Глава 1-2: http://udaff.com/read/creo/123869/
Глава 3-4: http://udaff.com/read/creo/123878/
Глава 5-6: http://udaff.com/read/creo/123896/
Глава 7-8: http://udaff.com/read/creo/123907/
Глава 9-10: http://udaff.com/read/creo/123913/
Глава 11-12: http://udaff.com/read/creo/123925/
Глава 13-14: http://udaff.com/read/creo/123935/
Глава 15-16: http://udaff.com/read/creo/123942/

17.

- Вернулся, Максим? - Лёха уже раскачивался на табурете, выстукивая зубами громкие неровные ритмы.
Максим промолчал, лишь бросил взгляд на дверь, в которую Сергей затаскивал свинью.
- О, да ты не один! Кто тут у нас с мокрым пятачком, Максимкин братик или сестричка? – захохотал Лёха и, покрутив головой, удовлетворённо хмыкнул: - Сестричка! Замечательно. Вечер инцеста с Максимом Палёниным!
- Это дурачок, что ли местный? – не обращая внимания на Лёху, спросил у Максима Сергей.
- Вроде того. Не слушай его, вяжи свинью  к трубе, которая от печки идёт в ту комнату, трос длинный, нам хватит.
- Так! Секундочку! – крикнул Лёха, - А что это псевдопоп в моём доме распоряжается? Пошёл вон, слышишь, свинофермер?! А то участковому позвоню! Нехорошо, конечно, его именно в этот щекотливый момент с Маринки Красниковой твоей снимать, слышишь, Максим? Но когда беззаконие творится, выбора нет. Дай-ка телефон!
Максим кивнул Сергею, который, подёргав трос, показал большой палец и негромко сказал, доставая из своей сумки наручники:
- Теперь его.
- Я на это не подписывался, батюшка, что за хрень?! – выставил перед собой руки Сергей.
- Не переживай, так надо, скоро сам увидишь.
- Ну ладно, давай, синячок, пройдём в соседнюю комнату, - и Сергей крепко ухватил Лёху за руку.
- Ой, Серёжка! – обрадованно помахал культей в воздухе Лёха, - Давно вышел, братишка?
- Мы знакомы? – нахмурился Сергей.
- П-ф-ф! Спрашиваешь! Иконы ж мы с тобой вынесли из Вознесенской церкви, охраннику позвоночник перебили! Такое разве забудешь, малыш? Вот это были приключения!
Сергей в ужасе отбросил его руку.
- Это кто такой?! – округлившимися глазами он смотрел на Максима.
- Я же сказал тебе: не слушай! Ни единого слова, поволокли его быстрее!
Сергей зажмурился, бросился на Лёху и одним резким движением перетащил его из кухни в комнату.
- Поборол Лёнечку, поборол! – улыбнулся Лёха,  - А дальше что, как на зоне, накажешь меня?
- К батарее, быстрее прикуй его! Да не к трубе, к батарее самой, к чугуну! – закричал Максим, бросил наручники Сергею и, помогая ему, прижал Лёху к стене, задыхаясь от смрада. Максим видел, как вздулись мышцы на руках Сергея, и чувствовал сам, как нечеловечески тяжело удерживать, казалось бы, тощего инвалида и алкоголика. 
«А если бы у него были обе руки здоровые? - мелькнула у Максима мысль, - Да ни за что бы мы его не заломали, он бы искалечил нас прямо здесь».
Резко щёлкнули наручники и Сергей, тяжело дыша, сел на пол.
- Всё, всё, молодец, иди отсюда, иди за дверь! – крикнул ему Максим, ключ от наручников положил в карман брюк, а сам встал перед Лёхой.
- Я готов! – вытянул губы вперёд Лёха, - Расстёгивай штаны!
- И я готов, - тихо сказал Максим и уже громче: - Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Безсмертный, Помилуй Нас!
- Я заинтересован, - уважительно закивал Лёха, - Продолжай! Глянь, Максим, свинья – и та, открыв рот слушает! Вот она, твоя паства! – он упал навзничь и быстро-быстро засучил ногами, завизжал: - Экзорцист, сука, фильмов насмотрелся и пришёл оттачивать навыки, ха-ха-ха! Что там у тебя по сценарию дальше?
- Отче Наш, Иже Еси..
- Во-во, именно оно. Заткнись, а?
Максим закрыл глаза, набрал побольше воздуха.
- …Да Приидет Царствие Твое…
- Слышишь, клоун, если до послезавтра не справишься, царствие не приидет. Доигрался ты! – Лёха сменил тон и угрожающе зашипел: - Это ж надо было додуматься – такого гнилого иерея поставить на страже царства!
- …Но Избави Нас От лукавого…
- Щас, ага. После твоих стихов не в рифму я прямо вот встал и ушёл.
- Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешнаго…
- Да ты царство его просрал, какие тут могут быть помилования?! На кол, поглубже! А то взялся тут играть в православного! Как я рад, что мы нашли друг друга, Максим, ты себе не представляешь!!! Пойдём в алтарь, прямо сейчас! Ты в жизни никогда до архиерея не дослужишься, а я тебе сразу должность жирную дам, гораздо интереснее! Пойдём, Максим!
