По темным углам зачумленной дворницкой
вспыхивал и дрожал изумрудный весенний свет.
Бриллиантовый дым держался под потолком.
Драгоценный мираж потрясал комнату.
И. Ильф  Е.Петров.
«Двенадцать стульев»

Пропел гудок заводской… Алена отвязалась от подруг, юркнула в сторону от остановки и на моем БМВ (подержанная пятерка, цвет opal grün metallic, для 90-х вполне нормально) мы понеслись за город, где на прибрежном обрыве над портом стояла  любимая лавочка.  Море было спокойным,  в июльском мареве дрожали силуэты судов на дальнем рейде, в порт осторожно втягивался болгарский балкер «MUSALA», с  пляжа доносился смех и  удары по мячу.
- Вообще все плохо, - сказала вдруг Алена
- Прямо всё? - переспросил я.
- Да.  Мне уже тридцать лет,  одного этого достаточно.  Зарплату нам не платят по три месяца. Бабы на работе совсем озверели.  Сашка почти каждый день приходит поддатый – то выставку они отмечают, то выход нового каталога. И ты меня разлюбил!
- Ой!  Я готов доказать обратное немедленно!
-  Плавали – знаем. Увези меня куда-нибудь, а?! Хоть на пару дней.
- В Крым? – утвердительно спросил я.
- Да, в Крым!  Но только не в Ялту! В Ялте на набережной с каждым третьим  здороваться  придется.  В понедельник  Сашка улетает  в Венгрию на неделю,  он из-за границы позвонить зажлобится.
- Тогда Севастополь, он еще закрытый.
- Только без всяких пропусков, хорошо?  Чтоб в нашем ОВИРе не фигурировать.
- Хорошо.
Несмотря на присутствие Алены в моей душе тоже было не светло. На фирме шли странные процессы.  Бурно осуждавшие что-то  все три  соучредителя при моём приближении замолкали,  кончились  посиделки в  кабинете,  ватная была атмосфера.
Тем не менее, плюнув на все, я подъехал к Жоре. Жора – я знал – имел в друзьях крепких бизнесменов  из Севастополя.
- Жорж,  как  твои партнеры по Севастополю? Смогут организовать отель для двоих на пару дней? И что с пропусками? Они еще нужны?
- Ты едешь в Севастополь? – протянул Жора  в своей манере, -  Когда?
-В понедельник
-Все организуем! – Жорж  вдруг оживился - Если мне передадут кое-что, привезешь?
- Конечно, без проблем.


Утром в понедельник я ждал Алену в квартале от её дома.  В вопросах безопасности Алена компромиссов не допускала.  Рядом с машиной стоял мой бывший сотрудник и уныло жаловался на трудности жизни – зарплата маленькая, начальник сволочь, жена дура…
- Смотри-ка!- вдруг оживился он, - Вот это киса!
Из-за угла вышла Алена в дерзкой юбке с безумными оборками,  шелковой блузе и спортивной сумкой в руке. 
- Добрый день! – чрезвычайно церемонно поздоровалась она, - Поехали, мой повелитель?!
На мой имидж работает, зараза такая, с любовью подумал я.
- Ладно, счастливо, Славик, пора ехать, - попрощался я с бывшим коллегой. Он молча кивнул.
-  Что это вы, Эллен, манкируете вопросами режима? – спросил я у Алены уже в машине.
- Да ну, уже и порезвится нельзя. Он меня не знает, я его не знаю, у меня чутьё на опасность,  знаешь какое? 
Я знал.  Феноменальное.
Через пять часов мы подлетели  к КПП со стороны  Бахчисарая и без промедления прошли контроль, поскольку пропуск у меня был, а  Алену мичман не заметил за небольшую мзду.
- Вот гад какой,  - долго возмущалась Алена, - Оценил мою персону в копейки. И ты тоже хорош!  Мог бы дать ему больше!
До самой арки Алена дулась на обстоятельства, но вид на Главный рейд  оценила и повеселела. Офис друзей Жоржа был на Б.Морской  в бывшем помещении то ли кафе, то ли ателье. Молчаливый бычок провел меня в кабинет шефа, где я и был радушно, хотя и несколько торопливо, принят.
