В Америке несколько народных праздников. Рождество и пасха - дань пилигримам. Хеллоуин - дань язычникам. Четвертое июля - день рождения страны. День благодарения - массовый геноцид индюков.

Но есть еще один праздник, секретный холидэй, о котором американцы не трезвонят сильно на весь мир. Это такой уютный семейный междусобойчик, о котором вам знать не обязательно. Возврат.

Возврат - вам это говорит что нибудь? Нет? А спросите-ка живущего в штатах знакомого - и он резко согнет руку в локте, будто энергично пихая соседа в переполненном автобусе, и выдохнет “Ййеессс!”

Возврат это то что у рюсски теперь называется raspil. Только у американцев распил глобальный - кусочек пирога получают вся страна.

Возврат - это магия цифр. В конце января я включаю копм, захожу на сайт агентства и попивая кофе вбиваю в ячейки таблиц разные цифры. Потом внизу там есть такая маленькая кнопка - “Отправить”. Нужно нажать и тут же забыть об этом.
Усилием воли. Иначе может пропасть сон и аппетит.

Возврат накрывает вас неожиданно. Вы просыпаетесь февральским утром и какая-та сила заставляет глянуть на цифры банковского счета. Вчера там было баксов сто пятьдесят. Сегодня - несколько тысяч. Это обычно происходит перед самыми выходными - можно сразу бежать в магазин и нежно стимулировать экономику страны.

Возврат это когда печатный станок имперского казначейства сутками работает на износ. Мы печатаем доллары. Это наш основной национальный продукт высокого качества. Экологически чистый. Не то что нефть или газ.
Впрочем, хватит о политике и экономике. Разве нет более интересных тем? Например - я. Вот эта тема, хоть и набила за сорок лет оскомину, все же пока не утомила меня окончательно.

Что делать с возвратом стану я? Раньше - только по прибытию сюда, я в это время года всегда менял машину. Сдавал старую, брал с доплатой по-новее. Машины как бабы в молодости, думаешь будто что-то изменит перестановка слагаемых местами. Нет. Не изменит. Надоест через полгода. Это не есть путь к счастию или постижению великого дао.

Позже у меня была тяга  к “блестящим устройствам истекающим ненужной информацией”. В февралях я апгрейдал свои смартфоны, айпады и паккарды с хьюлетами.

Сейчас, когда я работаю в мастерской Шлоцмана - мы эту хрень ремонтируем пачками. У меня напарники - инженер-нефтянник из Белоруссии, потом башкир из Уфы - он служил в российских войсках связи и хорошо овладел там паяльником, и еще новичок Паша из Питера. Родня прячет Пашу от призыва на защиту родины в нашем секретном телеателье.

Меня настолько уже воротит от макбуков, икс-баксов, гоу-проу и киндл-фаер, что вернувшисть с работы домой, я просто пялюсь на аквариум с рыбками. Рыбки больше знают о великом дао, чем Стив Джобс, Билл Гейтс и Борис Шлоцман.

Дожился. Только что мне на голову упало несколько штук не заработанных баксов, а мне нечего больше хотеть.

Правда, можно поехать на автобусную станцию - купить там полкило крэка и снять проститутку.
Да вот и с этим беда. Даже если я скурю весь крэк одной затяжкой, держа в этот момент хуй во рту продажной женщины, где то в глубине меня будет сидеть маленький кристально трезвый дао и подленько хихикать. Он все испортит этим своим хихиканием.
Наверное просто закажу себе новые очки, хотя старым еще только год, куплю мешок новых носков - чтобы не латать старые и отдам все деньги жене. Пусть хоть раз в год думает что вышла замуж за олигарха. Жена моложе меня и, слава богу, хорошо знает как избавляться от дурных денег.

Поэтому я высаживаю ее у входа в семиэтажный магазин. Нехай пасется. Пусть вернет Америке ее деньги и укрепит этим наш валютный курс.