Но он, зажмурившись и трясясь от ужаса, отбросив молитвослов, по памяти читал молитвы, надеясь, что хотя бы одна из них хоть как-то, но сможет уязвить Лёху.
- Верую Во Единаго Бога Отца…
- Ты себя послушай!Ты в него веруешь, осёл? Даже я тебе не верю.
Максим осёкся.
- Илия поверил. Он в меня поверил.
- Или я. Или ты. Но лучше давай вместе, иерей!
Максим решительно сдвинул брови, бросился на кухню, схватил из пакета бутылку, из сумки воронку и вернулся в комнату.
- Скипетр и держава прямо! – оценил Лёха, - Что у нас на второе?
Максим взвыл и налетел на него, сжал щёки и резко вкрутил в Лёхин полуоткрытый рот воронку, зубами сорвал с бутылки пластиковую крышку и замер, уставившись на пробку в горлышке.
- Хто-то не так, ихобретатель? Хтопор нухен, хы-хы! – прошепелявил Лёха.
Максим огляделся и, зажмурившись, отбил горлышко о батарею, расплескав половину бутылки.
- Хто ты творих, хука?! – Лёха прищурился и попытался вытолкнуть воронку языком или перекусить её. Но пластик был слишком толстым, и Максим уже заливал в широкое горло рубиновый кагор. Лёха закашлялся, в груди его забулькало, а через нос вино полилось ему на грудь.
- Ах кы, мугак! – культей Лёха ударил Максима точно в солнечное сплетение и тот, ахнув и замерев на вдохе, повалился на пол.
- Вот это да! – изумлённо протянул Лёха, выплюнув воронку, - Это кто тебя надоумил, тварь? Ты что налил туда, гнида, ты где это взял?!
Максим повернулся на бок и смог глотнуть воздуха. Снизу вверх смотрел он на орущего Лёху.
- И ты думаешь, что нашёл средство? Ты и вы все думаете, что средство есть? И его можно пощупать или выпить? Прямо пригубил, и всё – грехи прощены, чист и здоров? Слепые и тупые твари! Я ведь, если разобраться, ничего не делаю, сильно не напрягаюсь,  разве что только чуть-чуть. Вы сами себя ведете в ад. Вы все. Роли моей уже немного. Вы ничего не боитесь!
Лёха снова хрипло прокашлялся и громко икнул.
- А пойло ты это где взял, урод, а?!
Максим, дрожа, поднялся на ноги, взял в кухоньке вторую бутылку, подобрал с пола воронку. И заметил, как изменился в лице Лёха. Он больше не торжествовал. Но выглядел ещё ужаснее.
- Убери от меня руки, сука, пошёл прочь с этим говном, пей его сам! – бился Лёха у батареи, и Максим с опаской подумал, что цепочка может не выдержать. Он придвинулся ещё на шаг и снова начал заталкивать воронку в Лёхин рот. Но тот крепко стиснул зубы, засопел,  засмеялся, и от этого смеха у Максима пробежали по телу мурашки.
- Я не знаю как, но ты это выпьешь! – Максим отбил горлышко у второй бутылки и начал лить вино на Лёхино лицо. Неожиданно тот страшно заорал и Максим каким-то немыслимым движением ухитрился снова воткнуть воронку в раскрытый рот.
В этот раз он почти не расплескал кагор. Лёха дёрнулся, закатил глаза и уронил голову на грудь. Максим осторожно отошёл на шаг назад, и тут Лёха снова зашевелился. Всхлипнул.
- Батюшка, я больше не могу, - зашептал он, - Либо сейчас, либо… я больше не могу. Он всё слышит, но сделать ничего не может.  Пока. Спаси меня, и нас всех спаси. Я-то говорил тебе, что Бога видел, а вот врага во всём ужасе увидел впервые. Помоги мне.
Максим присел перед ним, взял за щетинистый подбородок, потянул вверх и попробовал заглянуть Лёхе в глаза. Но тот вдруг рванулся вперёд, вцепился зубами Максиму в руку и прорычал:
- А ты думал, всё?! Думал, ты спаситель человечества новый?!
Максим отдёрнул окровавленную ладонь, потерял равновесие, упал, уставился в страшные глаза напротив.
На расстоянии вытянутой руки – ближе не позволяла цепочка наручников, раскачивалось бледное торжествующее лицо.
- Гнида ты мелкая. Пошёл вон. И жди меня ночью через три дня. Я приду на вашу службу. В последний раз в вашей истории и в первый раз в моей.
Максим поднялся и, не оборачиваясь, медленно вышел в коридор. Его ухватил за рукав Сергей. Огонёк сигареты в полумраке заметно дрожал.
- Ну что, батюшка, что там со свиньёй делать-то? Я всё слышал, но так ничего и не понял.
Максим мягко отстранился, вышел на крыльцо и сел на грязные ступени, обхватив голову руками.

