гл.1 http://udaff.com/read/creo/121483/
        http://udaff.com/read/creo/121484/
гл.2 http://udaff.com/read/creo/121550/
        http://udaff.com/read/creo/121551/
гл.3 http://udaff.com/read/creo/121733/
гл.4 http://udaff.com/read/creo/121823/
гл.5 http://udaff.com/read/creo/121862/
гл.6 http://udaff.com/read/creo/122028/
гл.7 http://udaff.com/read/creo/122233/
гл.8 http://udaff.com/read/creo/122382/
гл.9 http://udaff.com/read/creo/122444/
гл.10 http://udaff.com/read/creo/122538/
гл.11http://udaff.com/read/creo/122600/
гл.12 http://udaff.com/read/creo/122876/

- Конец нам с тобой, мордатый.
Лоханкин что-то мявкнул, но я понял его без словаря – это тебе, мол, конец, а меня ещё поймать надо.  С гордо поднятым хвостом он проследовал на кухню.
Ситуация, в которой я оказался, щекотливой назвать было нельзя, потому что щекотливая ситуация – это когда тебе ветер одно место щекочет при дефекации с балкона. У меня же было всё одновременно – глупо, некрасиво и неприятно.
На последнем корпоративе я, под воздействием спиртных паров и медленного танца с Розой, пообещал, что Новый год мы встретим вместе.  Вот так. Сейчас одиннадцать утра тридцать первого декабря. К десяти  вечера подъедут девчонки, и растерзают меня как лабораторную лягушку.  Так что оставалось помыться, надеть самые элегантные носки, и повеситься над праздничным столом. Хеппи нью ер, твою мать.

В такие ситуации я не попадал, но в близкие по эмоциональной окраске – случалось.  Обычно у меня три модели поведения в таких случаях. Первая – напиться. Ну, или сделать вид, что напился, если не берёт (а такое тоже случается). Наутро, естественно, ничего не помнить. Ну, или сделать вид, что не помнишь.  Вторая метода – исчезнуть. Залечь на дно, отключив все внешние раздражители и наслаждаться покоем.  В этом случае пить категорически не рекомендовано, ибо может заблестеть соплями совесть, и ты всплывёшь, неожиданно для самого себя. Третья, наиболее трудная – пустить всё на самотёк, и наблюдать развитие сюжета.  При этом сделать лицо непроницаемое, как у Гойко Митича.
Первый вариант не подходил – уж больно пошло и мелко для такого случая. А ведь оставался шанс сохранить отношение хоть с  одной из дам.  Такая выходка снизила бы мои акции до нуля, и скорее всего, я остался бы с хуем. В прямом смысле этого слова – я предчувствовал скорые сеансы мастурбации на рухнувшую личную жизнь. Второй вариант я тоже отверг: во-первых, ну какие неотложные дела в Новогоднюю ночь, а во-вторых – нельзя пить. Последний раз на сухую я встречал Новый год в тринадцать лет, и Господь покарал меня за это – натрескавшись мандаринов, полночи я просидел на унитазе, вставая с него максимум на пять минут, размять ноги.  Оставался третий вариант. Я мысленно окрестил его «Вариант Омега». Очень похоже – в одноимённом кинофильме разведчик специально палится немцам, те берут его в плен, а по итогам он Бэтмэн, а немцы – жалкие лузеры. Подсознательно  я понимал, что назвал этот вариант так в надежде на хоть какой-нибудь благоприятный исход.  Всё-таки я большой оптимист.  Или дурак.
Пора было идти в магазин…

***
Летов дудел в уши:

Ходит дурачок по лесу,
Ищет дурачок глупее себя.

Идет Смерть по улице, несет блины на блюдце
Кому вынется - тому сбудется.
Тронет за плечо - поцелует горячо.
Полетят копейки из-за пазухи долой!

Очередь была большой. От кассы она уходила в торговый зал и скрывалась за стеллажами.  Я уныло опирался на тележку с провизией и пытался собрать мысли в кучу – ничего не забыл?
Кто-то похлопал по плечу. Я оглянулся. Подошёл Барбос, волоча тележку за ручку, задом наперёд. Что-то сказал мне. Я вытащил один наушник.
- А?
- Хорошо, говорю, что очередь занял, - по инерции проорал Дмитрий, - народу много.
- Угу, - вяло буркнул я.
- Чего такой кислый, а?
- Да так, есть одна проблемка. Вернее, их две.
- Чего за проблемы?
- Не хочу тебя грузить, Димон, - ушёл я от ответа. Рассказывать, какую глупость я совершил, не хотелось. Было стыдно.
- Да плюнь ты, - посоветовал Барбос, - не парься. Новый год всё-таки.
- Да я особо и не парюсь, - соврал я.
- Ну и чудесно! Где встречать будешь?
- Дома.
- А с кем?
Кажется, я ещё больше помрачнел.
- В милой компании.
- Понятно, - усмехнулся тот,- Вы вот что, как встретите, выходите на улицу. Где-нибудь в половине второго. Немножко пофестивалим с петардами. Каппель обещал что-то необычное. Ну, да и все вместе выпьем.
- На улице? – удивился я.
- На улице, - кивнул Димон, - чего такого-то? Половина народу вылезет. Ну, если холодно будет, в машины заберёмся. Но вроде не будет, сам видишь – слякоть. Дай Бог минус пять ночью. У нас всё-таки юг, хе-хе.

