Утро было просто замечательным! Сцены бурной ночи всё ещё будоражили воображение – ах, какой он был страстный! Надо поощрить моего героя, подготовить к вечеру заводной сюрпризик. Ну, я это умею. :-) Так, что у нас с прической, юбочка правильно сидит? Отлично! Выпархиваем на улицу – боже, мир прекрасен! Прохожие улыбаются, мущинки глазом косят, а я вся такая цок-цок-цок каблучками, Машечка, привет! О, можно в кофейню забежать, там такие пирожные – мимимими, – мне можно сегодня, ничего с моими 90-60-90 после такой ночи не случится.
Возношусь в лифте (а как будто на крыльях) на седьмой этаж бизнес-центра. Привет, коллеги! Ну что вы говорите, Петр Иваныч, я всегда такая! А вы, однако, шалунишка!.. Так, запускаем агрегат, и пока эта Виста недоделанная грузится, мы с девочками по чайковскому ударим, и пирожное, ммм, я тебя съем! Ой, Викуля, ну что ты говоришь? Да, козлы, но иногда они таакииие козлики! Будешь пирожное? А, фигуру блюдёшь? Правильно! (А у тебя она когда-нибудь была, Вика-Винни Пух?) Ну тогда я сама это вкусненькое, о, ммм, ах...
Ага, Виста загрузилась, но что-то не так. Мамочки, мне надо срочно, бегом в туалет! Цок-цок-цок, отвали, Пётр Иваныч, оёёй, не добегу!.. Ошалело толкаю первую попавшуюся дверь и вваливаюсь в кабинет. Никого! Хватаю корпоративную газету, бумага плотная, глянцевая, в цветном исполнении, расстилаю ее на полу и быстро присаживаюсь – успела!
И вдруг дверь открывается, и входит... замдиректора нашей славной корпорации. Не просто замдиректора, а Заместитель Генерального Директора, назначенный в компанию по предложению, от которого невозможно отказаться, ну, из вышних сфер. Денди на Бентли, а тут я враскорячку. Немая сцена.
Не отрывая от меня удавщицкого взгляда, денди хватает такую же газету, расстилает ее в двух метрах от меня и садится, скрестив ноги по-турецки, а руки на груди. Зритель, японамать! И молчит. А из меня лезет (хотя по замыслу должно горячо фонтанировать, но и на том спасибо), лезет и лезет... Наконец я лезу в сумочку за сухой салфеткой, привожу себя в порядок, и у зама генерального прорезается голос.
- А я на вас внимание давно обратил. Даже восхищённое внимание! А вы вона как... Придётся вам выговор объявить. За... создание помех в производственном процессе... Интересно, чем это я вам так насолил?
И тут я скисла. Тушь потекла по щекам, пальцы начали терзать сумочку, голос задрожал. В общем, выложила я ему всё про пирожное, больше никогда, ни одного кусочка! Ну не шмогла я, не добежала!.. Глаза у денди округлились, он хмыкнул, потом ржанул по-конски, сказал, чтоб я пришла в себя и больше ни о чём не беспокоилась, он могила, а пока закроет меня, выпустит через полчасика. И испарился, только звук ключа в замке еще звучал в моих ушах.
Минут через десять я и впрямь пришла в себя, но не до конца. Ну, в том смысле, что меня мысль терзала, как мы теперь здороваться будем при встречах? Его же каждый раз рвать от смеха будет. А, ладно, не надо заморачиваться, надо что-то делать, тут же амбре такое стоит... Дверь закрыта. Я решительно подошла к окну, раскрыла его, потом подняла газету с содержимым, как платок, собрав концы в подобие узелка, и – ты лети, голубок, с седьмого этажа... Авось... Ой, кажется, кто-то громко сказал "блядь"... Подальше, подальше от окна...
О, спасительный звук открываемой двери! Денди бежит ко мне и прицельно размахивается кулаком, который перехватывает чья-то рука. И родной голос: «Не позволю!»
– Да эта курва мне ботинки говном заляпала! А могла мы и в башку попасть! Тебе, между прочим, тоже!
– Эта курва моя жена. И я её люблю. А вот почему она у тебя в кабинете была заперта, и причём так долго, что даже в туалет не смогла по-нормальному сходить, я сейчас с тобой разберусь, Казанова ты наш... А ты чего столбом стоишь? Марш домой и чтоб ноги твоей здесь больше не было!
И меня сдуло из кабинета как ветром, нет, как ураганом... Что теперь будет, а? Ну что за день такой? А как хорошо начался...