Начало того учебного года, запомнилось нам тем, что после летнего ремонта школы, мы обнаружили на полах коридоров неведомое доселе покрытие со странным названием – линолеум. Это не нынешний гламурный продукт с различными свойствами, и многочисленных расцветок, а некое фундаментальное, неубиваемое полотно, буро-коричневого цвета. Все полезные свойства этого покрытия, мы открыли для себя с наступлением сильных морозов, когда влажность на Крайнем Севере стремится к нулю, и статика становится карающим бичом всех кошачьих, а также любительниц убить полдня, сидя в парикмахерской под коконом фена-обогревателя.

          Статическое электричество накапливалось повсеместно. Казалось если прислушаться, то можно услышать гудение стоящих дыбом волос, и только случайное касание любого металлического предмета, или несчастного прохожего, который имел на тот момент отрицательный потенциал относительно вашего, давало красивейшую разрядку искрой. Ощущение при этом было мягко сказать неприятное.
В то время, мы практически все ходили в школу в валенках, и поначалу недоумевали - с чего это вдруг, стоящие торчком волосы невозможно уложить даже мокрой ладошкой, а яркая, синяя молния срывается с кончиков пальцев в сторону батареи центрального отопления, не дождавшись соприкосновения с оной?
          Разгадка пришла внезапно, сразу во множество неокрепших детских умов. Как оказалось, линолеум - это ничуть не хуже ледяной горки, и валенки скользят по этому покрытию долго, а если с хорошего разбега, то и до финиша в ближайшей стенке, или в товарище по октябрятской звездочке. Но как бывает в жизни, нет плюсов без минуса. При скольжении, в носителе валенок, накапливалось такое количество статического электричества, что даже налипшие на школьную форму кругляки конфетти, жившие в коридорах школы своей жизнью после встречи неизвестно какого Нового Года, становились на ребро, как будто вдоль силовых линий магнитного поля, а пролет вблизи труб и батарей заканчивался страшным ударом молнии.

          Буквально в течение одной перемены, этот минус был переквалифицирован в жирный плюсище, не быть нам октябрятами. Как оказалось, достаточно было наметить жертву, стоящую от тебя метрах в двадцати, разогнаться, заскользить мрачной синей тенью в его направлении, и направив указующий перст в сторону уха, или носа несчастного, на излете траектории, передать весь свой накопленный потенциал. Пробой получался страшный, он проскакивал с кончика пальца, и с треском входил в голову жертвы. Как и следует предположить, началась Великая Эра Халявного Электричества. Били друг друга нещадно. Бывало ты уже в крайней точке финишной прямой, разряжаешься в красное ухо сыкухи, являющейся по совместительству председателем совета дружины, как кто-то, в этот же момент, атакует тебя с тыла, а то и сразу двое с разных направлений. Вся эта нынешняя, киношная банда гаррипотеров, глядя на ту вакханалию электрической магии, тихо бы усралась за раскладушками со своими волшебными палочками, и дешевыми киноэффектами. Кстати, мы, тогда еще мелкие недоумки, интуитивно научились использовать эффект Доплера. То есть, если ты слышишь зловещий звук шелеста валенок по линолеуму, и он уходит в область высокого, значит надо жмуриться, конец неизбежен, а вот если звук, из высокого, переходил в область низкого, значит очередной скотина пролетел мимо тебя, и в жертву был намечен кто-то другой. Со стороны, все это действо в коридорах школы напоминало воздушные бои времен второй мировой. Атаки, прикрытия, уход от атаки, синие трассеры тут и там, противозенитные маневры, добивание подбитой жертвы массированным налетом…в школе резко упала успеваемость…

***
         
          Костик был клиническим идиотом. Не по складу характера, а с рождения. Он, наверное, до сих пор Костик. И дополнительное несчастье свалилось на его неразумную голову в виде назначения его мамы завучем в нашу школу. Как она этого добилась, нам не ведомо, но так случилось, что полноценный кретин оказался в среде «доброжелательных» идиотов, находящихся в этом состоянии по причине малого возраста и дурного влияния улицы. И конечно, мы не уставали ему напоминать о таком необычном стечении обстоятельств. На переменах он обычно одиноко стоял где-нибудь в темном углу, и разговаривал с красным блокнотом. И вполне естественно, что в ненавистные всеми октябрятами фашистские Юнкерсы, именно он был и выбран тайным, друг от друга, голосованием. И тут случился казус. По непонятным причинам, Костик, даже стоя, умудрялся накапливать такое количество электричества, что все атакующие получали обратку. Искра почему-то не срывалась с кончика пальца советского ястребка, а вылетала из кокпита фашиста, и била с такой силой в палец атакующего, что охоту атаковать этого монстра отбивало надолго. Мы даже пытались налетать одновременно, громко ведя предстартовый счет, но даже этого нашего объединенного огня не хватало, мы все получали нехилый разряд. Это было несправедливо. Это нужно было срочно исправить, или хотя бы извлечь пользу. Поразмыслив, мы пришли к выводу, что если разогнать Костика, то получится нечто совершенно убойное. Уговоры были долгими и бесперспективными, пока я не обратился с этой же просьбой к его красному блокноту. Тот видать что-то нашептал своему другу, и он впервые на наших глазах улыбнулся. При этом у нас, у всех, очко сжалось в геометрическую точку от страха. Было в этой улыбке, что-то потустороннее,  сейчас я бы сказал – инфернальное.

