Она снова пришла ко мне. На этот раз заглянула в мой дом через окно, когда я укладывался спать. Это было подобно короткому удару тока. Увидев её белокожее лицо, я вытянулся в струну, и почувствовал, как пальцы моих ног коснулись прохладного металлического обода кровати. И в следующее мгновение, когда облик за окном исчез, моё тело расслабилось так, что я едва не обмочился. Страх накатил на меня волной и наполнил до краёв, от пяток до самой макушки. Странным образом я не мог думать ни о чём, кроме только что увиденного, и в то же время разрозненные мысли ураганом проносились в моей голове. Единственное, на чём я мог сконцентрироваться, была эта картинка, казалось, навсегда застывшая перед моими глазами – белое лицо, и больше ничего. То есть вообще ничего: не было ни глаз, ни волос, ни шеи, ни ушей – только лицо, только эта ужасная маска. Но я знал, что это Она. Больше некому.

Первый раз это случилось на улице. Я увидел её в отражении медленно проезжавшего передо мной автомобиля. Я резко обернулся, но не увидел никого, кроме обычных прохожих. Когда я рассказал об этом своему другу, он только посмеялся.

- Что, совесть замучила? – ехидно спросил он, вовсе и не ожидая ответа. – Да расслабься ты. Никто не узнает.
Как мне было объяснить ему, что угрызения совести не всегда связаны со страхом разоблачения.
- Никто в целом мире из когда-либо живущих, - добавил мой друг.
Я вздрогнул. «Живущих. А что насчёт мёртвых?» - подумал я.

Потом она ещё являлась ко мне, всё чаще и чаще, каждый следующий раз во всё более неожиданном месте. Начав с улицы, её образ стал наведываться в мой дом. Она подбиралась ко мне ближе.
- Мы должны во всём сознаться, - сказал я своему другу.
- Ты что, с ума сошёл?! Кому сознаться? Ментам? Точно, отличная идея! И нас же тут же посадят! Давай пойдём с повинной.
«Тебя, - подумал я. – Тебя точно посадят. Ты ведь был за рулём».
- Ты, кстати, мой соучастник, и рискуешь получить лишь чуть меньший срок, чем я.
«Может быть, хоть в тюрьме она оставит меня в покое», - снова я не посмел высказаться вслух.
- Успокойся, слышишь. Успокойся. Приди в себя. Ты просто напридумывал себе всякого, вот и мерещится тебе чертовщина.
«А тебе не мерещится. К тебе она не приходит. Она понимает, что тебе наплевать».
- Это был несчастный случай. Ты же помнишь? Она оказалась на дороге случайно. Помнишь?
«Помню. Как и то, что мы с тобой здорово спешили тогда, а ты залипал за рулём».
- Никто ни о чём не узнает, я тебе говорю!
- Никто из живущих, – отрешённым тоном уточнил я.
- Конечно, - он, кажется, не понял намёка. – Там же сплошной лес, никаких деревень, хрен её знает, откуда эта бабка взялась. Может, это вообще бомжиха какая-нибудь. Если её кто-нибудь из родных и ищет, вряд ли у них что-нибудь выйдет. Да у них точно ничего не выйдет.

Если верить карте, поблизости и вправду не было ни одного населённого пункта. Но должна же быть причина, по которой эта старушка оказалась на той пустынной дороге ночью.
У меня всегда были проблемы с ориентацией на местности, потому я долго бродил вдоль обочины того участка, на котором произошла авария, и никак не мог определить, куда мы понесли тело старушки. Зато я наткнулся на тропинку, ведущую вглубь леса. Я понимал, что рискую, возвращаясь на место преступления, но и уйти просто так я не мог. Я должен был убедиться, что никто не ищет старуху.
«Если что, скажу, что просто заблудился», - придумал я и позволил тропинке повести меня.

