Продолжение. Начало здесь http://udaff.com/read/creo/123515/ и здесь http://udaff.com/read/creo/123623/..

У тебя, говорит, вступление с телом креатива связи не имеет. Ты про ловлю обезьянок в Африке читал? Креатив – тыковка с дырочкой, втыкатель – обезьянка, секс и гавно – приманка, ну и аффтар – добрый доктор Айболит, который обезьянке в попку уколы ставит, болезненные, но полезные. Кто это морализаторство читать станет, если гавном и сексом не приманить? Ну да ладно, продолжим процедуру спасения человечества.
Понятие семьи сформулировано, мысль о преступности секса вне брака озвучена. Что ещё нужно, чтобы человечество спасти?! Да много чего, но я только одним тезисом ограничусь –

Государство должно защищать мораль.    

Иначе нельзя. Иначе, не за горами день, когда словом «гомосексуализм» будет называться предмет в начальной школе.
А пидераст должен сидеть в тюрьме.
И тюрьма, это ещё очень гуманно. Правильнее их, как в древности, предавать смерти сажанием на кол. Так сказать, «золотой укол», смерть от передоза.

Вот и всё, а ты боялась, сейчас попку спиртиком протрём и кушай третью часть на здоровьице. Айболит он же добрый доктор, он всех вылечит, и тебя вылечит, и тебя вылечит, и себя вылечит…

А связи между прологом и текстом как не было, так и нет.

*  *  *

Есть ли для женщины кошмар, ужасней, чем муж-изменник? Есть. Этот кошмар – муж-гомосек.

- Мало того, что у него член просроченным сыром иной раз попахивает, так теперь я должна принюхиваться, не воняет ли он гавном его любовника, - нервничала Юля, стряпая пельмени на кухне, - всё, больше никаких минетов.
- А ведь как конспирировался, гад, - вспомнила Юля, как неделю назад они зажигали с Павликом под её любимую порнушку и совершенно случайно она перемотала на момент с поцелуйчиками гомосексуалистов, Павлик так плевался и матерился, что чуть не разбудил детей в соседней комнате, - целку из себя корчил, сволочь.
Как бороться с соперницей-женщиной Юля знала - можно через интернет в сексуальных затеях поднатореть, можно подловить и морду ей расцарапать, можно, на худой конец, силиконовые сиськи вставить.
Но как соперницу-мужика отвадить, для неё была загадка – силиконовый член себе пришить?! На такую жертву она ещё не была готова.
Мысль о силиконовом члене вызвала у Юли отвратные ассоциации с ручкой скалки, которой она раскатывала тесто.
- Бе-э-э! – закричала Юля, брезгливо отбросила скалку в раковину и горько разрыдалась, склонив голову на сложенные на столе предплечья и почти уткнувшись носом в муку.

Её счастливая семья была разрушена одним телефонным звонком. Юля прекрасно слышала, как мужской голос сказал её Павлику в трубку – здравствуй, любимый.
- Лю-би-мый. Сволочь. Мало тебе неженатых мужиков что ли, разлучни-и-и-ик?! – причитала Юля.
- И главное Павлик, Павлик то, как обрадовался, когда увидел от кого звонок идёт, аж в лице переменился-а-а-а, - ещё горше причитала женщина.
- А потом на меня посмотрел и пасмурнел сразу, и ушёл, и вот второй час не появляется. Коричневое тесто друг дружке  скалками своими в жопных тазиках месят, гомосеки проклятые-э-э-э, - не унималась обманутая супруга.

Шум открывающейся в прихожей двери заставил Юлю прийти в себя, быстро протереть размазанную под глазами тушь и выйти на порог кухни. Густо припудренное мукой лицо Юли, с чёрными кругами туши под глазами, напоминало привидение.
- Ну и как прошёл замес? – демонстративно поставив руки в боки, язвительно спросила белолицая Юля разувающегося Павлика.
- Сейчас я тебе расскажу, как прошёл замес, с-с-сука, - угрожающе ответил Павел, повернувшись к Юле анфас. Левый глаз Павла сильно сужала огромная гематома, делая его наполовину злым японским самураем.

*  *  *

За семь долгих лет супружеской жизни Юля убедилась, что у Павла есть железное правило – женщин не бить. Но то, как яростно Павел схватил её своей ручищей за шею в районе затылка и потащил через всю комнату на балкон, навело Юлю на мысль, что сегодня будет исключение. И это исключение, подтверждающее железное правило, может закончиться не только мордобоем, но и сбрасыванием с четвёртого этажа.
- Павлик, что случилось? Павлик, не волнуйся. Павлик, возьми себя в руки. Павлик, я больше так не буду, - жалобно, не понимая за что, извинялась Юля, неумолимо направляемая рукой Павла к балконному ограждению.
- Что это, блядь, что это-о-о!!! – орал Павел, как умалишённый, перегнув Юлю через перила и тыкая головой в подболконную бездну.
- Паша-а-а-а!!! Паша-а-а!!! – истерила в ответ испуганная Юля, не понимая существа вопроса.
Детишки, игравшие на дворовой площадке, замерев, ждали, когда же Каспер перестанет трусить и полетит. Но дяденьке так и не удалось запустить в воздух разучившееся летать приведение.

