Начало здесь:
Часть 1 – http://udaff.com/read/creo/127091/
Часть 2 – http://udaff.com/read/creo/127131/
Часть 3 - http://udaff.com/read/creo/127166/
Часть 4. – сегодня на главной

Он обманул. Больше он не вернулся. Его нашли висящим на берёзовом суку, в кювете, метрах тридцати от джипа, въехавшего на всём ходу в придорожный столб. Он вылетел в лобовое окно, оставив в салоне зашнурованные итальянские туфли. Тормозного пути не было вообще. Ни он, ни джип не подлежали восстановлению. Но настырные врачи, стимулируемые исключительно клятвой Гиппократа, зачем-то долго возились с этим кожаным мешком с запчастями и через полгода собрали его. Он был почти как новенький, все у него было хорошо, кости срослись, шрамы затянулись. Плохо было только одно - он не мог двигаться. Вру. Он умел глотать, моргать и шевелить зрачками. Дефекация и мочеиспускание производились им непроизвольно.

Когда он покидал больницу, финансовая империя отца была разрушена до основания и на её руинах уже стояла новая. Сам отец, оправдывая поговорку – «от сумы и от тюрьмы…», уже был осужден и отбывал наказание в местах лишения свободы, а его молодая супруга, мачеха Игоря, успела развестись и выйти замуж за очередного немолодого, богатого и успешного. За, намного более молодого, богатого и успешного к этому времени вышла замуж и Катя. Учитывая, что мама Игоря умерла при его родах, и претендентов на его тело более не было, его выдали Ольге без всяких проблем…

Мало того, что Ольга одна воспитывала сына, на которого не получала алиментов, ей пришлось уволиться с работы, чтобы иметь возможность ухаживать за Игорем. Она перебивалась швеёй надомницей, и её заработков и пенсии Игоря им хватало, чтобы сводить концы с концами. Но, как и прежде, когда она проходила по Навозному раю, каждый, кто её видел, понимал, что это идет если не королева, то, как минимум, благородная дворянка.
- А я вот не понимаю, на хера наша стерва-Оля, этого калеку себе на шею посадила, это у неё стервозный характер так даёт о себе знать, или она богатого наследства ждёт после его смерти? – озадачивалась, видя в окне проходящую мимо Ольгу, продавщица, переведенная  на место Ольги в смену к Свете с Ларисой.
- Не понимаешь, так и заткни своё хайло, - грубо прервала её Лариса.
- Мы вот не понимаем, но молчим же, - поддержала подругу Света. И обе посмотрели на уходящую Ольгу с какой-то щемящей тоской.
- Ну, что вы сразу, девочки… - капитулировала напарница.

*  *  *

Железная воля Игоря, этой отбивной котлеты с металлическим стержнем внутри, заставляла им восхищаться. Каждый день начинался с зарядки – зрачки вверх, зрачки вниз, вправо-влево-поморгать, и так десять раз, и каждый день чувствовался прогресс. Проблема была в том, что, судя по темпам этого прогресса, чтобы научиться, хотя бы кушать самостоятельно ложкой, Игорю нужно было иметь в запасе лет двести жизни.

Они научились разговаривать – зрачки вправо – «нет», зрачки вниз и закрыть глаза – «да», зрачки вверх – «не понял, повтори», Просто надолго закрыть глаза – «я хочу спать». Глаза, скошенные к переносице – шутка, означающая что-то типа – «ты не поняла меня, дурочка». Он вообще часто шутил. Когда он смеялся, он чуть прищуривал глаза. Им этого было вполне достаточно для общения. Оля понимала всё по выражению его глаз. Они обсуждали увиденные фильмы, книги, которые Ольга читала ему вслух. Они жили очень дружно и весело, в практически полном взаимопонимании. Но однажды…