Трассы уже давно не было видно, когда я обнаружил небольшой деревянный домик. Я был удивлён, что в таком отдалении от людей мог кто-либо жить, и в то же время избушка, скрывавшаяся за соснами, казалась мне такой уместной в лесу. Я долго наблюдал за домиком, прежде чем решился на то, чтобы подойти к нему. Я несколько раз обошёл его, вглядываясь в каждое окно, а, когда убедился, что избушка пустует, вошёл внутрь через незапертую дверь.
Больше всего бросались в глаза многочисленные высушенные растения повсюду: на полу, на полках, на стульях, на растянутых верёвках. И ещё книга. Видимо, она давно лежала нетронутой, потому что пыль уже успела осесть на её обложке. В потёмках трудно было разобрать написанное, поэтому я поднял книгу и подошёл к окну. Неразборчивость почерка в большей степени была связана с тем, что буквы были мне совершенно незнакомы, только общие формы в них угадывались. Мне пришлось довольствоваться лишь иллюстрациями. На первых страницах рисунки изображали разные растения: какие-то лепестки, корешки, веточки. Я остановился на развороте, для которого, вероятно, в качестве закладки использовался сушёный листок берёзы. Там-то я и увидел её - эту маску. Только лицо, и больше ничего. Ни глаз, ни волос, ни шеи, ни ушей.

Вдруг дверь в избу с шумом захлопнулась. Я испуганно дёрнулся и, выронив книгу на пол, попятился назад. Споткнувшись о половицу, я потерял равновесие и рухнул спиной на пол. Быстро поднявшись, я выбежал наружу и помчался к дороге.

По прибытию в город, я тут же нашёл своего друга.
- Ты должен это увидеть, - сказал я ему. – Эта старуха – ведьма.
- Что ты несёшь? Господи, да что с тобой вообще?! Нельзя быть настолько нервным.
- Она – ведьма, я говорю тебе, ведьма. Это она прокляла меня.
Он отказывался в это верить.
- Даже если это и так, почему она прокляла только тебя? Почему не меня? Я же был за рулём, так почему только ты видишь её?
- Я не знаю, - честно ответил я.
- Зато я знаю. Она «является» только тебе, - он изобразил пальцами кавычки. – Потому что ты напуган. Просто напуган, поэтому тебе мерещится…
- Нет! Мне ничего не мерещится! Это она! Это…
- Да тише ты, тише, успокойся.
- Слушай, ты просто должен съездить со мной, и сам всё увидишь. Ты поймёшь.
- Что пойму?
Я понимал, что ответ ему не понравится.
- Что мы не сможем уйти от наказания.
Он замолчал ненадолго.
- Ок, допустим, мы туда поедем, что дальше? Допустим, я тебе поверю, и? Если проклятье существует, ты уже знаешь, как от него избавиться?
- Я догадываюсь.
- Как?
Ещё один неприятный и честный ответ с моей стороны:
- Я думаю, если мы сознаемся в своём преступлении полиции…
- Стоп-стоп-стоп! Ты что, серьёзно?!
- Я просто думаю, что…
Наш спор ещё нескоро затих.
- Ты действительно хочешь рассказать обо всём в полиции? – участливо спросил мой друг, когда мы немного успокоились.
- Если я прав насчёт старухи - а я прав – у нас вряд ли есть другой выбор.
Он колебался секунду-другую.
- Что ж, - сказал он. – Но давай сначала всё-таки съездим в избушку этой твоей бабы Яги.
Нервная усмешка задала начало тому, что я и мой друг расхохотались. Мы поехали на его машине.

- Уверен, что нас там никто не увидит? – спросил он, когда мы прибыли к тропинке.
- Не беспокойся, - отозвался я. Мне отчего-то было приятно видеть, что волнение теперь охватывает не только меня.
В домике старухи я сразу же показал книгу, в которой была изображена маска.
- Как именно это могло мне померещиться, если я только сегодня нашёл её? – задавался я вслух вопросом.
- Не знаю, не знаю, - пробормотал мой друг, заходя мне за спину.
Первый удар, хоть и свалил меня на пол, был недостаточно сильным, чтобы я потерял сознание.
- Чёрт, - услышал я голос друга, пока попытался подняться.
Опершись руками на пол, я обернулся и тут же получил второй удар по голове, на этот раз ногой.
- Извини, старик, - сказал он, взяв в руки какую-то палку. – Извини. Правда, мне очень жаль, но я не готов так рисковать.