18.

Он поднял глаза и посмотрел в чёрное звёздное небо.  Из кустов смородины в огороде пропела какая-то птица. Воздух пах весной и свежей листвой. Только вокруг Максима висела страшная вонь, и ужас совсем его обессилил. Он зажмурился и, вздрогнув всем телом, горячо зашептал:
- Ты всё видел. Всю мою жизнь. И как я грешен, я только сейчас понял. Обещаю тебе и клянусь – я всё исправлю. Только прошу Тебя, один-единственный раз умоляю: помоги. Не мне, помоги рабу Твоему Леониду. И людям Твоим. А у меня больше сил нет. И если я, как сказал Илия, «полупроводник», дай мне хотя бы половину Твоей силы. Будь со мной. Ну, я пошёл.
Максим поднялся, потёр пылающие щёки ладонями и вернулся в дом. Лёха стоял на коленях и внимательно, без обычной ухмылки, смотрел на него.
- Вот, уже что-то чувствую. Уже горячее. Крепнет твоя вера?
Максим молча смотрел на него.
- Так ты что там делал? Передёрнул, видимо? Напряжение снял? Или ходатайствовал за меня, а?
Лёха помолчал несколько секунд, шумно вдохнул.
- Вроде, дошла телеграммка твоя, совсем другой ты пришёл, неужто он даже от такой швали, как ты, Максим, не отказался? Фатальная ошибка, уж ты-то сам должен это понимать.
Не проронив ни слова, Максим встал напротив Лёхи на колени и медленно, но крепко обхватил и его  руку в наручнике, и культю. И тут Лёха затрясся, заверещал:
- Не можешь, не можешь ты! Максим, да кто ты такой?! Сука, отпусти!
А Максим вдохновенно снова и снова читал про себя «Символ Веры». Лёха бился в его руках всё сильнее, но выскользнуть не мог. И тогда Максим открыл сияющие глаза, посмотрел Лёхе в глаза и прошептал:
- Именем Господа нашего, Иисуса Христа, повелеваю тебе, демон, оставь душу раба Божьего Леонида. Во Имя Отца,  и Сына, и Святаго Духа. Аминь.
Как только Максим перекрестил Лёху, тот обмяк и свалился на пол. Как будто лопнула в нём невидимая пружина. Но вдруг на чудовищно высокой ноте завизжала тихо лежавшая до этого свинья. Максим вздрогнул, словно очнулся, подскочил и заорал:
- Серёга, бегом сюда!
Дверь распахнулась, и влетел Сергей с перекошенным лицом; в трясущейся руке – огромный нож. А свинья, разрывая шкуру и выламывая суставы, невообразимо извернувшись, будто бескостная, выбралась из кокона буксировочного троса и, повизгивая, дёргалась то в его сторону, то к окну, у которого застыл Максим.
-  Режь её, вали её сейчас же! – у Максима начиналась истерика. А Сергей, уже совладав с собой, расставив руки, приближался к свинье. И тут произошло неожиданное. С жутким хрустом свинья задрала голову вверх. «Так не бывает! – Максим был на грани обморока, - У них же там позвонки какие-то особенные, или связки, они не могут голову поднять! Не бывает!».
- Серёж, может, договоримся? – внятно произнесла свинья, - Хватит крови, наклонись сюда, скажу кое-что!
И Сергей не выдержал. Выронил нож, скользнул полубезумным взглядом по Максиму, упал на грязный линолеум и на карачках пополз к двери.