Тут рядом есть довольно уютный ирландский бар.  У Хулигана. Дорогой, зараза. Дринк, который можно взять за семь баксов здесь, у этих хулиганов почти пятнадцать.Можно правда  проехать полквартала и купить два дринка за те же деньги и того же качества. А можно проехать кварталов десять и купить таких дринков пять. Можно просто купить на пятнаху пузырь приличного лондонского джина и упиться в пух. Я ведь не могу бухать как ирландцы или русские.Бутылка это мой личный рекорд.
Вот поэтому я и начал ходить в дорогие бары. Чтобы спиться там надо торговать кокаином или нефтью. А так вроде на два дринка наскреб - и тянешь их по американски пару часов. Дорогие бары это средство от бытового алкоголизма.

Я заказываю мутный мартини. Его почему перевели как грязный. Он не грязный, он мутный. Джин и оливковый рассол. К черту столичную  из бутылки с изображением какого-то сталинского бункера. От нее горло дерет. Лучше мартини делать с джином. От можжевеловых бочек джин попахивает одеколоном лесная вода.

Когда-то я стоял на учете в детской комнате милиции и меня трудоустроили в службу озеленения нашего города. Мы стригли можжевельник у памятника Пушкину.Того Пушкина наверное уже сравняли с землей мстительные узбеки.
Меня, шестнадцатилетнего пацана власть пристроила исправляться в бригаду пятнадцатисуточников занимающихся “озеленением”. В обед они скидывались и командировали меня в парфюмерный магазин - за леснушкой. Леснушку нужно было закусывать сахаром и тогда она не просилась обратно. Потом целый день изо рта приятно пахло русской тайгой.

В баре  я сел подальше от людей. Только в тишине можно услышать журчание бессмертного дао.

Над моей головой висит огромный экран. Там, загнувшись в три погибели человек нарезает круги по зеркальному катку с надписью Сочи-2014. Олимпиада все-таки настигла меня - самого неспортивного человека в мире. У бегуна на шапочке для плавания маленький американских флажок. Наш. Значит болеть будим за него. Хотя как тут болеть - он ведь в полном одиночестве круги нарезает. Никогда в этом бобслее ничего не понимал. Но праздник все-таки чувствуется. Как бы сами же русские не срали на свою олимпиаду - это престиж за который они заплатили настоящими деньгами, а не такими какие сегодня упали мне на счет.

Вот сейчас еще два круга проедет - закажу второй раунд.

Рядом возникает соседка. Тут богатый белый пригород. Лицо у  железной леди подтянуто как Иосифа Кобзона. Она одета в дорогущий вечерний наряд от какого то там Джими Чу.
Только вот руки ее выдают. Видимо тут пластика бессильна. Руки у соседки как у старухи процентщицы. Мертвые и унизанные бриллиантами из Найроби.

Бабулька заказывает секс он да бич и в лоб флиртует с хулиганом-барменом. Секс он да бич мне всегда напоминает компот в пионерском лагере для работников советской торговли.

Справа присаживается речной рак с глазами на выкате и красной шеей. Он заказывает гигантскую кружку пива и вожделенно любуется новым только что активированным айфоном. Потом  стреляет взглядом на экран и вежливо спрашивает действительно ли я смотрю олимпиаду.

Мутный мартини уже начал свою грязную работу и мне хочется грубо ответить вопросом на вопрос - неужели я действительно похож на человека который смотрит спортивный канал.
Вместо это я вежливо отвечаю - би май гест - типа чувствуй себя как дома. Речной рак сразу переключает оцифрованный Сочи на на другую лабуду - какой- там чемпионат по гольфу.
В гольфе я разбираюсь намного хуже, чем в бобслее.

Как странно бухать и смотреть при этом спортивные соревнования. Это настолько далеко от постижения дао, как я сейчас далек от Сочи.

Бабушка слева уже принялась за третий секс и довольно явно переключила свое внимание на меня.

Я представляю как мы напиваемся с ней тут, потом садимся в ее порш кайенн или бьюик рандеву и приезжаем в огромный пустой дом.
Пока я принимаю душ процентщица, прячет драгоценности в потайной сейф, а под подушку кладет револьвер с коротким дулом. На всякий. Кто их знает этих бывших русских.

Потом она снимает грим и обратившись в дракулу всю ночь сосет у меня из шеи кровь.

Меня спасает моя любимая жена. У нее много сумок с названиями магазинов. Она счастлива. Я тоже счастлив- набраться толком не успел, значит ехать за рулем будет комфортно.