Я не мог поверить в происходящее - а ведь к тому моменту я был убеждён в существовании ведьм – но вид крови, сплюнутой мною на пол, быстро заставил меня собраться. Я, зарычав от злости, бросился на своего друга. Тот взмахнул своим оружием, но не успел ничего предпринять, прежде чем я приложился в него плечом. По сути, на этом схватка и закончилась. Впечатавшись в стену, мы съехали на пол. Мой противник уже не подавал признаков жизни – в проломленном затылке пузырилось кровью, да и на стене остался характерный красный след.

В этот момент мне вдруг стала ясна вся картина. Никто не поверит в проклятие, даже если я найду место, где мы похоронили старуху. Все будут считать меня убийцей, сошедшим с ума. И после отбывания наказания - каким бы оно не было, заключение под стражу или принудительное лечение с заключением под стражу – ничего не изменится. Возможно, я и моя история станут очередной мистической легендой в наших краях. Размышляя об этом, я и не заметил, как подобрался к плану дальнейших действий: как избавиться от тела и от машины моего бывшего друга – и пришёл в итоге в полное отчаяние. Я мог бы закопать труп в лесу, а машину угнать куда-то и тоже спрятать, но пропавший мужчина, имеющий многочисленных родственников и знакомых, это не то же самое, что одинокая старуха: его будут искать и обязательно, так или иначе, дойдут до меня. Да я попросту в самом обычной беседе всё выдам первому встречному. Значит, в город мне возвращаться было нельзя.

Перед тем, как отправиться к дороге, я решил осмотреть себя. Не хотелось попасться на глаза гаишникам и объяснять им причину возникновения на моём лице кровоподтёков и синяков. В избе ни одного зеркала или хоть что-нибудь подходящего мне обнаружить не удалось, и я решил, что смогу привести себя в порядок в машине. Но там меня ждал сюрприз – место, на котором мы припарковались, пустовало. Озадаченный этим обстоятельством я вернулся в дом старухи, где меня не дождалось ещё одно дело. Труп моего друга исчез сам собой, и ничего в избе не напоминало о недавно произошедшей в нём драке: раскиданные недавно по всему помещению растения теперь покоились на своих местах; никаких следов крови; я провёл пальцем по стене, об которую я приложил покойника, и собрал с неё пыль.
«Это конец», - осознал я своё положение.

Дни длились как месяцы, а месяцы как годы. Моё тело, изнеможённое непривычными условиями и постоянным голодом, стало меня подводить. От постоянного нахождения в темноте избы глаза служили мне всё хуже и хуже. Боль в спине сменялась болью в животе, боль в коленях – болью в горле. Кожа на теле начала морщиться, на будто обветренном лице повылезали бородавки, и от того я беспрестанно чесался. Щёки впали, и даже нос сузился. Зубы уже начинали крошиться. Волосы на голове отросли настолько, что я смог рассмотреть их седые кончики,  и в то же время поредели – иногда по утрам, поднимая голову с подушки, я обнаруживал ещё один клок выпавших волос. Ногти на руках и ногах пожелтели и сильно ороговели. Кажется, я даже в росте немного потерял. Уверен, я пугающе плохо выглядел, но моя внешность меня особо не заботила. Больше всего меня беспокоило то, что найденная в погребе провизия вот-вот должна была закончиться, а, стало быть, мне пришлось бы вскоре решать: умереть без пропитания или вернуться в город. Первый вариант казался мне предпочтительнее.
Было во всём этом и кое-что хорошее. В первую ночь, проведённую в избе, я не мог уснуть, полагая, что старуха придёт за мной, но мои опасения оказались напрасны. Оглядываясь, каждый раз я ожидал увидеть её белое лицо, но нет – ничего пугающего меня не подстерегало. Так день за днём, ночь за ночью я постепенно убеждался, что старуха забыла про меня. Она больше не пугала меня, не являлась мне. До этого дня.