- Батюшка, нож! – услышал позади себя обессиленный шёпот Максим. Это Лёха тянул культю к свиноколу. Максим подскочил, схватил нож за потную рукоятку и, крепко сжав, выскочил в кухню. Свинья, низко воя, билась в закрытую дверь. «А если бы она наружу открывалась? Где бы я эту тварь потом искал?» – подумал Максим.
А свинья уже развернулась, и, сбив Максима с ног, с высоко задранной головой, громко топоча, бросилась на Лёху.
- А-а-а, - закричал он, - Помоги, батюшка, отстегни меня, сожрёт ведь сейчас, сожрёт!
- И сожру, алкаш вонючий, на кагор он польстился, сука! - провизжала свинья и вцепилась в полу Лёхиного пальто.
Максим глубоко вдохнул, посмотрел на нож, прыгнул вперёд и, вложив в удар весь свой вес, вонзил свинокол до рукоятки в трепещущий щетинистый бок.
- Нет! Нет! – свиной визг буквально прорезал уши, а Максим исступлённо начал бить в одно и то же место.
- Не так! Горло режь ей, батюшка, горло! – Лёха, как мог, уворачивался от огромного рыла, на котором клацали кривые зубы, - И отстегни меня, пропаду!
Одной рукой Максим судорожно раскачивал в глубокой ране нож, а другой, разорвав карман, ухватил ключ от наручников и бросил его Лёхе. В тот же момент он сумел навалиться всем телом на свинью, и та, с ужасным хрустом подломив копыта, упала. Максим выдернул нож из её бока, и в то же мгновение резко и глубоко провёл по вывернутому грязному горлу. Кровь фонтаном брызнула из артерий, ужасный визг перешёл в бульканье и хрип, и свинья забилась в судорогах. Крошечным глазом она смотрела на Максима, который прижав дёргающуюся тушу к полу, ждал, пока затихнет в животном жизнь. По комнате пролетел невидимый вихрь, задрожали хлипкие оконные рамы. С глухим хлопком лопнула на столе последняя бутылка кагора. И тут силы, в конце концов, покинули Максима, и последнее, что он увидел, был плачущий Лёха, который культёй подгрёб к себе окровавленный ключ и никак не мог его поднять. 

- Батюшка, очнись!
Максим приоткрыл глаза, осмотрелся. В луже крови, так и не сумев отстегнуться, сидел у батареи Лёха и чему-то улыбался. Поодаль, на кухне, хмуро глядя в пол, торопливо курил Сергей.
- Слышишь, Серёг? – слабо усмехнулся Максим, - А трояк-то ты свой не отработал, свинью я завалил!
- Ты завалил, а я закопал. Еле дотащил до огорода. Дай хоть полторы, батюшка, а то натерпелся я ужасов, спать теперь не смогу неделю.
- Рассчитаемся, конечно, не переживай. Сними с Лёхи кандалы, вот уж кто натерпелся.
Лёха звякнул цепочкой и глазами показал Сергею на ключ.
- И это, - смущаясь, попросил он, - Помогите прибраться, ладно? А то я с одной рукой никак.
Максим тяжело поднялся, подошёл к столу, посмотрел на осколки бутылки и лужу вина.
- Поможем. И это, Лёх, завязывай. Жена у тебя такая, а ты…
- Уже завязал, батюшка, только что, - Лёха серьёзно посмотрел на него, - А ещё… Всё-таки не Лёха, а Леонид, договорились?
Он улыбнулся, и Максим кивнул ему в ответ.