***
Лена сидела на кровати, подложив ладони под ноги. Я носил с кухни еду и напитки. Кот вертелся под ногами, как последняя сволочь. Иногда задирал морду и ехидно смотрел на меня.
- А у тебя послушать чего-нибудь есть?
- А что ты хотела послушать? - поинтересовался я, ставя жареную курицу на стол, - стихи, музыку или диктора телевидения?
- Музыку.
- А что ты слушаешь?
- Что-нибудь энергичное.
- У меня такое вряд ли найдётся. Я «кислоту» не люблю.
- Причём здесь «кислота»? «Напалм дед» у тебя есть?
Раздался звонок дверь. У меня всё похолодело внутри. Сейчас тебе будет милая, и «напалм», и «дед».
Я пошёл открывать, не глядя на Елену.

- Держи, это тебе! – с порога протянула она мне подарочный пакет с чем-то тяжёлым внутри. Это она своевременно сделала – подарок очень скоро мог стать оружием. Я помог ей снять дублёнку.
- Кто там? – закричала из комнаты Лена, - Дед Мороз?
- А там кто? – внимательно посмотрев на меня, спросила Роза, - Снегурочка?
Мы вместе пошли в комнату.
- Это кто? – указывая на Лену пальцем, повторила Роза.
- Роза, пальцем показывать нехорошо, - робко сделал я замечание.
- Кто, повторяю?
- Моя женщина.
- А это кто? – вставая, тихо спросила Елена Сергеевна.
- Моя женщина, - вздохнул я.
Повисла пауза.
- Козёл! – неожиданно закричала тихоня – учительница и въехала мне по морде слева. Более того, она решила оформить дубль, и запустила повторную. Я перехватил руку, подломил пальцы. Лена бухнулась на колени.
- Не смей ей делать больно! – заорала Розка и въехала мне по морде справа. И то же попыталась повторить успех. Я поймал и её руку. Роза грохнулась на колени.
Вот такое стерео с библейскими коннотациями. Меня отхристосили.  И чего дальше делать? Отпускать я их боялся. Девки шипели, стоя на коленях. До сковородки с жареной курицей было недалеко – только руку протяни. Нужно было укрытие.
Отпустив руки конкуренток, я с пробуксовкой сорвался с места, и, добежав до туалета, заперся там, как Арчил Гомиашвили в «Мимино».
Секунд через пять в дверь ударила волна народного негодования.
- Смертин! Сволочь! Открывай! – это Роза, любящая меня женщина, готовая пойти ради меня на всё.
- Открывай, гадина, убью! – это учительница биологии, ласковый цветок.
- Занято! – а это я, герой-любовник.
- Выходи-и-и-и, - выло за дверью, уже в унисон.
Я присел на стульчак не снимая штанов, и достал из кармана мобильник.
Кто-то писал: «Когда живёшь одиноко, сидение на унитазе эпизодично. В большой же семье сортир – политическое убежище». Прав, охальник.
Зашёл в интернет, на «Лурк». Выбрал «случайная статья». Нарвался на «Срать кирпичами»

Срать кирпичами – писал неизвестный автор, - (англ. Shit bricks) — идиома, пришедшая из английского языка, обозначающая крайнюю степень испуга. Подразумевается, что эмоция была столь внезапной и сильной, что вызвала дефекацию («медвежью болезнь») в квадратно-гнездовом формате.Фраза может быть также использована для описания крайней степени возмущения, что с высокой долей вероятности детектирует завсегдатая уютненького.
***
Я не знал, сколько  просидел, набираясь энциклопедического багажа. За  бортом ковчега вроде всё было тихо. Но входная дверь не хлопала, а значит, возможна засада.
Вдруг раздался топот босых ног и в дверь забарабанили с новой силой:
- Путин! Путин!
- Его здесь нет, - ответил я, - хотя подождите, сейчас встану, наверняка скажу. Точно нет!
- Дурень! Путин выступает! Вылазь!
И я решился. К тому же девушки уже убежали в комнату. Встал, потянулся – всё тело  затекло. Открыл дверь, тихим шагом прошёл в комнату. Роза молча протянула мне чашку с шампанским. По телевизору поздравлял народ Президент России. Договорив, он пожелал всем счастья и передал слово курантам. Мы чокнулись под дружное «ура».
Надо было целовать девушек, но я не знал, уместно ли после такого финта, да и которую первой? Вторая могла обидеться.
- А я знаю, как втроём целоваться, -  пришла мне на помощь Роза, - высуньте языки…

