Выбор врача
Не, ну по честному сказать, рад я даже был, что пулю получил эту. Чо тут скрывать ? Днепр еще даже и не начинали форсировать, это мы разведгруппой по немецкому берегу шныряли, языка добывали, вот при переправе уже и куснуло . Прямо сбоку , вот сюда, да так хитро, насквозь всю ступню пробило, прямо ровно почти в плоскости. Пальцы все на ноге отстрелить не отстрелило, ну, а все равно, как не мои. Ну чего уж тут пальцы, когда Днепр впереди, там трупов как соломы навалит, не уцелеешь. Так что, вроде как и повезло.
И то , два года почти на передовой, сначала птровцем, немного совсем, потом в разведке . Командир ихний присмотрел меня . Есть в тебе, говорит, Николай, злость первородная и настырность- хороший разведчик получится. Двенадцать языков, два ордена и медаль, стыдится нечего, можно и отдохнуть. Я и боли-то не почуял сначала почти, вроде как на гвоздь наступил, а стоять не могу и все. Зато потом так болело, что глаза на лоб лезли – кости ведь.
Ну , сначала в санбате обработали, перевязали и все такое, потом в госпиталь. Доволен был , ага, рад можно сказать, что отделался так легко. Осмотрели меня в госпитале, врач нерусский какой- то, готовить к операции, говорит. Ну готовить и готовить, помыли –побрили , жду себе очереди . И послал тут Бог соседа , немолодой дядька, под сорок уже, с осколочным . Посмотрел на меня жалостливо, эх говорит, жалко мне тебя, пацан совсем и на вот…
-Чего это- говорю- вам жалко-то меня, папаша? Рана сквозная, обработают, полечат, пару-тройку месяцев перекантуюсь, а там самый жар пройдет на фронте, можно и обратно.
-То дурак, жалко, что врач этот, который тебя оперировать будет, есть хирург военного времени , и делать умеет лишь ампутации. По колено и по локоть. Полчаса и готово. Что ни ранение , долой руку или ногу. Дня три назад парнишке отнял руку по локоть, а ранение то сквозное кисти. Как он орал бедняга как от наркоза отошел «Где рука моя , свинья?» А чего орать- то , все уже.
Мороз по коже от таких слов. Честно скажу , смерти не боялся тогда, и не то что храбрый особо или глупый, а просто, ну не боялся и все. Устал бояться наверное. Убьют, да и хер с ним, но вот калекой в 20 лет остаться… это уж извините.
-Папаша- говорю- а что же делать-то мне?
- Послезавтра заступит на дежурство настоящий хирург, Тамара Григорьевна, вот желаешь с ногами остаться, что хочешь делай, но дождись ее .
-Ясно… спасибо папаша.
Диспозицию посмотрел , ничего так . Госпиталь в школе располагался, палата наша угловая на втором этаже. Передвинул с помощью папаши койку в дальний угол, бутылку взял , с цветочком бумажным там стояла вместо графина , рядом поставил, жду . Вскоре и сестричка подходит со шприцом, и два санитара с каталкой.
-Руку давайте, больной, морфий уколю вам перед операцией.
- а что делать мне будут, сестричка?
-Не знаю- говорит- я не врач же…
Сморю, а глазки то бегают…Понял тут все, прав папаша-то был…
-Нет - говорю , не дамся ... Буду Тамару Григорьевну ждать …
-Как , что , что ты позволяешь себе – кричит . Санитары мордастые сунулись было нагнуть меня да я бутылку об пол ебнул, и горлышко в руках осталось. Ну что, кричу, подходите суки … так и выскочили из палаты. Почему выскочили? Чудак человек… Умные , понимали кто я .
Я – с фронта, разведчик, и хоть ослаб от ранения да транспортировки, да кураж зато остался и злость особая безжалостная, которая всякой силы сильнее. Драться-бороться не умел, убивать умел да калечить. Не было у меня тогда ни страха, ни жалости к людям, и жизнь ни своя, ни чужая для меня не стоили ничегошеньки. Понимали , гниды тыловые, что замочить могу запросто, а уж очки черные да тросточку подарить на память добрую вообще для меня было как поздороваться. Были случаи… это счас я размяк уже, потерял хватку , а после войны сразу многие из наших настоящих фронтовых, кто уцелел, по зонам попристроились надолго из-за вот этой вот злости своей военной …
Веришь, двое суток не спал почти…и доктор приходил, ругался и уговаривал, и даже замначальника госпиталя, трибуналом пугал да гангреной . Нет , говорю и все тут, и стекляшку эту перед собой держу… Первому, говорю кто сунется по глазам, а потом себе по горлу, судите тогда на здоровье. Слава Богу, пришла Тамара Григорьевна, Хорошая женщина, обходительная такая. Посмотрела ногу мою, пальчиками потрогала, повздыхала.
-Солдатик , говорит, пальчики ваши не спасет никто уже, а вот ступню оставим вам. Вот тут сустав проходит, мы прям по нему и удалим, и будете с ножкой , почти здоровой. Даже бегать сможете.
Так и сделала. Грешник , не поверил ей , под хлороформ не дался, под местным делали. Четыре часа возилась со мной, царствие ей небесное, думал кончусь там, от боли но обошлось. Зато теперь видишь, хожу спокойно, без палки даже, бегаю потихонечку , вон сколько лет прошло… Даже инвалидность давать не хотели, да я и не рвался в калеки особенно. Зачем? По электричкам голосить? Не мое это.
Как с трибуналом закончилось? Да не было трибунала никакого, Днепр же начался и понавалило там им работы выше крыши- не до меня стало. Бумаги выписали и дальше по этапам эвакуации, обматерили только от души, потом комиссовали, конечно. Да, санитары эти перед выпиской в рожу по разу сунули, но я не в обиде был, их тоже понять можно. Главное ногу сберег. Вот так. А не послал бы Бог папашу этого? Стучал бы деревяшкой счас, калека, на весь мир обозленный. Повезло, можно сказать. На войне один Бог- удача.