Собирал НеСцыМаруся
Корректировал и компоновал Мурыч

50.
Помниццо, в День Донара, я в ин-те так нахерачелся, што понесли меня ботинки... На четвёртом этаже я плясал, на третьем пел (плохо, но громко), на втором мне приспичило в спортзал, которого там отродясь не было, но я был настойчив в поисках, и даже ректорат посетил, после чего меня аккуратно привели на мою кафедру, где на всякей случай взяли абъяснительную (стучали раньше не очень, и сор из избы не выносили, тем паче я уже в почётных донорах ходил или в заслуженных, не помню уж). Черес день отгула я явился на работу гордым гоголем, пака мне мою обяснилову под нос не сунули. Документ наченался с
большой(очень) буквы Я, за которой, на разрываемой пером бумаге были выписаны ФИО (можно было бы оспорить, что мои). Далее следовали тридцать строк на эльфийском языке (про Толкиена и не слыхале тада), легко переходящие на обратную сторону листа и возвращающиеся обратно, каг если бы я писал на бумаге, свёрнутой в цилиндр. Украшала телегу залихвацкая подпись, конец которой отчего-то остался на письменном столе,  и точка продырявлянная насквозь и обрисованная овалом со штришками. Мнения разошлись, но опровергнуть моё мнение, что это глаз с ресницами, никаму не удалось...

51.
Знакомец у мну был, Лёха–пусто-три, слесарем на автобазе минавиапрома работал, а я в те далёкие машынко там ченил. Один глаз у его стеклянне, от того и погремуха. Каг-то раз он умывался по пьяни после смены, и глаз от него в раковену мыльнул, а поскока там крестовинки отродясь не было – поскакал по трубам, а Лёха за ним, отрывая их одну за другой, палавину комбината разрушыл и залил, пока не сообразил –  нахуй мне корячицца, пайду домой, там у жены запасной есть, хоть и цвета другого. Жена у него тоже одноглазая была, они на этой почве и познакомились. А жена его в этот день в магазин ходила, за водкой,  ну, штоб мужа с работы ждать, а на обратной дороге упала, водку выронила, и когда бутылку ловила, головой ударилась и глаз у неё тоже выпал. Пока собирала –  глаз ворона схватила и в гнездо к себе унесла. Жена и трясла дерево и лезть собралась, но тут её в милицию забрали, но скоро выпустили. Она домой приходит, а там муж тоже без глаза... Другие бы расстроились, а они водки выпили и рассмеялись, запасной глаз два месяца по очереди носили, пока им новые не сделали. В этот же день и сантехник к ним пришёл с базы, ещё один глаз принёс –  нашёл где-то в дальних трубах. Вот у них радость была-то! Выпили они, канешно, а тут и участковый зашёл, проверить, што-как после того случая. Ему тоже налили, ещё сходили и налили. Участковый пистолет взял и пошёл па гнезду стрелять, проникся он очень. Добыл глаз, правда округу всю перепугал. Приехали ещё менты какие-то, всех повязали, а глаза забрали, как вещдоки, все четыре, а Лёхе с женой справку дали, штоб им без очереди ещё наштамповали, а потом и эти отдали. Началось всё с мелочи, а гляди-кa –  в итоге семье прибыток какой...

52.
У нас на кафедре лаборант Иванов собралсо покончеть с жизнью путём выпадания из окна.  Хорошо хоть завлаб Борисенко успел раскрыть решётки снаружи,кафедра-то в полуподвале,от подоконника до асфальта минус 20 см. С громким криком "Так не доставайся же ты никому" суицидник шагнул в проём, запнулся и ваткнулся еблом в асфальт,будучи твёрдо уверен, што умер, о чём свидетельствовала струя мочи, стекавшая по оставшейся снутри кафедры ноге, отчего я, пришедши в ярость от необходимости вновь мыть полы вверенной мну территории, жестоко ущипнул мудака Иванова за эту ногу пассатижами. Труп ожил и рванул с низкого старта через проезд, в сторону открытых танковых боксов, где ваткнулся головой в лобовую броню Т-72,и умер вторично. Мирно спящий механик-водитель поднял Иванова и отвесил ему крепкий подсрачник, штоб он(Иванов) попал обратно к нам в окно, но сплоховал – долбоёб прошёл много левее и направил свои стопы к выходу са двора института, где выпитое кислое пиво из булочной (сколько было говорено, штоб там не брать) взяло своё и Иванов сел срать рядом с будкой Гитлера, совершенно жуткого порождения собаки и гиены, оставляющего следы зубов на броне танков и подчиняющегося только вахтёршам. Гитлер не предполагал такого вероломного нападения и включился позже, успев только пакусать уходившего Иванова за жёпу. Последний, находясь под алкогольной анестезией, уже выйдя на середину Вадковского переулка, решил было отомстить Гитлеру, но был принят сотрудниками 14 о\м, которые наблюдали этот цирк, куря на крыльце своего заведения, где решил принять смерть в третий раз, пытаясь выхватить пистолет из кобуры дежурного. Пистолета там не было, но менты чуть не воплотили желание придурка в жизнь. Или в смерть,хз.