И была Пасха, и тёплой весенней ночью был стройный Крестный ход вокруг храма. И Леонид шёл неподалёку от Максима, и на громкое «Христос Воскресе!» крестился  и радостным шёпотом отвечал: «Воистину Воскресе!».

19.

Утром Максим долго стоял перед умывальником, пристально смотрел на себя в зеркало. Открыл шкаф, достал старый бритвенный станок. Разобрал его, провёл лезвием по ногтю. «Тупое, - вздохнул он, - Да и фиг с ним».

Ира суетилась на кухне, ждала в гости маму и сестру. Постоянно поглядывала на часы и телефон: Максим куда-то запропастился и на звонки не отвечал. Краем глаза она увидела, как в дверь вошёл кто-то незнакомый.
- А батюшки нет, - начала она, - Уехал утром и…
Она обернулась, ахнула, прикрыла рот рукой и медленно села на стул.
- М-м-максим? – недоверчиво протянула Ира.
- Да, привет. Не узнала?
- Как же тебя узнаешь? Я ведь никогда тебя не видела таким. Ну, без волос и бороды. Ты что натворил, Максим? Такому батюшке служить нельзя! Это что за причёска у тебя, виски выбриты, а?
- Это как у Блэйда, - серьёзно ответил Максим, - Нравилось мне то кино очень.
- Какого Блэйда? Ты с ума сошёл, или пьяный? – она недоверчиво разглядывала его.
- Вот и в парикмахерской спросили, как это – причёска под Блэйда? Хорошо, был там пацан со смартфоном, показал им в интернете картинку, - улыбнулся Максим, - Ну ладно, поедем, прокатимся, - он подошёл к Ире и протянул руку.
- Куда ехать? Борщ ещё не сварился, мама сейчас придёт, Пасха же, Максим!
- Поехали, это недалеко.