- Объясни мне, тупое создание, что это за машина стоит внизу? - немного успокоился Павел и отпустил шею супруги.
Юля наконец-то поняла существо вопроса и обратила внимание на серебристую тайту, стоящую в кармашке тротуара. Эта тайота, как две капли воды, походила на Пашину «ласточку», с той разницей, что все стеклянные составляющие машины, от фар до задних габаритов, включая все передние, задние и боковые стёкла и зеркала заднего вида были разбиты. Смутные подозрения и неприятные воспоминания затерзали Юлю.
- Это, Павлик,… это… это, не наша машина, Павлик, - дрожащим голосом выкрутилась Юля.
- А вот хуюшки ты угадала, милая, – желчно возразил Павел, - это на-а-аша машина.
- Нет, Паша, на ней не наши номера, - уверенно возразила Юля, даже не глядя вниз.
- Ах жеж ёб-твою-ма-а-ать, а какие наши номера-а-а? – Павел изгалялся над Юлей, как профессор над нерадивым студентом. Вопрос был жёсткий, что называется «на засыпку», как говорится «не в бровь, а в глаз».
- Я не знаю, какие наши номера, но эти точно чужие.
- Так вот, Юленька, теперь эта машина на-а-аша, на-а-аша эта машина и сделала её нашей ты, когда херачила её молотком. Объясни мне, с какой целью ты на чужую машину набросилась, дура истеричная?

*  *  *

У Павла судорогами сводило живот. Пока Юля рассказывала ему историю, про то, как введённая в заблуждение своей лучшей подругой Надей, она выследила и застукала Павла, трахающимся в машине на прудах, как разбила машину, и как потом выяснилось, что это была всего лишь ошибка, Павел плакал, смеялся, опять плакал и опять смеялся, катаясь по полу.
- Хорош, хватит, заткнись, а то я сейчас помру, - стонал Павел, скорчившись.

- Ну, ладно, всё понятно, - начал опять Павел, немного успокоившись, - но, когда ты срала на сидение автомобиля, ты же уже увидела, что в машине никого нет. Зачем ты срала, Юля?
- Ты совсем уже дебил?! Зачем мне срать в машине?! – праведно возмутилась Юля, выйдя из ванной и приводя себя в порядок.
- А затем же, зачем её громить. А кто же там насрал?
- А я откуда могу знать, кто там насрал? Может сучка эта рыжая, а может сам хозяин и насрал, - предположила Юля.
- Юля, да не было в машине никого, понимаешь, не-бы-ло. Человек рыбу ловил и увидел с другого берега, как ты акт вандализма над его автомобилем устраиваешь.
- Павлик, это ложь, они трахались в машине, у него на лобовом стекле женские ноги были, я из-за них и перенервничала.
История, рассказанная Павлу хозяином автомобиля, немного не стыковалась с версией Юли, но эти разночтения совершенно не меняли для него сути дела. Юля же, наоборот, ужасно возмущалась оговором, долго выясняя, кто же этот гад, который так её опорочил, его номер телефона и где расположен его гараж.

*  *  *

- Юль, а вот почему не смотря на всё разнообразие обращений ко мне – подонок, наглец, сволочь, раздолбай и т.д., ты сохранила  меня в своём телефоне под этим пошлым ником «Любимый»?
- Паша, ну я же люблю тебя, сволочь.
Юля взяла у Павла ключи от их новой машины и спустилась вниз, не объясняя своей цели. Через три минуты она вернулась за баллончиком с освежителем воздуха и своими правами.
Что Юля делает в машине, Павел не понимал, он прикидывал в уме, во сколько ему обойдется ремонт. Когда он выглянул из окна, ни Юли, ни машины во дворе не было.
Юля появилась через полтора часа и демонстративно положила на стол ключи от Пашиной «ласточки» и свёрнутый целлофановый пакет.

- Что это? - удивился Павел.
- А ты в окно выгляни, - победоносно предложила Юля.
- Это ты как? – удивился Павел, увидев внизу свою родную машину, целую и сияющую, - ты как это? Ты убила его?
- Почти, - улыбалась Юля, - я сделала ему предложение, от которого он не смог отказаться.
- А это тебе, - Юля подтолкнула в сторону Павла свёрток, - возмещение морального вреда за самурайский глаз.
Павел развернул пакет, в котором лежали аккуратненькие плиточки тысячных купюр.
- С тебя норковая шубка и путёвка в Испанию, я в Испанию хочу, чтобы было о чём с Надькой поболтать.
- Юля не пугай меня, это уже не смешно, - забеспокоился Павел, - что ты ему сделала, за что он дал тебе эти деньги?
- За что, за что, - передразнила Юля, - я пообещала ему, что запись с его видеорегистратора мы будем смотреть только в узком семейном кругу, и никаких ютубов-интернетов.

- А если бы он тебя убил в гараже? – запереживал Павел.
- А если бы у тебя была копия? – логично успокоила его Юля.
- Ладно, - Юля вставила флэшку в телевизор, - давай посмотрим и послушаем, пока детей нет… я, кстати, так плохо получилась, ты не представляешь… но вообще, тут такое кино… ты сейчас уссышся… особенно тот момент, когда они до пруда шли…