Конечно, она выбрала момент неслучайно. Очередной день почти закончился, и я, укрывшись ветхим рваным одеялом, уже собирался уснуть и посмотрел в окно. А оттуда она глядела на меня. Из-за яркой луны кожа на её лице казалась ещё белее, ещё отвратительнее. Глаз у неё не было, но я уверен, что она улыбалась ехидно. Она знала, что её визит стал для меня полной неожиданностью. То, что долгое время я считал прощением, было лишь подготовкой к настоящему ужасу.

Я вскочил с кровати и, быстро дыша от страха, метался из угла в угол.
- Нет, нет, нет, - бормотал я. – Мне нельзя здесь… нельзя… я здесь не буду… нет… нет… я не могу… нельзя… она… нет…
Накинув на себя ватник, я выбежал из дома в холодную ночь и бросился по тропинке прочь из леса.
- Ааааааа! – заорал я что есть мочи и, вдохнув разом слишком много воздуха, закашлялся.
Позади раздался смех маски. Я слышал дыхание старухи, чувствовал её взгляд у себя за спиной. Не замечая в темноте препятствий, я спотыкался и падал, но тут же поднимался и продолжал свой отчаянный бег. Приближаясь к дороге, я заметил вдалеке свет фар. «Машина, люди, машина, люди, помогут, помогут, - лихорадочно соображал я. – Успеть, успеть, добежать, позвать».
- Эй!!! Эй!!! Стой!!! Стой!!! – кричал я, но вряд ли от этого был толк, слишком большое расстояние оставалось до трассы.
«Беги, беги, беги, беги», - говорил я себе мысленно. А маска вторила мне своим зловещим хрипом:
- Беги… беги… беги… беги… беги… беги…
Машина уже была в метрах пятидесяти от участка, на котором тропинка выходила из леса, я – в десяти. Собравшись с силами, я рванул вперёд. Оказавшись на дороге, я широко расставил руки и зажмурился от яркого света, бившего мне в лицо.
- Стойте!!!

Водитель не успел затормозить. Ударом меня мощно отбросило в сторону. Время словно замедлилось. Я кружился в воздухе, а маска старухи плыла перед моими глазами. Когда я приземлился, завизжали покрышки автомобиля.
- Кхро-кхро-хро, - отхаркивая кровь себе на щеку, я смотрел в звёздное небо, где белела луна, окружённая россыпью звёзд. После толком даже не начавшейся попытки подняться я понял, что тело моё мне больше не повинуется. Столкновение с машиной причинило мне серьёзные увечья.
Судя по звукам, я определили, что сбивший меня автомобиль тем временем сдаёт назад. Когда он остановился, двойным щелчком и двойным хлопком открылись и закрылись двери. Шаги. Он идёт ко мне. Нет, не он – они, их двое.
- Твою мать, твою мать, – бормотал один из них.
- Бля, Серёга, как так? – взволнованно вопрошал другой. – Как ты не заметил?
- Да, блять, ни хера ж не видно было. А тут прям на дорогу…
Они были уже совсем рядом.
- Это человек? – голос показался мне смутно знакомым.
- Блять, а кто ещё, по-твоему? –  и этот я тоже уже где-то слышал.
- Как думаешь, того?
- Сейчас посмотрим.
Серёга, потрогав мои шею и руки, объявил диагноз:
- Кажись, того.
- Бляяяяя, - протянул нервно второй и склонился надо мной.
Теперь, когда я увидел его лицо, сомнений не оставалось.
- Что мы будем делать? – спросил Серёга.
- Не знаю, не знаю.
А я знаю.