          И вот первый, пробный запуск! Через красный блокнот мы передали четкие инструкции и указали на жертву, а именно, на старшеклассницу с погремухой Вонь. Это была тумба весом под сотню кило, и которой наши предыдущие атаки не приносили никакого видимого вреда. Костик неумело разогнался, а в конце траектории еще и споткнулся о чью-то ногу, и уже в падении, с двух рук, по македонски, выдал такой чудовищной силы разряд, что заставил на мгновение потускнеть общее освещение. Ласточку потушило влет. Ее лицо стало одухотворенным, со скошенными к переносице маленькими глазками. Она приходила в себя несколько секунд. Это был триумф! То, что она успела пару раз пнуть обидчика, это не в счет, ибо у нас появилось Оружие Возмездия…

          Я сразу определил Костика к себе в напарники, уступив ему место ведущего в паре. А чуть позже вообще ушел на штурманскую работу. Мое дело было целеуказание, наводка, выдача координат и напутственный подзатыльник для скорости. Нашу эскадрилью начали бояться. Стоило нам появиться в кубатуре общего боя, как сыкуны разлетались в разные стороны, а кто не успел, тот долго потом чесал нос, или уши. И тут я начал кое-что замечать… И это не придавало оптимизма. Дело в том, что лицо и шея Костика, стали сплошным синяком. Атакованные им жертвы, что успевали в короткое время прийти в себя, неизменно его избивали. А так как я уже не был ведомым, а просто штурманом, то естественно в этот процесс не вмешивался. Но! Костика такая ситуация совершенно не трогала! Более того, он начал входить во вкус. Или его синапсы были окончательно сбиты сумасшедшими Кулонами, проходящего через него электричества, или это действие пиздюлей, причем весьма нехилых, исходящих от атакованных им жертв, но его стало не остановить. Он стал превращаться в безмозглого Мальчика Конденсатора, цель у которого была одна – это накопление заряда и сброс его в ничего подозревающих окружающих, и это обстоятельство делало его неуправляемым. Вот он уже без предварительного инструктажа и наведения на цель, сам выбрал в оную нашу любимую всеми, техничку бабу Зину, а вот и вообще кошмар, когда он полетел в сторону трудовика. Хорошо, что кто-то успел в порыве самопожертвования, взять на себя удар, иначе, наш трудовик был с пролетарским прошлым, и по слухам даже сидел, а потому последствия для Костика могли быть весьма плачевны. Михаил Иваныч был недюжинной силы, как противовес отсутствию ума, и мог запросто, от неожиданности, вколотить идиота в пол, одним ударом чудовищного кулака бывшего докера. Нам конечно было не Костика жаль, просто не хотелось преждевременно потерять Оружие Возмездия. А вот то, что мы его теряем, скоро стало очевидно всем. Костик стал убегать с уроков, что было чем-то невероятным, и в тишине постигавшей знания школы, оттачивал свое мастерство в умении правильно выбрать дистанцию, и в филигранности фигурного скольжения. Он даже потерял свой красный блокнот, и при этом не было истерики! На переменах, он уже 50х50 по нашей команде, и по зову своих обкладок в мозгу, кидался в атаки. Его били все изощренней. Развязка должна была наступить. И ее время пришло…

          К тому моменту, мы уже стали сторониться его. Да и наскучило уже одно и то же. Мы стояли у окна, когда заметили, что с Костиком произошла перемена, он сгруппировался, ссутулившись, широко раскрыл глаза и что-то зловеще зашептал. Потом мы увидели во второй, и последний раз, его инфернальную улыбку. Костик начал сосредоточенный разгон. Кого он там выбрал, и за что, мы так и не узнали. На самом пике скорости, в узком коридоре, резко распахнулась дверь кабинета биологии, и Костик со всего размаха влетел в нее низко опущенной головой. Удар слышали наверное по всей школе. Потом были суматоха, крики, вызов скорой помощи. Костика без сознания унесли на носилках не совсем трезвые санитары. Что с ним стало дальше, мы так и не узнали, а вскоре после этого случая в нашей школе появился новый завуч.