- Привет! – рукопожатие у хозяина было крепкое, борцовское, - Знаем, знаем. Жорик все рассказал. Значит так, подъедете в гостиницу, заселят в наш номер по квоте.  Перед вами занимала Пугачева, - хозяин кабинета не удержался от искушения рисануться, - На  парковке номер вашей машинки знают. Захотите, чтоб машинку помыли – только скажите. Платить ни за что не нужно.  Жорику пару бутылок передайте от меня.
С этими словами шеф вынул из-под стола пакет с шампанским, многозначительно повел глазами на потолок – я кивнул – и вложил в пакет простую папочку для документов. Потом из ящика стола появился спичечный коробок, шеф приоткрыл  и по моим глазам ударил тот самый бриллиантовый дым.  В коробке было несколько (пять, как позже выяснилось) довольно крупных бриллиантов.  Я покачал головой.  Друг Жоржа развел руками и сунул  коробок в мой  нагрудный карман.
- Ну, все, я сегодня улетаю в Питер, (опять многозначительный взгляд на потолок) рад был помочь,  отдыхайте, ни о чем не думайте! До встречи!
Давешний качок  уважительно провел меня к выходу, открыл дверь  и провожал взглядом машину, пока мы не уехали.
- Быстро ты!- обрадовалась Алена, - Да еще с шампанским! Мускатное!  А что за папка?        - Ерунда,  Жоре передать.
Администратор гостиницы с извинениями попросила паспорт и пропуск .
- Поймите, у нас пока режим.
- Только меня оформляйте, - я подал  свои документы.
- Понимаю.  Какая женщина!  - польстила  администратор,  - Ну все, вот ключи.
Мы взлетели на лифте в номер.  Господи Сусе Христе! Никогда мне ни до, ни после не приходилось  жить в таких апартаментах.  Правда, спальня Людовик XIV диссонировала с вполне по-советски обставленным кабинетом. А гостиная!  Огромных размеров зал с кожаными диванами, овальным  инкрустированным столом арабской работы и стульями с высокими спинками, производства Ельской мебельной фабрики. Туалет с душем в каждой комнате, а в спальне, понятное дело, с ванной. Я сразу поверил насчет Пугачевой.  Но почувствовал себя наркокурьером-камикадзе.
Я взял папку, а Алена  сунула шампанское в морозильник. Тащить его Жоре я не собирался.
Пока Алена плескалась в душе, я изучил содержание папки. Ничего особенного, правоустанавливающие документы на собственность в Севастополе. Дом, ресторан, магазин и две квартиры. Все на разные фамилии. Фамилии людей, которых в моём городе знал каждый. Не криминально. Но вот камешки…, тоже пять штук к слову. Таскать в кармане все три дня? Оставлять в номере? Хранить в машине? Ни один из вариантов не проходил. Чертов Жорж  подставил меня. Если его партнеры под колпаком, а это, похоже, так, то лучшего способа вытащить камни и документы не найти. Совершенно случайная парочка, никуда не спешит, все невинно. Ладно, не невинно, нейтрально.  В раздумьях я подергал ящики письменного стола.  В верхнем лежала канцелярская мелочь, включая моток скотча. Ага!
    Я  полез к Алене в душ, позже мы перешли в кровать, а перед выходом в город на ужин я  скотчем примотал камни выше лодыжки и получился Семен Семенович Горбунков в прозрачном варианте.
После ужина Аленина меланхолия вернулась.
- Ну что за лучший ресторан города?  Какое-то жлобство в этом кабаке.  Как позолота на фаянсе.  И сам город не дает расслабиться¸  стоит за угол повернуть – и памятник!  Будто он мне на что-то пеняет, мол, недостойна! А я,  может быть, как раз достойна!
- Еще как достойна! -  хохотал я.