Они свернули с асфальтовой дороги на меловую колею, доехали до обрыва одного из огромных  и таких же меловых холмов. Место было красивое и уединённое, сюда, в основном, приезжали  молодые ребята и девчонки. Выпивали, жарили шашлык, отдыхали и мусорили – ничего нового.
Максим развернул машину задом к обрыву, взглянул на Иру, которая молчала всю недолгую дорогу.
- Ну, так вышло, - сразу начал Максим, - Я тебе всего не могу рассказать, да ты и не поверишь. Сейчас поеду в Епархию, подавать прошение об отставке, - усмехнулся он.
- А как же я? – вдруг крикнула Ира, - Я столько лет с тобой, матушка образцовая! Теперь я что буду делать? Тоже подстригусь, как этот твой?..
- Блэйд, - подсказал Максим. Она вместо ответа лишь махнула рукой, помолчала полминуты.
- Может, на обследование тебе надо, кризис среднего возраста у тебя, да? Ну что тебе надо, дослужил бы уже, Максим! – умоляющим тоном протянула Ира и взяла его за руку.
- Да не могу я теперь. Я животное убил, а священству это запрещается.
- О-о, - Ира и с недоверием посмотрела на Максима.
- Вышло так, - повторил Максим и почти закричал:
- Да ты пойми! Не могу я Ему больше врать! Я же видел Его! Он же не просто картинка на доске! Он – везде! -  повторил Максим слова Лёхи.
- О чём ты вообще говоришь, Максим?! А дети как? Или их тоже подстрижёшь, а?
- Во-первых, детей не брошу. Никогда. Это не только твои дети. А во-вторых, они сами всё будут выбирать, что им делать и как жить. Как я выбирал. Но я ошибся.  Тяжело это понять, конечно. Зато теперь будем жить с настоящей верой. И доверием. Как обычные люди, - он грустно улыбнулся.
Ира молчала.
- Кстати, о доверии. Ир, а ты никогда не задумывалась, как в камеру заднего вида будет смотреться небо с обрыва? Тоже, наверное, с этими жёлто-зелёными ограничителями на экране, как на парковке – ни левее, ни правее, ни ближе, а? – вдохновенно спросил Максим, завёл машину, щёлкнул селектором коробки. И начал потихоньку сдавать назад. На экране приближался обрыв. Два метра, полтора, метр.
И тут Ира не выдержала.
- Останови, придурок! – взвизгнула она, рванула ручку двери и выскочила из машины, - Ты точно больной!
Максим вздохнул, опустил стёкла. Долго смотрел на Иру.
- Ир, как мы можем жить в благословенном Небом браке, если ты мне не доверяешь в таких элементарных вещах? Я действительно просто хотел посмотреть на небо в камеру. Только и всего. Кстати, ты помнишь? Бог есть любовь, да? А у нас она есть? А если нет, что это за семья священника, в которой нет главного?
Он переставил селектор на D и, глядя только вперёд, понёсся прочь. В зеркала заднего вида Максим глянул только на выезде из города. На весеннем солнце тускло блеснули купола Казацкой церкви. Максим скрипнул зубами и заехал на ближайшую заправку. Залил полный бак, купил газету бесплатных объявлений, набрал номер с главной страницы.
- «Курьер Ньюс», добрый день! – бодро ответила девушка-оператор.
- Здравствуйте! А я могу по телефону разместить объявление?
- Да, конечно! Но только это будет не премиум, а обычное.
- Хорошо, записывайте. Продам автомобиль КИА Спортэйдж, 2012 года выпуска, в максимальной комплектации…
Он вспомнил, как на это обратил внимание Ищеев, подавая ему ключи: «Вот, батюшке Максиму – максимальную комплектацию». Вспомнил и брезгливо поморщился.
Заканчивая объявление, он задумался на мгновение и оставил контактный номер областной Епархии.

На полях по обе стороны дороги тащили за собой угловатые бункеры и пылили  тракторы. «Подсолнухи сажают», - подумал Максим, вспомнил Лёху, как тот рассказывал про траву, которая целый день смотрит на солнце и улыбнулся. Ему вдруг нестерпимо захотелось музыки. Любой. После рукоположения он дал себе слово - кроме церковного хора больше ничего не слушать, но сегодня сдержаться не мог. Максим ткнул кнопку «FM». Но сначала он услышал удивительный тонкий запах, запах, прекраснее которого он ничего в жизни не слышал, а потом буквально до слёз пронзили его первые гитарные ноты какого-то очень знакомого вступления.
«Что это? – напряжённо вспоминал Максим, - Такое ведь сейчас, наверное, по радио не крутят, откуда эта песня, почему она?». Но потом он всё понял, откинулся в кресле и чуть прикрыл глаза.
А по салону из динамиков плыл прекрасный псалом бессмертного с 2001 года Джорджа Харрисона, так и не решившего до конца, в кого верить.

«My sweet Lord
Hm, my Lord
Hm, my Lord

I really want to see you
Really want to be with you
Really want to see you Lord
But it takes so long, my Lord…»

Максим, покачивая в такт головой, летел по пустой дороге. Как бы ему не хотелось, но песня закончилась, проиграла бодрая отбивка и начались новости. После стандартной и немного торжественной подачи достижений области в экономике, культуре и искусстве, официальный тон диктора стал серьёзнее:
"Массовый падеж скота зафиксирован сегодня утром на Белогорской свиноферме. Приехавших на место происшествия оперативников также ожидала страшная находка: среди искалеченных туш были обнаружены тела троих неизвестных с признаками насильственной смерти с особой жестокостью. Возбуждено уголовное дело. Обстоятельства происшествия выясняются."
Максим воткнул педаль тормоза в пол. Паркетник понесло, но электронные системы не дали ему перевернуться и выровняли на дороге. Он вдруг почувствовал, как мелко-мелко начали дрожать пальцы. В наступившей тишине гулко и часто колотилось сердце. Максим глубоко вдохнул, решительно нажал на газ и развернул машину.

Всё.