглянувших на запах шашлыка приятелей.

Пару вечеров мы с Валерой интеллигентно сидели за белым столом, наслаждались вином, вспоминали университет, общих знакомых и активно заботились судьбой родины. Валерчик работал в агентстве информационных технологий и авторитетно открывал мне глаза на происходящие в обществе процессы. После одной из таких интеллектуальных бесед, я ушла спать , а мой друг опрометчиво посетил наш дворовой клуб под правдивым названием «Шторм». За обращение к бармену на мове, украинский политтехнолог незамедлительно получил в торец и мгновенно ответил бармену взаимностью. До межнациональной розни дело не дошло, публика тут же разделилась на местных и чужих и состоялась грандиозная клубная драка. Разогретая спиртным толпа, вывалила во двор, взбодрила легкие морским воздухом, вооружилась моими белыми стульями и махалово пошло неслабое.

- Убиваююют! Вашего друга убиваююют!!!- голосила на весь двор Оля.

- Стоять! Всем стоять! – вскочил на дворовую лавку и пытался утихомирить драку залетный бандит по кличке Малыш.

Я металась у окон и судорожно соображала что делать. Ну, не милицию же вызывать! Менты всех пересажают и закроют бизнес в разгар сезона.

- Надо звонить Мишане!- Стоило мне только вспомнить о моей авторитетной «крыше», как, вдруг во дворе возник тяжело бегущий толстопузый Михаил. Временами Мишаня останавливался, пристраивал на выпирающем животе прямую, как дуло охотничьего обреза руку, и палил в толпу из пистолета.

- Пиздец! Это какой-то вестерн! Этого не может быть! – очумела я. – Хоть бы ножи в ход не пошли! - ринулась я во двор.

Выстрелы, надо признать, вернули людям разум. За считанные минуты двор опустел. Прибывшие на звуки выстрелов милиционеры, обнаружили во дворе только следы крови и гильзы от травматического оружия . Ну а мне судьба подарила очередное, приятное во всех отношениях знакомство. Я имела честь быть представленной бердянскому судебно-медицинскому эксперту Вадику.