С такими разговорами добрались мы до Артбухты и я повернул на Хрустальный пляж. Тогда над Хрустальным не громоздились нелепые апартаменты, пляж по случаю понедельника и позднего времени был пуст, почти все лежаки собраны в стопки. Порядок поддерживал сторож… виноват, вахтенный,  в выцветшем тельнике и полотняных брюках. Рядом с ним компаньоном сидел типичный ботлхантер.  Я протянул вахтенному купюру, попросил проследить, чтоб без эксцессов. Тот с достоинством кивнул.
Мы прошли подальше. Теплое море дышало  на зеленые от водорослей  ступени, ровно светили  далекие фонари Примбуля. Алена  мигом скинула свою платье (кружева, беж, стиль кантри) и окунулась в теплую воду.  Я оставил свои одежды на топчане,  прыгнул реверсом, тотчас  с ужасом  вспомнил о камушках,  провел рукой по ноге – на месте.
- Боже мой! Как хорошо, мой милый!  Как хорошо, как хорошо!
Она повторяла  это воде, и позже,  лежа на топчане и прижимая меня к себе.  Слава богу, мысли о чертовых камнях не давали мне расслабится.  Иначе я отстрелялся бы как первокурсник.  Потом мы посидели,  глядя на сонную бухту,  и пошли к выходу.
-Минуту,  - остановил меня вахтенный на выходе.
- ?
- Жена? – спросил он, мотнув головой на Алену.
- Нет, - улыбнулся я.
- А я говорил! Такие жены не бывают! – обрадовался ботлхантер.
Чем и привел Алену в совершенный восторг. И долго, очень долго эта фраза была для неё высшим комплиментом, которым я старался не злоупотреблять.


Во вторник мы катались на катере по Большому рейду.  Я смотрел на знакомые по папиным рассказам Килен-бухту, Сухарную, Голландию…  Тут они переформировывались, тут грузились на Абхазию, тут Абхазию утопили. Алена помалкивала, чутьё у неё было не только на опасность.
Вечером ресторан.  За соседним столиком плотно расположились три кавторанга.  Алена в очередном платье (истово выглаживала его в гостинице)  с вырезом и соблазнительным изгибом  между бедрами и талией привела их в состояние грогги. Уже через пять минут военмор в кремовой рубашке, щегольски изогнувшись, попросил у меня разрешения пригласить даму на танец.  Я посмотрел на Алену – ааагромную любительницу потанцевать и вообще повертеть хвостом и кивнул. Тотчас  оставшиеся два каперанга подсели с бутылкой коньяка.  Мы выпили по рюмке.
- Ребята, - сказал я, - Все ваши телодвижения прозрачны – вы решили меня подпоить.  Это…  нехорошо.
К возвращению Алены мы пришли к джентльменскому соглашению – столики сдвигаем, ведем себя прилично и платим каждый за себя.  Мы классно посидели! Алена была в восторге – целых три морских офицера танцевали с ней и несли комплимента разной степени искренности и замысловатости.  Медленные танцы она отдала мне, чем привела кавторанга Женю в совершеннейшее уныние. 
- Где стоит твой корабль, Женя? – спросила она.
- На Минной стенке.
- Своди нас в гости!
- Невозможно, только на День Флота.  Ты, наверно, шпионка?
- Нет, просто любопытная.  А как он называется?
- Эсминец, - небрежно сказал Женя. И тут Алена нанесла удар.
- Эсминец? Как «Шеффилд»? У «Экзосет» даже боевая часть не взорвалась, а Шеффилд все одно сгорел и утонул!  Бееедненькие вы….
За столиком сделалась мертвая тишина.
- Я доклад делала, по старым номерам «Военного обозрения»,  взахлеб хохотала Алена.
- Где это женщины такие доклады делают?
- На работе.
Выпили еще по рюмке Коктебеля для восстановления равновесия и распрощались.


На улице Алена сняла босоножки и пошлепала босиком.  На бульваре пусто, но поперек его дерзко, прямо под елкой, стояла машина, на капоте которой отблескивала литруха незамысловатого пойла.  Рядом имели место несколько крепких парней.  Когда мы поравнялись  с  машиной, один из парней  решительно направился к нам, остановился в шаге и уставился на меня.  Подстава, подумал я. Бог с ними с камешками, Алену бы уберечь.