- Почему ты не глотаешь? Ты не хочешь есть?
- Нет.
- Если ты не будешь есть, ты умрёшь, ты понимаешь это?
- Да.
- Ты хочешь умереть?
- Да.
- Не пугай меня. Так нельзя, надо жить, надо бороться, ты обязательно поднимешься, я верю, обязательно, у нас всё будет хорошо…
- Нет.
- Что, нет? Ты не веришь, что всё будет хорошо, или считаешь, что не надо бороться?
- Нет и еще раз - нет.
- Ты не веришь и не хочешь бороться?
- Да.
- Надо, милый, надо. Надо жить и надо бороться. Даже если нет никакой надежды, надо жить и надо потерпеть.
- Я не понимаю, зачем.
- Что тут непонятного. Всё просто. Потому, что есть бог.
- Я не понимаю.
- Ты не понимаешь в чем смысл?
- Да, я не понимаю, какой в этом смысл?
- Хорошо, я сейчас объясню. Вот какой смысл вообще в жизни? В любой. В жизни любого человека. Если бога нет, то никакого, - сама ответила  Ольга на свой вопрос.

Она взяла чистый лист бумаги и нарисовала на нем отрезок длинной семь сантиметров.
- Вот представь, если средняя продолжительность жизни человека семьдесят лет, то каждый миллиметр этого отрезка, это год жизни человека. Ты понимаешь?
- Да. Что тут не понятного?!
- Когда человек рождается у него в запасе семьдесят лет, - Ольга написала над левым концом отрезка цифру «семьдесят», а над правым «ноль».
- Смысл любого процесса в его результате, результат любой жизни это смерть. Согласен? – продолжила она.
- Да, согласен.
- Если смерть это пустота, то не важно, как и сколько ты жил, результат твоей жизни всегда – пустота, ничто, ноль, бессмыслица.
- Я не понимаю, что меняет бог?
- Всё, он всё меняет, вот смотри, - Ольга нарисовала новый отрезок, той же длинны, но затем продолжила его в минус бесконечность.
- Если есть бог, то после ноля идет не пустота, а минус единица и далее целая бесконечность, и тогда появляется смысл.
- Я не понимаю, откуда он берётся этот смысл?
Ну, как же, ну как же, Игорь, вот ведь, - начинала волноваться Ольга, - в этой жизни с человеком могут случиться разные события, он может выиграть в лотерею миллион долларов США, он может, стать олимпийским чемпионом, его могут выбрать президентом целой страны или вообще Папой римским, но эти, казалось бы, важные события, действительно не имеют никакого смысла и значения. А имеет смысл, то, что он уступил место бабушке в общественном транспорте, дал нищему бомжу десять рублей, сдержался и не выругался матом. Ты понимаешь? От таких простых поступков зависит его дальнейшая жизнь после смерти, жизнь, которая будет длиться бесконечность. Жизнь, во время которой, он уже ничего не сможет изменить, ничего. Но пока он здесь, он может всё. Пока он здесь, каждое прожитое мгновение обретает смысл и становится важным, и его нельзя изгадить мерзостью. А самоубийство это мерзость, это бунт, всё в этой жизни можно замолить, любой грех, любой, а самоубийство нельзя…
- Ладно, надоела ты мне, околесицу несёшь, не верю я тебе, давай кашу, и не ссы, любимая, будем жить…

И следующий день жизни железного человека опять начинался со спортивной гимнастики - зрачки вверх, зрачки вниз, вправо-влево-поморгать, и так десять раз… и так каждый день… и так уже больше десяти лет…

P.S.
Девяносто девять процентов написанного, это ложь и фантазия автора. Ни губернатор Тьмутараканской области, ни  генеральный директор ОАО «Вся сибирская нефть» об этой истории даже не догадываются. Посёлка городского типа «Навозный рай» вообще нет на карте, и настоящее имя Игоря не Игорь. В этой истории только один процент правды – из больницы его забрала к себе действительно Оля.

P.P.S.
Что еще?! Каждый день вы смотрите по телевизору передачу, в которой вам рассказывают «истории, о которых невозможно молчать». Каждый божий день моральный урод, рассказывает вам «истории» про моральных уродов. Задумайтесь – зачем?
Я не могу повлиять на количество уродов в телевизоре и окружающей жизни. Что могу сделать я? Я могу рассказать вам свою историю о Людях, историю, о которой тоже невозможно молчать. Её мораль проста – люди, это не только гавно. Вот и всё, дорогой читатель, а теперь ответь мне на вопрос, веришь ли ты мне?