В незапамятные времена, когда небо было голубое, сакура цвела каждый год, а  жил в Японии храбрый вьюноша, и звали его Сунь-Хуй-Раз. Был сей отрок не только статен мужественен, но и поистине еблив – в свои неполных двадцать три года оприходовал он каждую женщину в Японии. У кого не спроси, все говорили, что нет на всей земле мужа достойней, чем Сунь-Хуй-Раз. Одно только мучило его -  хотелось войти в легенды как самый великий ёбырь, что видел свет.

Долго думал он - и решил, ни много ни мало, оприходовать всю Японию.

Узнал он, из молвы, что живёт на юге старик, который знает всё на свете. Обрадовался юноша, собрал вещи, затолкал уд в штаны и отправился в путь.

И пришёл Сунь-Хуй к старику. Тот сидел на крыльце своего дома, курил трубку и дрочил.

- Мир тебе, убелённый сединами старец, - почтительно сказал Сунь-Хуй.

- И тебе не хворать, залупа, - ответил старик, - чего пришёл-то?

И поведал ему Сунь-Хуй свою историю. Минуту старик молчал, как будто собирался с мыслями, а потом ответил.

- Никому не под силу оприходовать Японию. Не родилось ещё таких половых гигантов, юноша, и не родится, пока не погаснет солнце.

Сунь-Хуй лишь горделиво вскинул подбородок.

- А не слышал ли ты, старик, молву, что нет на всей земле мужа достойней, чем Сунь-Хуй-Раз? Что может от оприходовать всё на свете? Укажи дорогу, и отправлюсь я в путь, дабы не терять времени зря.

- Хорошо, - ответил старик, - пусть это будет тебе уроком. Иди на запад, до той сакуры, что цветёт лишь один день в году, а от ней поверни направо – там будет скала с расщелиной. Вот это и есть центр всей Японии.

И отправился Сунь-Хуй в путь, даже не поблагодарив его. Долог ли был его путь, а пришёл он к заветному месту. Вот так скала – как будто огромный клитор из земли торчит, а вот и расщениа. Не обманул, старик, значит

Вынул он свой уд из штанов, сунул в расщелину, и стал ебать. Кончил – аж скала затряслась. Затряслись равнины, пошли волнами озёра, а женщины стали испытывать множественный оргазм.

«Ну теперь-то дело сделано», довольно подумал Сунь-Хуй, и стал вытаскивать хуй. А он – вот незадача – не поддаётся. Как не тянет отрок – всё бестолку.

И стоял так Сунь-Хуй три дня – с застрявшим в скале удом. А на четвёртый день пришёл к той скале старик, посмеялся над ним и спросил:

- Ну что, юноша, познал ты урок-то?

- Не познал я урок, о старец, - ответил упрямый Сунь-Хуй. И старец ушёл.

Много раз возвращался к той скале старец, а юноша, не желая осрамиться, всё отвечал отрицательно. А лето тем временем кончилось, облетели листья, затем пошёл снег, - и опять зацвела сакура, а Сунь-Хуй всё упрямился. Так он и стоит там  по сей день.

А в чём же мораль сей сказки, спросите вы?

А в том, что не было в древней Японии болгарки, зато были идиоты, сующие свой хуй куда ни попадя.

За сим и прощаюсь.