- Что молчим? – осведомился  я. Качок неожиданно смутился.
- Жорины друзья? – вдруг спросил он. Вроде вчера в офисе видел.
- А.. да, именно Жорины.
- Проблем нет? Помощь не нужна?
- Бог миловал, спасибо.
- Мы тут еще долго будем, если что – обращайтесь. Или подвести до гостиницы?
Качок красноречиво посмотрел на Аленины босоножки в моей руке.
- Нет, мы пройдемся, - встряла в разговор Алена. И мы пошли дальше.
- Длинные руки у  твоего  Жоры, - констатировала Алена. Я смолчал, скотч тянул ногу, как ядро каторжника.


Утром решил ехать на  Ялту через Байдарские ворота, пообедать на Учан-су в «Охотнике» и  оттуда, мимо Ай-Петри,  возвращаться домой.  Заскочили в Балаклаву, десяток  подлодок стояли прямо у набережной, пацаны ныряли между ними в бухту. Допили шампанское и перед Гончарным  Алену одолела страсть.
- Не останавливайся, - попросила она, - Давно хотела сделать это на ходу. 
Я сбавил скорость, и нас тотчас обогнал ГАЗ-66, полный морпехов.  Тонированные машины я не люблю,  потому среди морпехов начались волнения. Я добавил скорости,  заскочил в лесок и    завершил дело, усадив Алену на капот.    Заодно шокирующие впечатления получила унылая пенсионерка,  бродящая по склонам в поисках  дикорастущих.  В «Охотнике»  пусто, но через пять минут со стороны серпантина спустилась Волга с парочкой. Рыбак-рыбака!  Такие жены не бывают! Мы посидели вчетвером – приятные были ребята, но им в Ялту на пару дней. А нам уже домой.  Перед серпантином остановили гаишники.
- Что везете запрещенное? – заинтересованно  спросил  сержант.
- Только чужую жену! – ответил я.  И опять ощутил кандальную  тяжесть на ноге.
Вечером  я высадил Алену  в той же арке и помчал домой.  Новости меня ожидали невеселые. Пока я рассекал по Крыму и дрожал за камешки учредители провели собрание, сняли меня с поста директора, заменили карточки в банке,  увеличили уставной фонд,  и разделили на троих резервные двадцать тысяч долларов из моего сейфа.  Полный швах.  И комплексная проверка налоговиками.
- Жора, - сказал я утром, - Забирай свои бумаги и камешки! Я понимаю, за все нужно платить,  но ты меня подставил!
Жора задумчиво разглядывал камни,  бриллиантовый блеск бил из-под его холеных пальцев.
- Я слышал -  не только я тебя подставил?
- Есть такое, ничего не оставили.  Еще не решил, что делать.
- А что у вас было? Офис в аренде, магазины в аренде, товар на реализации. О чем жалеть? Они скоро перегрызутся.  Ты ведь папку открывал? Фамилии видел? Ты очень вовремя в Крыму оказался, очень.  Каждый  из обитателей папки тебе немного обязан.    А с проверкой так решим – налоговики просят  документы? Возьми у них запрос,  строго по запросу отбери бумажки, спрячь в чужом подвале и заяви в милицию об ограблении машины и похищении, среди прочего, двух чемоданов с документами.
Я так и сделал. Начальник налоговой развел руками – ну, без  документов какая проверка? И улыбнулся.
А через пару недель позвонил следователь.
- У вас там машинку вскрыли? Можете подъехать расписаться? Поймали жулика, вы у него не первый.  Документы он выкинул, а чемоданы продал неустановленному лицу.
К концу месяца  я открыл свою фирму – никаких компаньонов – дураки остались в прошлом месяце. И сразу получил заказ на оргтехнику от производственного объединения и от горимущества право аренды с выкупом  уютного помещения.
Но двадцать тысяч долларей  кэшем  жалко и сейчас.