***

Фаер-шоу было грандиозно. Каппель не соврал, приволок какие-то бытовые салюты. Ракета взмывала вверх и на высоте двенадцатого этажа давала три мощных разноцветных хлопка.
- С Новым годом! – подошёл Фил с какой-то девушкой - с новым счастьем!
Он всмотрелся в лица моего комплекта и узнал их.
- Ба, Дядя, да ты никак спалился? – весело спросил Макс, - поздравляю. Как говорится, очень рад!
- Почему «Дядя»? – спросила Роза.
- Да он тут уже как родной, - заржал Фил, - девушки, хотите виски?
Он вытащил из-за пазухи бутылку.
- На улице? – спросила Лена.
- А почему нет? – ответил вопросом на вопрос Максим, - свежий воздух, всеобщее ликование.
Я огляделся. И вправду, вокруг народ не стеснялся. Разбился на кучки по всему двору и передавал бутылки по кругу.
- Виски из горла? Брррр!- вздрогнула Роза.
- Без закуски? Меня стошнит, - пожаловалась Лена.
В это время Фил уже скрутил пробку и сделал глоток.
- Ваше здоровье! – произнёс он тост почему-то после того, как выпил. Передал бутылку девушке.
- Вика, - представилась она и сделала глоток.
Интересно, а у женщин тут тоже погремухи есть?
- А идёмте в машину? – предложил Макс, - там у меня в бардачке есть набор.

В машине Максим включил верхний свет салона.
- Потом погасим, - пояснил он.
На переднем пассажирском сидении сидела Вика, и Фил рылся в бардачке, уютно прижимаясь к девушке.
- Держите, - он передал мне три латунные рюмки. Я сидел посредине заднего дивана.
- А закусить? – с обидой в голосе спросила Лена.
- Сейчас, - Макс снова полез в бардачок.
- Во! – он продемонстрировал три мандарина, - держите.
Девушки взяли фрукты.
- А ты закусывать не будешь? – спросила Роза, когда я отдал свой мандарин Лене.
- Нет.
- Почему?
- В туалете я сегодня уже сидел.
- У тебя аллергия на мандарины?
- Да. Но избирательная – исключительно в Новогоднюю ночь.
- Какой ты весь загадочный, - фыркнула Розка.

Мы выпили. Потом ещё по одной.
Машина, что была припаркована справа от нас, просигналила. Фил опустил стекло. Улёгся на Вику и проорал в окно:
- Чего?
У машины опустилось водительское стекло.
- Фил, вы чего в машину забрались? – прокричал Барбос, - замёрзли?
- Нет. Просто дамам нужен комфорт. А вы чего? Замёрзли?
- Ни хуя! Просто у нас планы изменились.
- Да, и в какую сторону?
Дверь соседней машины открылась, вылез Димон. Подошёл к нам, протянул что-то Максу.
- О! Уже заколотили? Так это не планы, а план. Благодарю сердечно, друг.
- Угощайтесь, - просто ответил тот и пошёл к себе.
Фил повернулся к нам.
- Девушки, вы курите?
- Что это? – спросил я. Опыт двухмесячной давности сделал меня осторожным.
- Обычная трава. По шесть.
- Роза курит, Лена – нет, - ответил за барышень я, - но это что касается сигарет.
- Ну, так что, будете?
Я повернулся к Лене. Глаза у неё уже блестели от выпитого.
- Попробуешь?
Та кивнула.
- Передавайте косяк! – голосом ниггера из «Южного централа»  скомандовал я.

***
Тащил домой я их как раненых. Обе глупо хихикали и норовили упасть. Дома раздевал их челночным методом – с одной дублёнку, потом с другой дублёнку. С одной стянул сапоги, потом с другой. Одну отвёл в комнату, потом другую. С одной платье долой, с другой брюки и блузку. С одной колготки, потом с другой. Нижнее бельё решил оставить.
- Мудачок ты наш, - пьяно объясняла мне при этом Роза, - казанова недоделанный.
- Я хочу спа-а-ать, - жаловалась Лена.
- Убить тебя мало, - Роза была несколько категорична, на мой взгляд.
- Я хочу спа-а-ать.
- Друзья у тебя, правда, хорошие.
- Я хочу спа-а-ать.
- Только пьют…ик!...много.
- Я хочу спа-а-ать.
- Отсосать тебе перед сном?
- Я хочу спа-а-ать.
- А вот фигушки!
- Я хочу спа-а-ать.

Наконец-то я их уложил. Лена отрубилась мгновенно, только почувствовав подушку. А Роза в прощальном салюте показала мне фак, и тоже уснула.
Посмотрел на них с нежностью. Вот уж действительно – новое счастье. Накрыв их одеялом, выключил свет и пошёл на кухню.
На кухне, не включая света, достал из холодильника пиво, открыл и подошёл к окну. На улице продолжалась вакханалия. Кто-то из ребят сказал, что пиротехники – навалом, сегодня не закончится, поэтому будут палить, пока последний не упадёт.

Я смотрел на всполохи. Пил пиво и думал, что Ям мне деньги не отдаст. Зачем? Убить дешевле.