53.
Ну дык, всякое с человеком может случиццо. У меня где-то в гараже, в архивах, хранится объяснительная,  "Рапорт"(я не желал объяснятьсо, ога) на имя зав.кафедрой "Сопротивление материалов", проф.ФИО от такого-то числа, так ровно и красиво, што кетайсы с ипонцами усралесь бы со своими вензелями каллиграфическими. Дальше стало хуже, ибо меня выловили зимой на заднем дворе института, кде я штурмовал водосточную трубу, штоб залезть на крышу библиотеки, с каторой хотел проникнуть на кухню институтской столовой чириз окно, но оторвалдся вместе с трубою и был задержан, када пытался поднятьсо по швам кирпичной кладки, отчего двадцать человек бегали вдоль стены с танковым чехлом, куда я в итоге и попал. Выпитое на морозе разморозилось и я поплыл, перейдя с текста на рисунки с подписями, ибо мне было смешно и я хотел всех порадовать редкими в те времена комиксами. Надо бе судится за человека-паука и бетмена,  сходство серьёзное, ну. Итожила всё подпись размашистая - А кто вы, штоб судить меня? Альбертыч.
Мне дали в сопровождение лаборанта Иванова, которого я отметелил сразу по выходу из здания института – именно он настучал, што я по стенам лазею. Премии лишили, ссуки, и по исследовательскому сектору, да и похуй.

54.
Каг-то, в дальние года вышел я из дома на работу,суровой зимой, ога. Сматрю – от падъезда мыш песдует па снегу, вернее, не песдует, а барахтаицца на каротких лапах. Ну я рукавицу снял и зачерпнул жевтоню – принесу на кафедру,покормлю, домек сделаю, будет мыш жыть-пожывать, ога.

Принести-то принёс, каробку фанерную взял, газету пастелил, водички налил, корочку хлебную палажил, а она из рукавицы не вылазит нихуя. Я сдуру сунул тудой пальтсы и грызун в секунды погрыз их. На мои вопли стянулся учёный люд, а я пашол мазать пакусы йодом. Тащили линейкой, проволочками, пассатижами –  хуй там, только травмированных всё больше становилось. Дождались шефа (завкафедрой, профессора Тарабасова). – Что здесь происходит? – Да вот мыш тут не вылазит.
Учёный опередил в шефе администратора, – Дайте мне!

Дали. Потряс, постучал, –  нет тут мыши,просто мех свалялся. –Да вроде не выбегал никто.
Шеф поднял рукавицу над головой и стал выдавливать уплотнение,закатывая освободившееся место как тюбик с зубной пастой. Народ зашушукался, – знание сила, молодец Николай Данилыч, дави, дави её, уже мелькает на выходе!
Приободрённый льстивыми репликами, шеф расслабился, и вытесненная мыш выпрыгнула прям ему в хлебалово, откусив часть брови, сбросив на пол роговые очки и злобно насрав на подбородок, што всё патекло на галстук и пиджак. Жополизы сбросили гринписовские маски и начали бить серую прям на теле зав.кафедрой. Особенно усердствовал завлаб, пару раз въебавший своему руководителю кулаком в почку, хотя животное было на лицевой стороне.

Кончелось не очень весело, вызвали скорую, мне влепили выговор и ещё эта мышь, благополучно съебавшаяся, насрала мне в рукавичку и оставила там всяких блох разнообразных, которых я хотел спалить в печке-термичке, но проебал время и спалил рукавичку. Обидно блять.

55.
Один раз мамо собралась снова замуж, приехал этот мушчина са сваей мамой. Женьщины на кухне чо-та стряпали, а этот дядя Лося, вместо того, штоб со мной в преф или нардишки перекинуцца (мне 8 лет было уже), за Джеймса Джойса или Кинга папесдить –  пащекотать меня решил, туписдень дубоголовый, наладить, блять, отношения с ребёнком, ога (не, без всяких там, просто мудак). Я от неожиданности так пёрнул, што форточка захлопнулась, а кошка пробежала па столу, переваляв холодные закуски, зацепилась когтями за скатерть, сдёрнув половину еды и принесённый лосем коньяк на пол.

Этот идиот в костюме-тройке и затянутом галстуке не придумал ничего лучшего, как попытаться поймать кошку. Преферанс и книги отошли на второй план, когда он бросился под диван, и у него лопнули брюки от ремня до ремня. Женщины прибежали с кухни и тут я ещё раз пукнул, но не от щекотки, а от смеха, чем сильно расстроил маму лося.

Меня загнали в свою комнату, а сами трапезничали остатками, пока мы с кошкой читали в журнале Наука и жизнь про роторный двигатель Ванкеля. Сватовство не удалось, как я понил, и мама, немного плача, мыла на кухне посуду. –  Мам, а ты правда мне хотела родить братишку от дяди лося? Мне не хочеццо брата-дебила, лучше уж сестру, хотя и это отвратительно. – Он не Лося, он Иосиф, и ваще, ну хоть ты-то не лезь, ты не в воздух, ты нам в душу пукнул, а впрочем... Торт Киевский не ел ещё никто, будешь?